Сообщения от Редакция ТАМЫР

Александр Рузанов, президент BRIF Research Group

ВСТУПЛЕНИЕ: Об исследовании

В марте 2020 года в Казахстане объявили карантин в связи с пандемией коронавируса. Жизнь замерла.

Исследовательские компании тоже практически встали. Наша деятельность – опросы, фокус-группы, встречи – во многом была связана с личными встречами, общением с людьми. И такая возможность оказалась закрыта. Нам предстояло осознать ситуацию и приспособиться к новой жизни, которая неизвестно сколько будет длиться.

И мы решили провести свое собственное исследование о влиянии пандемии на жизнь общества, бизнеса, людей. Нам это было важно, чтобы самим понять, что нам делать, и рассказать об этом нашим клиентам, партнерам, и всем, кому это интересно.

Мы условно назвали наше исследование модным словом «гибридное». В проекте мы использовали комбинацию самых разных методов и подходов, включая наши собственные наблюдения, ощущения, размышления.

В числе использованных методов были:

— опрос экспертов (15 человек, бизнесмены, маркетологи, преподаватели, и другие специалисты, с опытом предыдущих кризисов, думающие и действующие люди)

— онлайн форум с потребителями (40 человек, в онлайн форуме, в течение нескольких недель отвечали на наши вопросы, выкладывали свои впечатления, рисунки и пр.)

— изучение текущей статистики, публикаций, вебинаров, экспертных мнений (кроме доступной статистики и материалов, мы активно посещали вебинары и изучали результаты исследований других коллег-исследователей (1))

— включенное наблюдение (мы активно сами были включены в эту ситуацию, и старались извлечь из своего наблюдения и переживаний все полезное, неслучайное, инсайты)

— мозговые штурмы команды (и конечно, мы активно обсуждали в команде все полученные результаты, делились идеями и впечатлениями, вырабатывали общее видение ситуации)

Исследование проходило в марте-мае 2020 года. Первую презентацию мы провели в конце мая. Однако, ситуация с пандемией развивается, и наше исследование продолжается. Мы продолжаем собирать и анализировать информацию, корректируем, дополняем и развиваем наше представление о влиянии пандемии на общество, людей и бизнес.

Хотел бы выразить свою благодарность Марии Проценко, Динаре Абдильдиновой и всей команде BRIF Research Group, усилиями которых было проведено это исследование. Благодарю Алексея Мороз, нашего консультанта в проекте «Тренды молодежи Казахстана», за те идеи, которые были использованы в нашем исследовании.

1. Что такое пандемия – экспертные оценки и прогнозы

Пандемия – это эпидемия, охватившая практически весь мир, повлиявшая на жизнь всех стран и людей.

Коронавирус, COVID-19 не первая «зараза», охватившая много стран и угрожающая населению. Были «испанка», чума, холера и другие болезни, выкашивающие сотни тысяч и миллионы людей. Как правило, такие массовые эпидемии оказывают влияние цивилизационного и геополитического масштаба на жизнь стран и всего человечества. Иногда они уносят половину населения страны, сильно влияют на перераспределение ресурсов, власти, влияния.

И пока еще сложно оценить реальные последствия нынешней ковид-пандемии, она еще не закончилась. Даже влияние ковида на организм человека пока не изучено и представляется нам недооцененным (как в плане текущего влияния во время болезни, так и масштабы и последствия пост-ковидных явлений, объединенных понятием «пост-ковидный синдром»)

Нашим экспертам пандемия представляется как «идеальный шторм», когда в одном временном промежутке совпали сразу несколько кризисных явлений большого масштаба: ковид-пандемия, макроэкономический кризис, турбулентность на рынке нефти.

