Миры Ауэзхана Кодара, Публицистика, Эссеистика

Блеск и нищета казахской интеллигенции

Мы привыкли обвинять в наших бедах правительство, госструктуры, чиновничество. Конечно же, мы правы в нашем негодовании и в желании найти виновных. Однако, там ли мы их ищем? Только ли там их надо искать? Разве был бы возможен нынешний режим, если бы он не имел какой-то опоры, некоей прослойки, посредничающей между властью и народом, или откровенно говоря, создающей в народе притягательный имидж нашего не слишком приглядного истеблишмента.

На мой взгляд, нами было бы гораздо труднее манипулировать, если бы власть не опиралась на широкие слои рабски преданной интеллигенции. Именно интеллигенция та прослойка, которая стала своеобразным буфером между властью и народом, погашающим взаимное неприятие и мешающее механизму антагонизма довести все до логического завершения.

Но зачем это нужно интеллигенции? Для чего она взяла на себя такую неблаговидную роль? Или, может, нам всем надо лечь и поклониться ей в ноги за благородную миссию миротворчества? Боюсь, что наша интеллигенция не выбирала себе своей участи. Полагаю, что и в прекраснодушии своем, и предательстве, она настолько исторически обусловлена, что приходится только развести руками, и, “наступая на горло собственной песне”, попытаться поразмышлять над этим феноменом.

Начнем с того, что любой интеллигент – голодранец. Он не производит материальных благ и, потому, зависим от окружающих. И если при таком положении он будет культивировать независимость, то помрет с голоду. Однако, самое потрясающее то, что без этой самой независимости невозможно свободное мышление. Ведь почему говорят: “В нем -божья искра”. Потому что она дается свыше, неизвестно за что, наверно, от божьего переизбытка. Индивид с даром мышления не мыслить не может. Сама эта способность конституирует его свободу и особый статус “человека не от мира сего”. Настоящие интеллектуалы предпочитали голод и смерть сытости и благополучию. История интеллектуальной мысли человечества – история жалкой участи носителей мысли. Сами их имена как синонимы страдания. Сократ, Христос, Мухаммад… Артюр Рембо, Верлен, Бодлер, Ван Гог… Абай, Чокан, Шакарим, Магжан… Жизнь этих людей – медленная пытка, а самая отрадная дата в их жизни – дата смерти. Но это на взгляд обывателей. Для самих этих людей каждый миг их жизни был отрадой и праздником. Ибо они жили так как хотели, а не так как вынуждали их обстоятельства.

Что касается казахской интеллигенции, в ней поражает полная неспособность к самостоятельной мысли, вынуждающая ее к иждивенчеству, как в материальном плане, так и в интеллектуальном. Это двойное иждивенчество – непреходящая черта нашей интеллигенции еще со времен “застоя”. Но хуже всего то, что со времен Советской власти мы имеем только партийную интеллигенцию и никакой иной. А что такое партийная интеллигенция? Это интеллигенция, функционирующая не себе в угоду, а в интересах существующего строя. Прислужничество власти давало громадные преимущества советской интеллигенции. Так, книги советских писателей выходили стотысячными тиражами, поэзия вышла на стадионы, артистов кино знала вся страна. И если мы до сих пор не можем распрощаться с былыми кумирами, это, наверно, оттого, что они опутали наше сознание намертво, как натуго затянутая “мертвая петля” советской пропагандистской машины.

Эпоха суверенитета не принесла никаких перемен. Наоборот, интеллигенция стала еще более зависима от власти, ибо была совершенно не приспособлена к наступившим рыночным отношениям. Власть это хорошо понимала и с тех пор эксплуатировала ее нещадно. Вот и на нынешней предвыборной президентской гонке казахская интеллигенция справно демонстрирует свою лоялность режиму, подписывая письма в поддержку Назарбаева, как от лица старшего поколения, так и от дружного хора молодых, но ретивых. Вспомните октябрьские номера “Егемен Казахстан” и “Казахстанской правды”, а также недавний номер молодежной газеты “Жас алаш” – какие образчики верноподданичества! Так и хочется вытянуться во фрунт и гаркнуть: “Зиг хайль!”

Когда безумием охвачены старики, это можно списать на старческий маразм, но когда молодежь, сама рубя сук на котором сидит, подписывает себе приговор в виде приятия и поддержки тирании одного человека – это говорит о глубокой депрессии, постигшей этнос. Или об откровенном цинизме молодого поколения, которое хочет выжить любой ценой.

