Замерзший бомж лежит в снегу,
Стоит девица в неглиже.
В кафешке хрумкают рагу
Торговки, что настороже.
Визжат как птицы тормоза,
Мент с жезлом явно здесь не лох.
Бомжу на синие глаза
Садится с неба белый мох.
Ночами я лежу без сна,
В круженьи мыслей вихревых.
Болит висок иль сатана
Сквозь алкоголь в меня проник?
То печень схватит, то висок,
То нежно в бездну повлечет.
Я озираюсь: «Где ты, Бог?»,
В ответ мне щерится лишь черт.
Дыханье теплится едва.
Все спят вокруг как ни кричи.
И звуки выправив в слова,
Я начинаю петь в ночи.
Моя дочоня, мой зайчонок,
Моей надежды тонкий лучик.
Ты поднимаешь жизни тонус
Своим угуканьем могучим.
Лежишь в бесике, как в ауле,
Порой как дед посмотришь грозно.
Порой омыв улыбкой скулы,
Зауезханишься безбожно.
Смуглолица, в морщинах как в трещинах,
Кареглазая, с выступом скул.
Для меня она больше чем женщина,
Для меня она — целый аул.
Хлопотливое чудо в косынке,
Как она привечала гостей!
Ныне молча глядит с фотоснимка,
Недоступная для новостей.
Сон смежает мне ресницы все сильней, сильней,
Обольщает меня явно старый плут Морфей.
Вот на веки он уселся, вот скользнул мне в грудь,
Как теперь его мне вынуть и назад вернуть?
Засыпаю осыпаясь, тая как сугроб,
Где вы, где вы мои губы, нос, глаза и лоб?
Оставляя разум, память и теряя плоть,
Уплываю в расслабленье, негу и тепло.
Уплываю, уплываю в медленный поток,
Я там словно ирреальность, дышащий комок.
Не спрягаем со спесью людской,
Вслед за зреньем своим я иду.
Эта роща как сон золотой,
Что забыл я себе на беду.
Не спрягаем с природой самой,
Я как звук, что бытует как знак.
Сердце, сердце, как трудно со мной,
Но иначе нельзя мне никак.
Тишина есть материя тонкая,
Не расслышишь ее перепонками.
Повисает она по-над крышами,
Не разодранная нуворишами,
Не растасканная мальчуганами,
Что так носятся с “Караванами”.
До предела отмытой, отстиранной,
Не до Бунина ей, не до Сирина.
На голове моей — волосы,
Иль может, жуки.
Курчавятся,
Копошатся словно на свалке.
Едят, наверно, мой мозг.
А я их аккуратно расчесываю,
Пытаюсь сделать пробор.
Пытаюсь им доказать,
Что им надо лежать
Слева — направо.
Мне снова глаза грезы застили, что ли?
Сбредаю с тропинки не в те я прорехи.
Иду я на твой удивительный голос,
А это не голос, а слабое эхо.
Меня поражает фатальная разность
Начала и финиша, веры и торга.
Ладьей отплываю, но рок “ге”-образно
Находит меня своей конскою мордой.
И снова бреду по тропинке знакомой,
И снова не знаю: я здешний иль вышний?
И нет мне нигде тут ни аэродрома
Или хотя бы чувихи приличной…
— Что смерть?
— Ничего. Просто так.
— Неприятность?
— Пустяк. Что-то вроде свищей.
— Но, вероятно, она вероятность
И невероятных вещей?
— Увы, это плоть, что на душу так давит,
Что душенька бедная — вон.
— Что дальше?