При этом суть ситуации можно описать тремя характеристиками:

— экзистенциальность (оказались под угрозой не просто экономические условия жизни, но и сама жизнь и здоровье всех людей)

— непредсказуемость и неопределенность (ни один эксперт не возьмется описать ни силу влияния пандемии, ни длительность ее)

— инфодемия (пандемия сочетается с беспрецедентным явлением инфодемии. Благодаря всеохватности и моментальности распространения информации в соцсетях, мессенджерах, интернете, СМИ информация обрушивается на людей бесконтрольно, в гигантских объемах, без понимания – где правда, а где ложь, фейк)

По мнению экспертов, наиболее вероятными последствиями влияния пандемии на общество, экономику, население будут следующие:

• Ожидаемые сроки возврата экономики к уровню до пандемии – 2-3 года (то есть 2022-23 гг)
• Рост цен на многие товары и услуги
• Падение уровня жизни у значительной части населения
• Расцвет нижнеценового сегмента на рынках массового потребления
• Возможный наплыв дешевых контрабандных товаров
• Возобновление или активизация миграции квалифицированной и обеспеченной части населения
• Тотальная цифровизация жизни на всех уровнях, которая, с одной стороны, открывает новые возможности (дистанционные проекты, образование, торговля, стирание границ), с другой стороны, несет в себе большие риски оруэлловского тотального контроля и исчезновение приватности и личной свободы как таковых («цифровая тюрьма», «цифрофашизм»)

Некоторые эксперты считают, что мы прожили аномально долгий период в относительно комфортной ситуации, в мире, без больших потрясений, которые выпали на долю предыдущих поколений (чего только стоят 2 мировые войны в 20 веке). Вероятно, этот период спокойствия и порядка закончился. И нам предстоит вступить в период, когда частота и сила кризисов будут нарастать, будет увеличиваться хаотичность, неопределенность и непредсказуемость происходящих процессов как на уровне отдельных стран, так и на глобальном уровне.

Собственно, ковид-пандемия обозначила, что мы уже вступили в период «новой нормальности», когда «пребывание в кризисе, в турбулентности будет нормой». Надя Жексембаева (2), международный антикризисный консультант рекомендует как на личном уровне, так и на уровне компаний, стран учиться постоянно жить и работать в режиме «пере-сборки». То есть – долгосрочное планирование уже не будет работать, и надо уметь на всех уровнях быстро перенастраивать все процессы и всю жизнь, адаптируясь к «стабильной хаотичности».

Пере-осмысление, пере-смотр, пере-сборка – это основной вызов и ключевой навык для адаптации в новой реальности.

2. Снижение качества и уровня жизни

Снижение качества и уровня жизни – наиболее существенные и чувствительные последствия влияния ковид-пандемии для многих людей.

Уже в начале введения ограничений в связи с вирусом (март-май 2020) многие исследования показали, что людей больше волнует возможная потеря работы, утрата или снижение доходов, чем страх перед болезнью.

И эти настроения получили подтверждение уже в более поздних исследованиях. Например, исследование «Евразийский монитор» (проводимое в Казахстане ОФ «Стратегия») показало драматическое снижение удовлетворенности населения своим экономическим положением.

На вопрос «Как бы вы оценили в настоящее время материальное (экономическое) положение вашей семьи?» только 14% опрошенных ответили «хорошо/очень хорошо» (в 2020 году, до начала пандемии, таких было в 2 раза больше – 31%). А «плохо/очень плохо» ответили 26% (в 2020 году таких было 11%).

«Евразийский монитор» ежегодно замеряет социальные настроения с 2004 года, и показатели 2021 года – наихудшие за всю историю измерений, а это 17 лет, включая кризисные 2009-10 годы. (Это исследование проводилось 6-19 февраля 2021 года по общенациональной выборке) (3)

Этот опрос и другие исследования позволяют предполагать, что доля среднего класса в Казахстане в результате пандемии может снизиться с 30% до 15-20%.

Однако, когда мы говорим о снижении качества жизни, то имеем в виду не только экономическое благополучие населения. Качество жизни включает в себя и состояние здоровья, чувство безопасности, мобильность населения как внутри страны, так и возможность перемещений по миру, возможность культурного развития, образования,  развлечений и полноценного общения.

Все эти характеристики существенно снизились из-за пандемии и ограничений, связанных с нею. Поэтому можно сказать, что качество жизни в целом у большинства людей и семей значительно понизилось. И масштабы этого понижения пока еще не оценены в полной мере.

