На первый взгляд кажется, что этот номер сформирован стихийно, в нем – такой разброс тем и авторов: от «казахского вопроса» до образа единорога – неизменной жертвы коварных охотников. На обложку номера мы взяли картину Рене Магритта «Дилектика Гегеля». Но как я ни всматривался, я не обнаружил там никакой диалектики. Ведь нас учили тому, что диалектика – это спиралевидный процесс, когда нечто повторяется на новом уровне, где как бы снимается старое противоречие. Но на картине ничего не снимается, там даже нет намека на развитие. Напротив все находится в жуткой статике. Мне это напоминает современное положение дел в Казахстане. Уже несколько лет как у нас ничего не происходит – ни в ту, ни в другую сторону. Ни оппозиция не усиливается, ни власть не радует новыми подвижками. Все как у Магритта – дождь заточен в стакан, а под ним зонт, который обычно призван защищать от дождя. Но здесь он служит подставкой стакану. Вот вам роль нашей достохвальной оппозиции, а стакан – это наша власть, которая любую грозу научилась превращать в обычную воду. Иначе говоря, она, наконец, устаканилась и никаких иных форм реализации не желает. Поэтому я думаю, у Магритта – не диалектика Гегеля, а как раз пародия на нее. То же самое и с нами. И действительно уровень жизни у нас в республике – уровень стоячей воды в стакане. А все это произошло оттого, что власть у нас стала очень сильной, у нее сейчас нет реальных противников, нет альтернативы. Поэтому она ест саму себя, как это недавно произошло с критикой президентом деятельности Имангали Тасмагамбетова. Уж трудно найти такого деятеля, который так помогал президенту с первых дней их плодотворного тандема. И вот, пожалуйста, от ворот поворот, взбучка на всю страну, словом, так и хочется сказать – «буря в стакане воды»! Ибо гнев президента мне кажется, был несоразмерен проступкам его неординарного «продукта».
На этом со сферы политики я хочу перейти в сферу культуры, и, в частности к статье Ювеналия Числова о казахском вопросе, опубликованном в «Зоне.кз» еще год назад. Дело в том, что газета «Central Asia monitor» затеяла на эту тему дискуссию и я выступил на ней с теорией Бодрийяра о симулякрах, подведя под нее всё, что происходит в Казахстане. Памятуя о том, что французский мыслитель понимал под симулякром символ без содержания, т.е. пустую оболочку понятий, давно исчерпавших свой смысл, я писал о том, что современные казахи уже далеко не кочевники и что культивировать только историческое сознание равно возврату к прошлому. Вместе с тем, полагал я, нас трудно назвать и современным народом, поскольку у нас такие термины как демократия, гражданское общество, права человека не наполнены истинным смыслом, а только декларируются для мирового сообщества. И вот эта жизнь напоказ, желание заслужить похвалу развитых наций вместо того, чтобы самим по-настоящему развиваться – это стало нашей шаткой реальностью, где, чем дальше, тем больше мы погружались в ирреальное болото симуляции – политической и прочей.
И вот когда эта моя заметка появилась в Казмониторе, сначала было молчание, потом появилась громоподобная статья казаха из Германии, у которой была только одна цель – растоптать и уничтожить Ауэзхана Кодара. Поэтому я хочу поблагодарить Ювеналия Числова, абсолютно незнакомого мне человека, который в своей публикации сделал все даже не то чтобы оправдать меня, а чтобы четко и выверенно изложить мою концепцию, которую так переврал мой соплеменник из Германии. Статья Числова важна еще и тем, что очищает теорию Бодрийяра о симулякрах от всего, что ей ложно приписали, т.е. что по С. Ауелбекову это такая частная теория, пригодная только для Запада и не имеющая никаких этнологических коннотаций. Да, Бодрийяр не был этнологом, но и я говорил о Казахстане не с этнологических позиций, а с позиции современной политологии, ведь мы при всей своей обращенности назад, в прошлое, считаем себя современной страной. И поэтому очень важно, какой дорогой мы пойдем – дорогой стагнации и консервации, или же, путем поступательной саморегуляции на принципах демократии и гражданского общества. Но и здесь мне хочется предостеречь от пресловутого равенства, которое всех стрижет под одну гребенку. Это мы уже проходили в эпоху развитого социализма, которое на самом деле было бездарным брежневским застоем. Чтобы разобраться в истоках этого, мы включили статью Ирины Мюрберг о философии равенства Ф. Ницше. Дело в том, что хотя по формальным признакам мы все и равны, на деле это далеко не так. Кто-то рослый, кто-то низкий, кто-то глупый, кто-то умный и если считать, этих различий не счесть. Поэтому Ницше против унификации как таковой и, по его мнению, равенство само по себе не может быть панацеей ото всего. В любом случае, должен победить сильнейший, а «проигравший пусть плачет». Единственное чего нельзя, это приносить себя в