Журнал «ТАМЫР», №40, июль-декабрь 2014 г.

ПУЛЬС ПЕРЕМЕН
Зитта Султанбаева – Ауэзхан КОДАР:Послесловие к юбилею
Жумабай Жакып. Классификация временных форм в Intil.
КОРНИ И КРОНА
От редакции
Хаким Омар. Дерево вечной жизни
Хаким Омар. Особая книга казаха.
ДИАЛОГ
Ауэзхан Кодар. Игорь Полуяхтов.
Зитта Султанбаева. А у меня идея-фикс.
Ауэзхан Кодар. Николай Грякалов.
Николай Грякалов. Номос аппаратов
ПОЭЗИЯ
Елена Зейферт. Молчание
ПРОЗА
Лидия Кошутская.Вне закона.
ҚАЗІРГІ ҚАЗАҚ
Зулхаир Мансуров. Хакімді толық тану оңай ма екен?!
Серік Ақсұңқарұлы.Тәңірді де мерт қылуға болады
Берік Аташ. Биофутурологиялық нұсқалар: «Геолидерлердің» ауысуы және
неоевгеника(динозаврлар, адамдар,
вирустар мысалында)
Анна Гавальда. Cоңғы жаңалықтар. Ауд. Мария Арынова.
Асылзат Арыстанбек. Баршылық
Біздің авторлар / Наши авторы

— Как прошел 15-летний юбилей вашего издания?
— Я долго думал, где его провести? Можно было бы в Национальной библиотеке, но мне никак не удавалось связаться с ее руководством. Недолго думая я договорился с нашим Союзом писателей, но тут друзья мне посоветовали одну шикарную галерею и познакомили с ее владельцем, Муратом Кудайбергеновым. Его предком был Маман Турысбеков, когда-то богатый казахский меценат, создатель просветительской сети «Мамания», а Мурат с женой Гульнур открыли недавно галерею «Арт-Самал», где выставлялись творения современных художников. Так в их жизни сошлись история и современность, но ведь и наш «Тамыр» — это Казахстан в разрезе истории и современности. Сомнений не оставалось, концепция места проведения нарисовалась сама и я принял приглашение владельца галереи. Еще при создании журнала, в 1999 г., я заметил что иногда процессы надо пускать на самотек и в результате окажется, что это лучший выбор. Так случилось и с юбилеем «Тамыра» в галерее «Арт-Самал». Когда мы приехали в ней было полно народу, что называется, яблоку негде упасть. Я тут же дал интервью телеканалу «Білім және мәдениет», были еще какие-то каналы. Потом меня пригласили к столу Президиума. Там уже сидели декан факультета философии и политологии КазНу им. Аль Фарби, доктор философских наук Алия Массалимова, директор Фараби-центра при КазНу, доктор философских наук Жакип Алтаев – председатель жюри международной премии «Алтын асык» и наш почетный гость из Петербурга, всемирно известный философ Алексей Алексеевич Грякалов. Под аплодисменты я сел за стол и объявил юбилейное заседание открытым. Зал поддержал меня бурными аплодисментами.

Продолжить чтение

Ситуация с классификацией временных форм в современной казахской грамматике чем-то напоминает ситуацию с классификацией веществ до введения таблицы Менделеева. Большинство из химических элементов было известно, однако понимание общей закономерности изменения свойств химических элементов появилось только после размещения Менделеевым этих элементов в периодическую таблицу. Так же в современной казахской грамматике – все временные формы глаголов описаны, но не размещены в свою «периодическую таблицу». В результате, общие закономерности временных форм глаголов сформулированы расплывчато и не системно.

Данное положение дел мы постараемся исправить у себя в рамках грамматики «Intil».

1. Основные формы времен глаголов в «Intil».

1.1. Три времени в «Intil».

Временная классификация глаголов в «Intil» основана на классификации, используемой в английском языке. В казахском языке, как и в английском существует три Времени – настоящее (Present (Osı)),прошлое(Past(Ötken)) и будущее(Future(Keler)).

1.2. Три Типа Времени в «Intil».