3. Пандемия выпускает «демонов». Тревожность, психоз, депрессии на разных уровнях. Обострение проблем и противоречий

В практике аскетизма есть такое понятие «затвор, затворничество» — длительное нахождение в уединении и замкнутом пространстве для духовного совершенствования, для более сосредоточенной молитвы и покаяния. Однако, опытные отцы не разрешали уход в затвор многим монахам. Нахождение в затворе предполагало обострение духовной борьбы и встречу с демонами, которую не все могли вынести без печальных для себя последствий.

Карантинную жизнь и всю ситуацию с пандемическими ограничениями можно в чем-то сравнить с таким внутренним затвором: персональным, для семей, для целых городов и стран — без традиционных и привычных поездок, коммуникаций, общения. И все мы, в той или иной степени, встретились со своими «демонами» — накопившимися проблемами, комплексами, скрытыми конфликтами.

Ситуация пандемии заставила каждого человека встретиться с «демонами» на разных уровнях. Если не встретиться, то – серьезно о них задуматься:

Я – Я – кто я, зачем живу, чего я достиг, выживу ли я

Я – СЕМЬЯ (близкие) – нужен ли я своей семье, как живет моя семья, есть ли в нашей семье понимание и любовь, сможем ли мы сохранить семью

Я – КОМПАНИЯ (работа, учеба) – нужен ли я компании/организации, что будет с компанией, смогу ли я сохранить работу, в чем смысл моей работы, нужна ли мне эта работа, обеспечит ли она меня необходимым доходом, что будет с командой?

Я – ОБЩЕСТВО (страна) – что будет с нашей страной, выдержит ли она, не будет ли внутренних конфликтов, войны?

Я – ГОСУДАРСТВО (правительство) – верно ли действует государство, помогает ли мне и моей семье, насколько я доверяю государству

Некоторые «демоны» уже вырвались на волю. Здесь риски: (1) обострение проблем на всех уровнях, (2) неконтролируемый психоз, депрессия, утрата воли к жизни.

Рост числа психических расстройств в разных странах уже отмечается многими специалистами, психологами и психотерапевтами. Так, наша казахстанская врач-психотерапевт Жибек Жолдасова приводит результаты американского исследования по скринингу психических расстройств (4).

Было опрошено 169 тысяч человек в возрасте от 11 до 65 лет. И результаты последнего опроса (май-июнь 2020 года) показали серьезное увеличение уровня тревоги и депрессии по сравнению с январем 2020 года, когда информации о коронавирусе было мало, и мало кто верил, что эта проблема выйдет за пределы китайского Уханя.

Июньский опрос показал резкий рост числа депрессий, тревожности, психозов и суицидальности по сравнению с январем. Например, тревожность выросла на 406%, а депрессивность – на 457%. Основными факторами тревожности и депрессии были названы: одиночество (74%), изоляция (65%), горе или потеря (25%), финансовые проблемы (24%).

И мы уверены, что такая ситуация не только в США, а во многих странах. Поэтому считаем, что психологическая поддержка и помощь людям, семьям, организациям превращается из желательной в обязательную меру.

4. Реакции социума на пандемию. 4 сценария

Конечно, пандемия не могла не повлиять и на социум, на происходящие в нем процессы, она, как триггер, выявляет иногда скрытые конфликты или, наоборот, служит причиной солидаризации.

Социолог Виктор Вахштайн (5) выделяет 4 возможных сценария, как пандемия может повлиять на общество:

1. SARS, активисты недовольные пассивностью правительства объединились для совместных действий)

1. Солидаризация – пандемия стимулирует людей, группы видеть какие-то общие ценности, цели и объединяться для их достижения. В таком случае, пандемия играет роль «судьбы» и тогда мы получаем «нацию – общество судьбы» (М.Вебер). Здесь могут сыграть большую роль либо государство, если оно сумеет использовать пандемию и предложить обществу солидарность для борьбы с болезнью, либо гражданские активисты, общественные группы (как это произошло в 2003 году в Гонконге, когда во время эпидемии SARS, активисты недовольные пассивностью правительства объединились для совместных действий)
2. Поляризация – это обратная ситуация, когда пандемия становится триггером открытого конфликта двух или более социальных групп, противоречия между которыми существовали и до этого, но в скрытой форме. Вахштайн в качестве примера приводит обострение борьбы между католиками и протестантами в Монреале в 1885 во время эпидемии черной оспы.
3. Атомизация – это одинокое выживание отдельных людей и семей. Каждый сам за себя. Эта ситуация хорошо описана А.Камю в его книге «Чума».
4. Трайбализация – это объединение людей для взаимопомощи на основе родственных связей, и чаще всего такая модель работает в небольших городах.