Но кто же ее так напугал? Кто ей внушил тот ужас перед будущим, из-за которого она готова на все? Да все та же интеллигенция старого покроя! Все эти ашимовы и кайсеновы, все эти нурпеисовы, сто лет паразитирующие на одной и той же книге, написанной не кровью и потом, а страхом и угодничеством, которые с тех пор передаются по эстафете лакейства, как Моисеев ковчег, полный ветхозаветных истин.

Но ветхими истинами не проживешь ныне. Они на то и ветхие, чтобы выбросить их как ветошь. Казахстан ныне нуждается в Новом Завете. Но он невозможен без жертвы. И дело тут не в подвиге Христа, пострадавшем за всех нас, а в нашей готовности пострадать самим, в нашей способности пойти на жертву. Именно эта способность отличит новую интеллигенцию от старой. И еще одна: отказ от мести, от мести старому. Ибо мстя старому, вступая с ним в диалог, мы каждый раз воспроизводим его заново, оживляем и регенерируем и в результате погибаем под его руинами. Но совместимо ли это – идти на жертву и не мстить старому? Думаю, что только в жертве это и совместимо. Жертва – это древнейший ритуал, суть которого – оплата собственной жизнью своих убеждений. Иным путем духовные ценности не создаются. Это не парик, который можно купить в любом магазине и выкинуть потом за ненадобностью. Если во что-то веришь, то соответственно и поступаешь. Думается, что дефицит поступка, столь характерный для нашего времени обуславливает и девальвацию идей, как бы не были они хороши сами по себе.

Но для меня понятие жертвы имеет и другой смысл.

Режим Назарбаева каждый раз ссылается на то, что якобы его стараниями в Казахстане сохраняются мир и стабильность. И в самом деле, вроде бы по всему СНГ -войны, а у нас, как говорится, “жаворонки вьют гнезда на спинах баранов”. Да, это действительно так. Только “жаворонки” – это наши чиновники, а “бараны” – мы с вами. Это же очень просто. Если в Закавказье сколачивают капитал на войне, то у нас – на мире. Поэтому этот пресловутый мир недорого стоит. Это всего лишь своеобразный способ взять нас в заложники. Концепция “мира по-назарбаевски” предполагает мир только с Назарбаевым. В противном случае вряд ли наши чиновники будут апологетами мира и стабильности в Казахстане.

Словом, самое актуальное для нас: не бояться конфликтов, а идти им навстречу. Еще семь лет такого режима и мы будем отброшены на семьдесят лет назад. Мы не имеем права быть аполитичными. Социальная борьба для казахского интеллигента должна быть на первом месте. А для этого нужно гражданское общество, культивирование ценностей демократии. Увы, реальные ориентиры казахского интеллигента ныне далеки от этого.

Казахские интеллигенты искренне считают себя продвинутыми в вопросах национального строительства. Однако, их теоретические построения настолько беспомощны, что приходится удивляться их самонадеянности и отсутствию культуры мышления. А ведь все это от того, что они никогда не совершенствовались. Ибо не привыкли к конкурентной борьбе на равных. У нас всегда считалось, что громкое имя -самый убедительный аргумент в споре. Но огорчительно то, что эти громкие имена делаются зачастую келейно и не за достижения в творчестве, а за совершенно иное: по

кумовсту-приятельству, за красивые глаза, в обмен на услуги, и, наконец, вернее, по преимуществу, за выслугу лет. У нас для того, чтобы получить высокую награду в литературе и искусстве надо что-то сделать, а потом состариться на пятьдесят лет. Только тогда, бросая себе под ноги очередного юного кандидата в лауреаты, вы сможете получить свою долгожданную пальмовую ветвь! Например, газета “Казак адабиети” недавно опубликовала список людей выдвинутых на Госпремию РК в вышеозначенной области. Так ведь это же имена, которым надо выбивать персональные пенсии, а не столь престижное поощрение за эпохальные достижения в творчестве. Чего стоит только список этих имен, как будто из музея восковых фигур: Ш. Елеукенов, бывший высокопоставленный чиновника Госкомиздата, 3. Сериккалиев, бывший его подчиненный, 3. Кабдоллов, недавний юбиляр, обласканный чрезвычайно, вечный ученик Ауэзова, который под конец жизни написал книгу о своем учителе и то не поднялся там дальше журналистских штампов. Я поддерживаю кандидатуры Нурлана Оразалина, Иран-Гайыпа, Турсына Журтбаева и других, ибо им скоро стукнет или уже стукнуло “полтинник” – самое время получать престижные награды! Но что касается остальных… Впрочем, я лучше промолчу, иначе не видать мне ничего даже в пятьдесят лет.