Также в зависимости от продолжительности действия «Intil»определяет три Типа Времени:
• простое – Jay (Simple);
• продолженное – Jalğau (Continuous);
• совершенное- Jasalğan (Perfect).

Продолжить чтение

Недавно, к концу 2014 года, в издательстве «Темірқазық» вышла энциклопедия «Алтайское шежире»
В книге сведены воедино уже известные материалы по генеалогии рода Алтай и проделана большая работа по дополнению ее современными данными. Алтай является подразделением племенного объединения Аргын. В его состав входят семь родовых ответвлений: Алсай, Нурбай, Сайдалы, Байдалы, Алке, Мойын, Кенжекара.
Книга – огромный свод имен, где каждый имеет свою историю.
Знать имена своих предков до седьмого поколения «назубок» – заповедь стариков, блюстителей родовых обычаев. Это не только формула знания о реальном родстве по крови, осознания причастности к единым корням, но прежде всего важнейший этногенетический код, упорядочивающий мир, организующий жизнь казаха.
Возрастной ценз, определенный семью поколениями как «родовой возраст, еще не достигший совершеннолетия», строго регламентирует поведенческую волю и физиологические порывы носителей генетической информации.
Граница, проходящая между седьмым и восьмым поколенным возрастом рода, разделяет родственных людей на «до» и «после», строго очерчивает круг правил: для одних соблюдение запретов и табу, недопустимость инцеста, пересечения линии внутри рода между кровно близкими людьми, и для других послабление закона –предоставление возможности для преодоления запретов. Таким образом решался вопрос этногегетической состоятельности рода, шире – этноса.
Феномен рода и сегодня будоражит сознание людей. Его ростки, проростая через трещины и щели несовершенных общественных структур, заявляют миру о вечных ценностях родственных уз, которые могут стать важным аспектом развития социальности, обретения сплоченности и солидарности. Род может сыграть неоценимую роль в возрождении гражданского общества, переживающего глубокий внутренний кризис.
В ипостаси нового казахского общества лицо родовой общины не должно быть завуалировано, скрыто, ибо созидание будущего невозможно без учета опыта прошлого.
Главная идея шежире обретает полноту в тесной связи имен предков и потомков, в преемственности поколений. Именно вкупе со своей историей, национальной особенностью человек познает окружающий мир и определяет свое место в нем.
Предисловие и комментарии к нему написал писатель, тюрколог, лауреат международной премии «Золотой асык» Хаким Омар. Предлагаем вашему вниманию статьи из этой книги.

1

Наш мир в постоянном движении. На волнах утилитаризма на огромной скорости он безоглядно мчится по прямой и, все больше ускоряясь, утрачивает способность определять ориентиры. Мир стремительно меняется, мир расширяется, рассыпается, дробится, как Вселенная… В этих раздвинутых пределах, напротив, человек сжимается, сужается его личное пространство, человек остается наедине с самим собой. Жизнь без ограничений, без обязательств приводит к опустошенности, к духовному оскудению. Чрезмерное внимание к себе, эгоизм притупляют естественные человеческие порывы сопереживания, соучастия в делах ближнего. Человек теряет способность наметить личную жизненную программу, испытывает ощущение бессилия, безысходности, опускает руки от совершенного отсутствия возможности каким-то образом повлиять на внешние обстоятельства. В наше время общество, отринув человека, живет само по себе, человек лишен инструмента адаптации к сложнейшим явлениям стремительно меняющегося окружения. Несоответствие между обществом (массой) и личностью порождает глубокие внутренние противоречия – расплывчатость общественного сознания и душевный дискомфорт человека. В этом беспредельном распаде мира кроется для человека самая большая угроза – мучительная неустроенность жизни, неопределенность социальной среды, отчужденность от происходящих процессов. Болезненная бес–присутственность.
Сегодня человек живет в обществе, где отсутствуют люди. Общество, потеряв способность слышать и видеть, не приемлет порывы человеческого духа. Одинокий человек всегда напоминает обществу о неприятии какой-то части общих устремлений и о тлеющей агрессии в сознании человека. Общество живет мыслью о возможной угрозе со стороны индивида, противопоставившего себя социуму. В глубоких недрах одиночества зреют самые антиестественные инстинкты, которые разрушают внутреннюю прочность личности. Не все выдерживают гнет одиночества, бесконечное томление отвергнутой души. Постоянное внутреннее напряжение велико, экстремальные «термодинамические» процессы, происходящие в голове человека, через какое-то время достигают точки кипения, и он начинает метаться в поисках выхода.