По Казахстану в таком разрезе исследований нет. Но позволим себе выдвинуть гипотезу, что солидаризации общества у нас не произошло, как и серьезной поляризации. Жизнь значительной части населения, особенно в крупных городах,  может быть описана как атомизация на уровне личностей и семей. А в средних и малых городах чаще действует сценарий «трайбализации», который, впрочем, наблюдался и до пандемии.

5. Человеческие страхи и ожидания. 4 типа восприятия и поведения в условиях пандемии

Для нас было важно понять ситуацию пандемии не только на уровне страны, всего населения, экономики, но и на уровне индивидуального восприятия и поведения. Как человек изнутри переживает это необычное время, чего он боится, как себя ведет, что в нем меняется?

Для решения этой задачи мы использовали онлайн форум с респондентами, которые представляли собой средний и работоспособный слой населения, до пандемии вполне благополучные, имеющие работу, материально обеспеченные.

И на основе развернутых ответов о своих переживаниях, страхах, желаниях, надеждах, мы построили 4 психологических портрета, которые можно считать типажами по восприятию пандемической ситуации и по способу поведения в ней. Для построения целостных образов мы также использовали интервью с экспертами, наш собственный опыт и наблюдения.

В основе образов лежат конкретные цитаты и высказывания людей, участвовавших в исследовании. Мы выявили и создали 4 гипотетических типажа, которым дали условные названия, отражающие общее психологическое состояние и отношение к происходящему:

«эмоциональный пессимист», «конструктивный скептик», «реалистичный оптимист» и «рациональный пофигист».

Ниже мы приводим краткие характеристики этих типажей. Все эти образы – сборные, и все личные характеристики – вымышленные.

1) Эмоциональный пессимист

Виолетта, 37 лет, живет в Шымкенте. В разводе, 1 дочь – 12 лет. Работает администратором в ресторане.

Преобладающий настрой: «Жизнь никогда не будет прежней!» Лишилась работы и натерпелась страха.

Боялась за ребенка и за себя. Очень подвержена инфодемии.

Денег хватало только на необходимое.

«Стала вегетарианкой добровольно-принудительно»

В приоритете – работа, задача – выжить.

Возникла брезгливость и страх заразиться.

Абсолютно не верит государству и тому, что о ней позаботятся.

Экономия – новая норма жизни.

Переосмысление своей жизни «в чем смысл?»

Новые задачи и потребности:

— Экономия – новая норма

— Острая необходимость эмоциональной поддержки

2) Конструктивный скептик

Рашида, 39 лет, живет в Алматы, замужем, 2 детей. Предприниматель, владелец небольшого консалтингового агентства.

Преобладающий настрой: «Не говори, а делай»

Оперативно приняла меры и перевела бизнес на удаленку.

Переживала за пожилых родителей и за бизнес.

Стала больше обращать внимания на здоровое питание.

Несколько выросли затраты на продукты, так как выросли цены.

В приоритете – работа, восстановить уровень жизни своей семьи.

Рост внимания к личной гигиене и ЗОЖ.

Негативная реакция на позитивные лозунги («Верь в лучшее», «Все будет хорошо» и тп)

Переосмыслила планы на жизнь, всерьез задумалась о создании своего хозяйства, где можно переждать подобные периоды.

Новые задачи и потребности:

— Сервис «Не говори, а делай»

— Рост внимания к личной гигиене и ЗОЖ

3) Реалистичный оптимист

Асхат, 35 лет, живет в Нур-Султане, женат, 3 детей. Работает экономистом в Министерстве.

Преобладающий настрой: «Надеемся на лучшее. Люблю свою страну и семью»

Работа и доход сохранились, работает на удаленке.

Боялся экономического кризиса из-за пандемии, потерять доход.

Стал покупать больше овощей и фруктов, несмотря на подорожание.