А если серьезно, такое положение дел не может продолжаться бесконечно. Казахской интеллигенции надо думать не об угодничестве власти, а о себе, о своей мировоззренческой состоятельности, об адаптации к современным технологиям мышления.

В связи с этим давно пора пересмотреть, к примеру, определение национального и соотношение национального с общечеловеческим. На мой взгляд, национальное -единственный способ бытия в мире. Если бытие, по Хайдеггеру, возможно лишь как бытие-присутствие, или здесь-бытие, значит, в твоей национальной оболочке заключена твоя универсальная сущность. И наоборот, в универсальности подхода к миру выражается твоя национальная исключительность. В этом мире выживает та нация, которая способна адаптироваться к любой ситуации. В национальном надо ставить акцент не в культивировании прошлого, а в способности адекватно реагировать на настоящее и только с позиции настоящего осмысливать прошлое. А у нас, наоборот. Мы пытаемся воспроизвести прошлое в реалиях настоящего. Это говорит о том, что мы не способны “переварить” ни прошлого, ни настоящего. Вот и получается что на арбе провинциализма мы вынуждены прицепиться к сверхкомфортабельному лимузину власти, которому все равно кого тащить, лишь бы не мешали ехать.

Тем не менее, власти тоже нелишне задуматься о своем отношении к интеллигенции. Если она не заинтересована в продуктах независимой мысли, то хоть не мешала бы своими посулами и обещаниями, своим постоянным желанием обольстить и запутать очередного неофита. Мы, новое поколение интеллигенции, обойдемся без вас. А вот вы без нас не обойдетесь.

По отношению к процессу познания, на мой взгляд, интеллектуалов можно подразделить на два типа: шаманский и жреческий. Шаман – это тот, кто ежечасно ставит опыт на самом себе, кто постоянно мчит за призраком мысли и иного назначения не видит в этой жизни. Жрец – это тот, кто паразитизирует на чужом опыте и ставит его на службу прагматическим целям. Жрецы идеологизируют то над чем шаманы философствуют. Меня смущает отсутствие настоящей философской рефлексии в нашей культуре. Наверно, это оттого, что в ней преобладают жрецы, а не шаманы.

Главная фигура в казахской традиционной культуре – шаман. В древнетюркское время его называли “кам”. В переводе на русский это слово означает “забота”. А “забота” как известно, один из основных терминов в философии Хайдеггера. Но дело не в этом, а в том, что наши шаманы были заняты “озабочивающимся устроением бытия” задолго сотен лет до появления одного из отцов экзистенциализма. Наша культура издревле существовала как заботливое соответствие миропорядку. И вот это соответствие нарушено. Институты казахской традиционной культуры ныне существуют в профанированном виде. Возьмем, к примеру, современные айтысы, столь щедро спонсируемые корпорацией “Атамура”. Это не что иное как размывание культурных основ современной казахской молодежи. Для того, чтобы стать участником айтыса ничего не надо, ни диплома об образовании, ни квалификации. Знай себе пой о чем взбредет в голову! Айтыс в древности – это борьба за родовое самоопределение, защита интересов рода. А сейчас это голая декорация, за которой ничего не стоит, кроме финансового интереса определенных кругов. И эти люди преподносят себя в виде единственных ревнителей национального блага! Да лучше раздать эти деньги нищим или спонсировать развитие казахской науки, чем заниматься откровенной профанацией жанра айтыса.

Таким образом, трагедия современной казахской культуры в том, что она отдана на откуп определенному слою самой консервативной интеллигенции, которая озабочена лишь поддержанием существующего строя. Данная интеллигенция ведет себя не как устроитель культуры, а как спесивое жречество, заинтересованное лишь в своем бесконечном господстве. Поэтому она с пеной на губах поддерживает наш полусовковый, полуфеодальный режим, ибо не будь последнего, канет в лету и наше пресловутое жречество. Если употребить здесь известное определение Бальзака в отношении куртизанок, блеск и нищета казахской интеллигенции – в ее уповании на власть. К сожалению, блеск этот очень сомнителен, а нищета – очевидна.