Продолжить чтение

II

Сведения о роде Алтай и о личностях, которые являются представителями этого рода, идентифицировано отраженные в согласии со своим самоназванием зафиксированы в русских исторических документах, они в значительном объеме сконцентрированы в книге, выпущенной АН КазССР в г. Алмате 1961 году «Казахско-русские отношение в XVI-XVIII веках (сборник документов и материалов)».
Внук Тауке хана, глава Среднего жуза Абулмамбет-хан кочует вместе с алтайским родом: «Ханом же почитается и ныне у них (казахов-Х. Н.) дядя его, Аблаев, Абулмамбет-хан, которого не только киргис-кайсаки и прочие их султаны и старшины, но и сам он, Аблай-султан, придерживаются и советам его следуют. Ибо хотя он, Абулмамбет-хан, пребывание имеет в городе Туркестане, однако в летние времена и в ту орду приезжает в Алтай-Аргинский род и будучи тут через несколько времени знатные их киргис-кайсатские дела производит, каковых Аблай-султан без него собою решить не может»1.
Для того, чтобы представить более подробную картину о месте и статусе рода Алтай в иерархической родовой структуре казахского общества, вполне уместно совершить исторический экскурс в политическую обстановку казахского общества середины 18 века. Для усиления своего влияния русская колониальная администрация пытается прояснить расстановку политических сил в Среднем жузе. Аппарат колониальной системы вполне резонно замечает факт выхода на авансцену исторических событий середины 18 столетия яркой личности султана Аблая. Колониальная администрация империи развивает бурную деятельность по выявлению лидеров и влиятельных личностей с целью их привлечения к достижению своих политических целей.
Умный, деятельный и, с точки зрения русской колониальной дипломатии, гибкий, способный к определенным компромиссам, фигура султана Аблая представлялась наиболее вероятной, как им казалось, кандидатурой для использования в грейферных планах империи.

Продолжить чтение

Игорь Полуяхтов – поэт-модернист, представитель казахстанского авангарда, переводчик Томаса Элиота, текстов «БИТЛЗ», «ПИНК ФЛОЙД».
С 2002 года стал активным автором «Тамыра» и даже выпускающим редактором нескольких номеров. Это была его целая эпоха в нашем журнале. Им опубликованы у нас «Сердце тьмы» Дж.Конрада, стихотворный цикл «Предлоги к снегу», переводы Т.С. Элиота, из Эзра Паунда (кстати, один из первых переводов итальянского поэта на русский язык), из поэзии сюрреалистов, статьи по модернизму и черному юмору. С благодарностью вспоминаю, что он перевел на английский язык и мой поэтический сборник «Цветы руин», написал статью о моей монографии «Степное знание». Многое он сделал и для телеагентства «Хабар», правда, в последнее время остался без работы и средств к существованию. Мы как могли, помогали, но смерть была неумолима. Он ушел из наших рядов в 2007 году в возрасте 43 лет.
Из воспоминаний своих современников и последователей, а также переписки с ними, приводимых ниже, он предстает строгим и цельным, совершенно четко представляющим свой путь и свою миссию.Будем надеяться, что эта публикация — только начало нашего приобщения к его многозначному творчеству. Рады сообщить, что к 15-летию нашего журнала мы его наградили международной премией «Золотой асык».

Письма Игоря Полуяхтова к своему другу Боре — Абликиму Акмуллаеву(ныне известному не
только в Казахстане, но и за рубежом, художнику и музыканту), находящемуся на службе в рядах со-ветской армии датированы 1983-84 гг. имеются в семейном архивеZITABL.