Понравилось заказывать продукты он-лайн.

В приоритете – базовые ценности: здоровье, семья, вера.

Деньги как средство существования, а не роскоши.

Возрастает важность личного пространства, так как все время с семьей и детьми.

Верит, что наше правительство и государство справятся с выходом из коронакризиса.

Новые задачи и потребности:

— Акцент на базовых ценностях

— Умный он-лайн шопинг

— Возросла важность личного пространства

4) Рациональный «пофигист»

Айдар, 27 лет, живет в Алматы, холостой. Живет отдельно от родителей, хорошо зарабатывает. Программист (работает в команде технологичного банка и пишет программы на фрилансе)

Преобладающий настрой: «Мы сами творцы своей судьбы. Прорвемся!»

Стало больше работы, особенно на фрилансе, соответственно и денег.

Переживает за родителей и возможность затяжного кризиса.

Как и до карантина, заказывает еду с доставкой, закупается в магазине у дома.

В приоритете – работа, самостоятельное улучшение своих позиций.

Уверенность в росте спроса на профессиональное программирование.

В силу увеличения виртуальной активности выросли риски психического выгорания.

Критически оценивает государство и его меры.

Активно занимается саморазвитием (чтение книг, игра на музыкальных инструментах, ПП, новые хобби, изучение новых языков программирования и иностранных языков)

Новые задачи и потребности:

— Кастомизация – не желание, а потребность

— Саморазвитие

— Виртуальная активность

Таким образом, мы видим очень разные типы восприятия и поведения в ситуации с ковид-пандемией. Очевидно, что государству, компаниям, всем людям и институтам, чья деятельность направлена на конкретных людей, при принятии своих решений стоит учитывать существующие различия в восприятии пандемии, и планировать свои коммуникации и действия, исходя из этого.

8 мега-трендов социальной реальности

В итоге нашего исследования мы вывели 8 социальных мега-трендов, которые обостряются или проявляются, благодаря ситуации пандемии и своего рода «затвора», снижения мобильности. Некоторые из этих трендов очевидны и лежат на поверхности, а некоторые гипотетичны и являются потенциальными.

1. Выживание и безопасность

Пандемия создала угрозу здоровью и самой жизни почти всех людей. И базовые ценности выживания и безопасности из неосознаваемых стали центральными и определяющими остальную структуру ценностей и самой жизни.

Причем если выживание имеется в виду в буквальном смысле, то безопасность – это и о физической жизни, и о сохранении работы и дохода, и о психическом здоровье.

И все эти боли и переживания четко отслеживаются исследованиями по всему миру: выживание и безопасность выходят на первое место среди осознанных потребностей.

2. Перемещение фокуса из внешнего мира на триаду «Я-Семья-Дом»

В до-пандемическом мире фокус внимания и интересов находился во вне – мир, работа, образование, развлечения, путешествия, тусовки и т.п. – а семья и дом чаще всего были «базами отдыха», местом подзарядки.

Пандемия же и каскад локдаунов и ограничений на передвижения сделали жилище, дом основным местом не только быта, но и бытия. Семья оказалась главным социумом.

Исследования показали, что многие стали стремиться обустроить дом и быт, чтобы там было комфортно не только спать, но и работать, развлекаться, жить. Для многих семей вынужденное длительное совместное пребывание стало поводом вольной или невольной концентрации внимания на качестве семейной жизни.

«Новая нормальность», экзистенциальные угрозы заставили также многих задуматься о себе и о смысле своей жизни и существования.

Триада «Я-Семья-Дом» стала фокусом и центром притяжения не только повседневного внимания, но и заботы и финансовых потоков.

3. Пере-осмысление, пере-сборка, пере-смотр

Новая реальность, где нарушены все повседневные практики и привычные процессы, выталкивает из мира, где все понятно и знакомо.

Переосмысление становится необходимостью для всех – для людей, семей, организаций, стран. Чтобы адаптироваться в новой ситуации и найти свое место, приходится пересматривать свою жизнь, обычный образ мыслей и дел, и пересобираться почти заново.

Как мы уже писали, переосмысление, пересмотр и пересборка – это не только вызовы на короткий период. Умения и навыки пересмотра и пересборки становятся ключевыми для жизни с высокой степенью неопределенности и непредсказуемости.