жертву. Но другой, уже современный теоретик, Джудит Батлер, считает, что это оправданно только тогда, когда все приносят себя в жертву, или всем сообществом идут на определенный риск. По ее мнению, так было на площади Тахрир в период «арабской весны». На мой взгляд, радикальное равенство Джудит Батлер – это не либеральное равенство перед законом, а бытийное, или видовое равенство перед катастрофой или смертью. В чем суть «антропологической катастрофы» Мамардашвили, а в том, что некоторые человеческие особи – только себя и мнят людьми, а всех остальных считают ничтожествами, с которыми можно и не считаться. А между тем, все в этом мире создано совокупным трудом всего человечества, или антропосферы. Поэтому жуткий крен в одну сторону, который так характерен для тирании и деспотизма, делает систему очень шаткой и хрупкой, что неизбежно ведет к катастрофе. В предощущении этого наступает полный штиль в медицине называемый аутизмом. А что такое аутизм в социологии? Это самоизоляция, или замкнутость в своей телесной, или предданостной ментальной оболочке. Человек – существо развивающееся в результате расширяющегося общения, а аутист не способен к общению, он способен только к повторению пройденного. А что это такое в общественном бытии? Это традиционализм, классическим выражением которого является национализм. В наше время национализм – это тормоз к развитию, ибо он все разнообразие наших бытийных, антропологических характеристик сводит только к национальной идентичности, а это шаг, ведущий лишь к восстановлению прошлого, т.е. национализм отлучает нас от настоящего, от наших современных реалий, с которыми только и надо считаться. Ибо чем менее ты адекватен в отношении своей реальности, тем более ты будешь отставать в ее понимании, а значит, и в собственном самопостижении. Вот куда ведут нас наши родные националисты. Но как они тогда могут быть нам родными? Почему Хайдеггеру была близка идея истины как несокрытости. Видимо оттого, что он само бытие понимал, как бесконечную открытость. И он приветствовал ее! Не пытался отгородиться от нее, уйдя в подполье своего бессознательного, или отвергая ее с трибуны привычного и общепринятого. Как раз над этими понятиями он всегда смеется и ехидничает. Допустим, сейчас в казахстанском обществе педалируется вопрос о скором переходе на латиницу. Но сначала надо поставить вопрос: а так ли это нужно? Ведь не собираются этого делать китайцы, японцы, арабы… Значит, это просто местное модное поветрие, желание как бы слегка подстроиться под престижную шкалу ценностей. Но оттого, что мы перейдем на латиницу, мы не станем западным обществом. Латинским шрифтом мы будем писать о своем, о казахском. И как бы внешне наш алфавит не походил на латинский, ни один европеец не поймет нашего письма. Говорят также, что это поможет нашему сближению с Турцией. Но в таком случае, надо принять турецкий вариант латиницы! И прежде всего, надо задуматься над философией такого принятия. На мой взгляд, латиницу можно принять только в том случае, если оно поможет модернизации, или осовремениванию казахского языка. Долгие годы господства русского языка в Казахстане не прошли даром. Дошло до того, что этот язык наложился у нас на собственный и мы пишем на казахском как бы по законам русского языка. Об этом пишут в статье «Intil – казахский интернет-язык на латинской основе» инициатор проекта Жумабай Жакип и председатель НОФ «Аспандау» Канат Нуров, которые специально для этой проблемы открывают соответствующий сайт. Я поддерживаю их в этом благородном начинании и считаю, что они на правильном пути.
Теперь надо остановиться на повести А. Грякалова «Смерть единорога». При всей своей эссеобразности и кажущейся размытости – это очень органичная вещь о том, что чистота и цельность дороже жизни и что есть ценности, которыми нельзя поступиться, как бы ни был мир «полон врагов». В изображении Грякалова, единорог – изначальное ментальное тело мужчины, созданное для прободения девственности. А мы скажем, что на этом настаивает и Ницше, когда говорит, что человек создан для воли к власти, т.е. для подчинения другого, а не для рабства перед другим.
Представлена в номере и поэзия Бахыта Кенжеева – нашего знаменитого соплеменника, который ранее жил в Канаде, а теперь живет в США и недавно сделал вечер своей поэзии в Иерусалиме. Скоро в Киеве выходит его новая книга, из которой мы выбрали для публикции цикл «Странники» — это полупоэтические, полупрозаические размышления с особой интонацией немного ироничного гражданина мира, для которого нет ничего чужого. Напротив, все встреченное он должен осознать и осмыслить, сделать немножко своим, частным, а не пафосным как это было когда-то у Маяковского. И вот эту его интонацию тоже можно условно назвать интонацией аутиста, который из своей самоизоляции порождает смыслы, важные для всех.