Вот что пишет о своей переписке сам Абликим:
«…Армия не страшила меня. Единственное, чего я боялся, так это солдафонского отупения. Я договорился со своими друзьями, чтобы они поддерживали меня своими письмами. Иногда в день ко мне приходило более десяти писем и, если многие из них были коротенькими и, по сути, ни о чем, то письма Игоря были несравненно весомее не только по объему, но и по содержанию. Они были для меня окном в другой мир, в другое измерение. Я зачитывал их вслух. Письма Игоря ходили по рукам в казарме из семидесяти человек! Всегда находились люди, которым было интересно это слушать. Я рассказывал солдатам о группе «Пинк Флойд». Зачитывал им тексты Роджера Уотерса.
Однажды я нашел в книжном магазине книгу «Могшадхармы» в переводе академика Смирнова, вышедшей в издательстве “ЫЛЫМ” в том же 1982-м году, когда я был призван в армию. Все это было заложено как в матрице – ничего случайного! Наша связь с Игорем не ослабевала даже на расстоянии. Я купил сразу две книги, одну отослал Игорю, а вторую оставил себе для изучения.

Продолжить чтение

Николай Грякалов – уроженец С.- Петербурга, доктор философских наук, специалист по философской антропологии, автор книги «Фигуры террора» (2007 г.) Это был сверхэрудированный философ-антиметафизик, чьи статьи выглядят как набор цитат, настолько густых, что еле продираешься к их смыслу. Особо плодотворно он занимался философией науки, развенчивая на своих семинарах ее слишком высокий статус в нашем обычном обывательском сознании. Он только-только пробивался на свой олимп популярности и жил так активно, что не выдержало сердце. Мы скорбим, что он умер так рано, в возрасте 36 лет и приносим свои соболезнования его отцу, нашему постоянному автору Алексею Алексеевичу Грякалову и всей его семье. Это большая потеря для современной философии, ведь сколько мог сделать для нее этот молодой человек, фонтанирующий идеями! К нашей радости, он успел оставить значительное интеллектуальное наследие и мы предлагаем вашему вниманию одну из его статей.

Фиксировать науку в качестве проблематического предмета значит, для начала, отдать отчет в ее вездесущности. Наука уже давно не просто идеология – как в свою возвышенно-энциклопедическую или даже меланхолически-позитивистскую пору. Она учреждает и спекулятивный (когда берется отвечать на вопросы ей трансцендентально-заповедные: о начале мира, о природе души), и материальный (сбрасываясь не только в «чудесные вещи», но и в тело присутствия) фундамент нынешней реальности. Однако рефлексия этой ситуации проблематична: крайне сложно обнаружить то, частью чего ты сам являешься, – феномен достиг своей формальной завершенности, и значит, «трезвый» взгляд на науку уже невозможен. От нее некуда отрываться. Подобно модернистским локомотивам искусства, политики, секса – анимирующих оргии освобождения взрывным расширением в тотальность, а в настоящий момент смещенным к диффузной, гомеопатической фазе, – наука оказалась вовлечена в процесс метонимической неразличимости смешения или заражения. Она уже не является метафорой «полной речи» (речи Бога или природы) – существование метафоры предполагает наличие дифференцированного поля и различимых предметов – но характеризуется общим просачиванием во все области жизни, растворением в категориях мысли и жизненных практик.
Именно так обстоит дело с наукой, на деле достигшей своей полной жизненно-мировой «конкретности»: перед нами «тотальный феномен», который не сопровождается сколько-нибудь вменяемой идеей научности (не важно, в духе неокантианцев, Гуссерля или даже Венского кружка), но легитимируется через результативность. Однако подобный тип «легитимации по факту» делает науку нефиксируемой в терминах традиционной теории и нереформируемой стратегиями традиционной практики. А может быть – и вообще всякой практики и всякой теории, ведь сама «легитимация через результативность» (на которую Лиотар сетовал еще в 1979 году ) это, вполне возможно, форма симулятивная: наука действительно успешна – но только в том, что она сделала сама. И научный цинизм – «просвещенное ложное сознание» – располагается как раз на уровне этой формы: будучи привилегированным способом открытости сущего, наука именно постольку сама подвергается процессу сакрализации.

Продолжить чтение