4. Миграция и тектонические сдвиги структуры населения

С 2012 года поток уезжающих из Казахстана на постоянное место жительства превышает поток приезжающих. И разница нарастает в пользу миграции из страны. Так, в 2019 году в Казахстан прибыло 12 тысяч человек, а уехало – 45 тысяч.

Мы думаем, что карантин замедлил отток, создав тренд отложенной миграции. Однако, сам факт пандемии и связанных с нею ограничений и дополнительных рисков – возможная потеря работы и дохода, угроза жизни и здоровью, рост цен и др. – могут послужить фактором, усиливающим миграционные настроения и решимость уехать. Это станет видно по статистике 2021-2023 годов.

Наши исследования молодежи 2017-19 годов показали значительные миграционные настроения у русскоязычной молодежи и незначительные – у казахоязычных молодых людей. Мы предполагаем, что активная миграция послужит тренду становления Казахстана как мононационального государства.

Статистики прогнозируют, что к 2030 году доля казахов будет составлять не менее 80% в структуре населения Казахстана. Нам кажется, что пандемия здесь служит скорее триггером внешней миграции.

5. Усиление ментального сегментирования по регионам

Наше исследование молодежи 2019 года показало, что города отличаются между собой не только экономически. Не менее важны ментальные, культурные различия в отношении важных критериев, определяющих образ жизни и поведения (семья, вера, деньги, досуг, шопинг и потребление).

В Казахстане формируются различные «ментальности», «образы», базирующиеся прежде всего на региональных отличиях, на особенностях жизни в разных городах и регионах страны.

Эти ментальности могут существенно отличаться от города к городу, от региона к региону, и влиять на поведенческие паттерны жителей по ряду базовых критериев (семья, вера, деньги, досуг, потребление).

Пандемия и связанные с ней ограничения могут сыграть роль катализатора, усиливающего и обостряющего процессы дифференциации между «менталитетами» различных регионов.

6. Пузыри реальности

В молодежном исследовании 2019 года мы обнаружили такой тренд, как образование и существование социальных «пузырей».

Пузыри – некая замкнутая на себя мнимая реальность, которую человек или группа, находящиеся в этом пузыре, принимают за действительность, за свой мир, где они могут реализовать свою потребность в свободе и самореализации.

Пузыри могут быть индивидуальными или групповыми.

Опасность этих пузырей – в их замкнутости, закрытости, «закукливании» вокруг самих себя.

Без понимания сути пузырей не достучаться до целых групп и слоев людей.

В Казахстане для многих семья – это базовая ценность. Однако, нередко можно наблюдать гипер-опеку в отношении молодежи со стороны семьи (не только родителей, но и клана). Человек, рождаясь из материнской утробы, попадает в «утробу семейной гипер-опеки». И это может не помогать, а препятствовать самореализации молодого человека, свободе его выбора. В этом смысле, семейная гипер-опека может служить причиной генерирования таких индивидуальных пузырей у молодежи.

Ситуация с пандемией может очень сильно усилить тренд генерирования пузырей.

Ограничиваются передвижения. Шансы пересечения миров минимальные. Многие социально значимые институты, которые создают шансы пересечения разных групп и миров – школы, университеты, культурные и развлекательные события – либо закрыты, либо сильно ограничены в деятельности. Роль и влияние семейной жизни и семейной опеки усиливается.

Мы предполагаем, что пандемия усилит тренд образования и закукливания пузырей. И цифровизация всей жизни, виртуализация образования и общения будет этому сильно способствовать.

7. Хикикомори

Термин «хикикомори» (перевод: «нахождение в уединении») ввел японский психиатр Тамаки Сайто (книга «Социальное затворничество: бесконечная юность» 1998 год)

Хикикомори (или «хикки») – это люди, не желающие выходить из дома, живущие на иждивении родителей, как правило, они испытывают страх, дискомфорт перед социальной жизнью, необходимостью учиться и работать, заводить семью

Начинается это с малого, но затем превращается в устойчивое нежелание общаться с внешним миром, с людьми за пределами своего дома.

