Театр уродов
Я всего лишь играл. Светотени, сценарий
Декорации – мир, где играющий – царь.
Каждый мог бы включиться. Всем тварям – по паре,
А кто право имеет – тот бог, а не тварь.
Я б им все подарил. Даже вечность с коньками.
Я не дьявол, на кой мне сдалась их душа?
Только каждый за пазухой тащит свой камень –
Чтоб топиться. Не строить и не разрушать.
Я хотел бы не править, а дать им свободу.
Но им нужен пастух, чтобы гнать их. Скоты.
Вместо «show must go on» — театр нелепых уродов.
Жечь помосты – лишь трусам, не сжегшим мосты.
Прочь со сцены. Не стоят похвал и оваций
Ни фальшивая «жертва», ни жалкий «злодей»
Я придумаю тех, кто бы мог не сломаться.
Я придумаю. Куклы сильнее людей.
* * *
Обрезанные нити
Перестроиться. Переждать. Все бывает не в первый раз
Если будет в таких нужда – кто-то мудрый отдаст приказ.
В ногу с богом/вождем/судьбой. В такт ступая/живя/дыша.
Кукловод призовет на бой. Кукловод отчеканит шаг.
Будет битва добра со злом. Неугодных отправят в ад.
А пока человеколом ждет на свалке пинка под зад.
Запыленный бездумный хлам прозябает в трясине дней.
Кукловод их направит сам кукловоду всегда видней.
Были люди – остался грим. Хата с краю и все о’кей.
Дело кукол – плясать под ритм. Нужен бог (или диск-жокей)
Кукловод бы отдал приказ – только некого звать, увы.
Кукловод видит сотни глаз, и не может найти живых.
Мир – элитный бордель/притон (и услужливо круглый рот) –
Безопаснее, чем гондон, безмятежнее, чем наркот.
Их бы можно к рукам прибрать. Только проще оставить гнить.
Кукловод устает играть. Кукловод обрезает нить.
* * *
Прайс на души
Ева помнит, что плеть – во благо. Что платить за ребро – непросто.
Если раны привыкли к соли – значит, Еву учили верно.
Надо просто не дать ей плакать – будут глазки сиять, как звезды.
Кукле дарят науку боли, чтобы кукла была примерной.
Вдоль по нежным губам – наждачкой, чтоб алели запретным плодом.
Да ошейник и цепь – со скидкой, и в рассрочку – кому не к спеху.
Каждый прожитый миг – подачка от всесильного Кукловода.
Кукле дарят науку пытки, чтоб умела страдать для смеха.
Еву можно слегка улучшить, обучая ходить по струнке:
Просто врезать улыбку в кожу, две струны и клубок усердья,
И – на всякий…- клубок колючки в ногтевые лунки.
Господин мог бы бить к ней строже – преподать ей науку смерти.
Слышишь, Ева? Хозяин – добрый! На колени, и будь послушна –
Покоряйся господской воле – по команде «лежать!» и «место!»
Ева помнит про прайс на ребра, Ева знает про прайс на души.
Кукле дарят науку боли. И ломают небрежным жестом.
Ева молится – Еве снится, что хозяин ее покинул.
Как ей быть без хлыста напевов, без господского слова, гнева?
Гаснут искры в пустых глазницах. Так беспомощно смотрит в спину
Первозданная кукла Ева.
Обреченная кукла Ева.
* * *
Игры в красоту
Давай сыграем в красоту,
детка.
Ты на кресте среди узлов –
нолик.
В других плодятся и растут
клетки.
в тебе я выращу любовь
к боли.
Мольбы игрушечных «прости»
бесят.
пожалуй мне пора бы стать
строже.
И леска, впившись, просвистит
песней.
Рисуя кровью на холстах
кожи.
Ты будешь лучшей из моих
кукол:
шрам поцелуя – на губе
меткой.
Больней тому из нас двоих,
сука,
кто может мыслить. Не тебе,
детка
Я – кукловод. И я один
волен
твою заполнить пустоту
в сердце.
Я – кукловод. Твой господин.
Больно?
Давай сыграем в красоту
смерти
* * *
Ночь господина
Натянуты лески – навзрез беззащитные нервы –
Умелые пальцы вживляют в них новые токи.
Он в ночь господина у каждой из кукол был первым –
Бесстрастно божественным и безгранично жестоким.
Он ищет в них что-то, вглядевшись, настойчиво вертит,
Меняет, выводит (на сцену…) фигуры на поле –
Он учит не-жизни, но главное – учит не-смерти,
Он дарит не боль, а способность познания боли.
Он ждет, что фигуры сумеют прорваться за рамки,
Сломают привычку к актерской игре на коленях.
Он вытянет в дамки (в реальность рожденья…) подранков –
Мучительной пыткой и диким экстазом взросленья.
Умелые пальцы вплетаются в нить генокода,
Внедряются – чутко и плавно, лезвийно-неспешно.
Пульсируют лески – артерии чувств Кукловода,
Качая до мертвых сердец обреченную нежность.
***
Спектакль для Бога
Я буду играть. Терпеливо. Долго. Из пазлов сознания строить свет.
Мой разум вмещает в себя осколки бесчисленных мест, превращений, лет.
Я – тот, кто заходит в дома без стука и ищет запчасти в душе у людей.
Пустые сосуды бездушных кукол наполнятся жизнью моих идей.
Я – автор мозаик лоскутных жизней. И я же – разбивший их все за миг.
Я что-то ищу в этом плюрализме. Мне мало вселенных, что я постиг.
Мне вечно, всегда, бесконечно мало всех тех бесконечностей, что я знал.
Любое начало ведет к провалу, и в этом – божественность всех начал.
Слова – оболочки фальшивых истин. Спектаклю для бога чужда их власть.
Мои постановки одних возвысят, других обрекут безответно пасть.
Стираю понятья границ и сроков. Мой мир – моих кукол несмертных рать.
Я буду играть. Не спеша. Жестоко. Но я научу его умирать.
* * *
Кукла для…
Я воспользуюсь правом проникнуть в тебя без спроса.
Обнажить твои тайны – забавно какие тайны?…
Ты лишь кукла, ты мной подобрана из отбросов,
Ты лишь кукла, ты мной замечена лишь случайно.
Мне не хочется даже быть грубым с тобой или властным –
Ты не будишь во мне ни желание, ни жестокость.
Я не бог тебе, детка, не дьявол, не светлый пастырь.
Мне плевать на тебя и на прочие вещи stock-a.
Second hand не в цене, а hand made я держу в постели –
Впрочем, эти игрушки ломаются слишком просто.
Я бы что-то нашел в твоем личике или теле,
Я бы мог подарить тебе ужас полета к звездам –
Я бы мог научить тебя боли касаний «слишком»,
Наслажденью и смерти – маленькой и не очень.
Только ты не сумеешь, не выдержишь – ты пустышка.
Может, quickly на пару минут – от бескрайней ночи.
И пора на помойку – обратно, в твою обитель,
К мирной правильной жизни – быть равной среди отходов.
Только чуточку жаль, что тебе не дано увидеть,
Что такой стать избранной Куклой для Кукловода…