Как правило, это психическое отклонение, а не просто особенность поведения, следствие – низкая воля к жизни, социальная смерть.

В Японии, вследствие сильных семейных традиций и высокого уровня жизни, позволяющего содержать таких великовозрастных детей практически всю жизнь, это стало опасным массовым трендом.

Гипер-опека в казахстанской семье является возможностью появления хикки.

Локдаун, как триггер, уход в виртуальное общение – делают этот риск реальным.

Кроме того, корона-карантин, боязнь заражения и болезни уже обострил у многих людей и групп страх реального общения, живых контактов.

Поэтому могут появиться и у нас не только люди, но и определенные устойчивые социальные группы с характеристиками «социального затворничества» — хикикомори.

8. Новая откровенность

До пандемии широким трендом было выкладывать о себе позитивную информацию, радостные фотографии, отчеты об успехах и достижениях.

За прошедший год многие столкнулись с серьезными проявлениями болезни в своем близком кругу, или сами переболели. В соцсетях стало нормальным писать о том, как переболел, как лечился, и пр. Появились даже сообщества, где обмениваются информацией о симптомах, протоках лечения и т.д. Это стало – нормальным.

Мы предполагаем, что тренд «новая откровенность» будет нарастать и это вызовет открытость не только в отношении болезни, пандемии, но и других сферах жизни.

7. Вместо заключения: Последствия пандемии и рекомендации, что можно сделать

По итогам исследования мы сделали несколько выводов – каковы основные последствия пандемии и что можно сделать, чтобы эти последствия нейтрализовать, либо извлечь из них пользу. Рекомендации обращены как к органам управления, так и к отдельным организациям и компаниям, и к отдельным семьям и людям, поскольку пандемия и ее последствия касаются всех уровней социума.

1) Кризис как образ жизни. В ходе пандемии кризис закрепляется как основание ментальности и диктует образ жизни, поведения и мышления.

Симптомы:

— массовое пограничное состояние

— внезапность и неопределенность ситуации (в том числе – по срокам окончания)

Что делать:

— обучать людей практикам спокойствия (уметь сохранять спокойствие в сложных ситуациях)

— вырабатывать готовность к действиям/жизни в различных сценариях (сценарное планирование)

— обучать антикризисному менеджменту как базовому способу управления

— оказывать эмоциональную поддержку семье, команде, клиентам, ближайшему окружению

2) Инфодемия, массовое информационное заражение

Симптомы:

— медиа-строительство кризиса

— информационные панические атаки

— массовое взаимозапугивание – (соцсети, мессенджеры)

Что делать:

— научиться и научить других информационной гигиене

— практиковать соблюдение информационного режима и детокса (периоды отдыха от информации)

— составлять списки надежных достоверных источников информации, и «черные списки» источников фейков

— помогать семье, клиентам, команде ориентироваться в инфо-хаосе

3) Социальное затворничество в сочетании с виртуальной гиперактивностью

Симптомы:

— дефицит физических контактов и общения

— виртуальная гиперактивность, ведущая к психическому выгоранию и омертвению души

— брезгливость и отчуждение в человеческих отношениях

— появления общества-хикикомори

Что делать:

— создавать места и возможности безопасных физических встреч

— научиться и научить других гигиене и безопасности виртуальной активности и жизни

— эмоциональная поддержка

4) Падение доходов, дефицит денег

Симптомы:

— безработица и безденежье волнуют людей больше коронавируса

— добровольно-принудительное вегетарианство, ухудшение рациона и качества питания

— донашивать-ремонтировать-обновлять – отказ от покупки новой одежды, вещей, техники

Что делать:

— помощь и рекомендации по здоровому полноценному питанию в условиях снижения доходов

— создание возможностей и мест для ремонта и обновления одежды, техники, вещей

— развитие благотворительности

5) Столкновение с самим собой и своими «демонами»

Симптомы:

— затвор и встреча с «демонами»

— семья – эпицентр карантинного быта

— развитие страхов, тревожности, депрессии на разных уровнях

Что делать:

— создание мест и возможностей персональной и семейной психологической помощи

— научиться и научить практикам психологической безопасности, от скатывания в депрессию

— эмоциональная поддержка

6) Переосмысление. Возвращение к вечным вопросам и базовым ценностям

Симптомы:

— осмысление жизни и всех ее аспектов

— переоценка прожитого и достигнутого

— пересборка на многих уровнях

Что делать:

— помощь в осмыслении, чтобы оно не превратилось в бесплодное самокопание

— создание реальных и виртуальных мест для встреч и дискуссий по важным жизненным вопросам

— создание эко-групп, участники которых осваивают практики осмысления и помогают друг другу

7) Трезвая адаптация к новой реальности

Симптомы:

— конец «позитивного» мышления

— уроки выживания

— настрой «терпеть-экономить-пахать»

Что делать:

— помогать трезво и всесторонне оценивать реальные жизненные ситуации

— научить создавать реалистичные и реализуемые сценарии жизни и выживания в критических условиях

— создавать, советовать и развивать источники информации о дополнительных заработках

— учить экономить

— создавать товары и услуги, помогающие экономить

Заканчивая эту статью, мы понимаем, что наши наблюдения, выводы и инсайты не окончательны, так как ситуация с пандемией еще не завершена. Неопределенность продолжается. Поэтому продолжается и наше исследование. Главное, чтобы было здоровье и силы его продолжать.

1. Kantar, Nielsen, Gfk, KPMG и многим другим, внесшим вклад в понимание пандемии и ее влияния на людей
2. reinvention» https://www.facebook.com/nadya.zhexembayeva
3. https://ofstrategy.kz/images/%D0%A1%D0%BE%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D0%B8%D1%81%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F/%D0%9C%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%BD%D0%B3_%D0%95%D0%9C.pdf

https://www.facebook.com/psychoterapevtZholdasova/

https://www.svoboda.org/a/31228217.html

Айман Жусупова, эксперт Института мировой экономики и политики при Фонде Нурсултана Назарбаева, кандидат политических наук

Пандемия очень сильно отразилась на сфере культуры во всем мире. По итогам 2020 года 90% музеев не работали во всем мире, были уволены 10 миллионов человек, работающих в сфере киноиндустрии, треть картинных галерей сократила штат как минимум наполовину. Музыкальная индустрия не досчиталась по итогам прошлого года 10 млрд прибыли, а оборот в издательском бизнесе сократился на 7,5 процента. Были закрыты кинотеатры, театры, книжные магазины. 

Влиянию пандемии на сферу культуры было посвящено отдельное исследование ЮНЕСКО, в котором ситуация в сфере была охарактеризована как «чрезвычайная». Представители международной организации призвали правительства поддержать сектор экономики, который буквально «борется за выживание». В частности, Генеральный директор ЮНЕСКО Одрэ Азуле отметила: «Культура всегда помогала нам преодолевать кризисы, теперь наша очередь защитить разнообразие, в котором заключается ее сила».

По итогам проекта, ЮНЕСКО разработало для лиц, ответственных за принятие решений, документ «Культура в условиях кризиса: руководство по вопросам политики в интересах устойчивого творческого сектора». Он является одновременно практическим руководством, призванным помочь правительствам в решении проблем, с которыми сталкиваются работники сферы культуры во время пандемии, и содержит рекомендации в отношении того, как повысить устойчивость творческих отраслей в будущем.

В руководстве представлены три основных вида мер, предпринимаемых правительствами во всем мире:

• прямая поддержка артистов и профессионалов в области культуры;
• косвенная поддержка культурных и творческих отраслей;
• и повышение конкурентоспособности культурных и творческих индустрий.

Например, Филиппины предоставили индивидуальную финансовую помощь сотням работников культуры, пострадавших от карантинных ограничений, в то время как Германия и Объединенные Арабские Эмираты заказали и приобрели произведения искусства в качестве формы оказания помощи и получения доходов для артистов.

Безусловно, с точки зрения экономики, это расходы. Тем не менее, с точки зрения социальной эффективности, это вклад в гармонизацию общественной жизни. В частности, как подчеркивают эксперты из сферы культуры, именно это понимание истинной ценности и значимости искусства и подвигло знаменитого экономиста Джона Мейнарда Кейнса создать в Великобритании Совет по делам искусств, который занимался выделением субсидий, во время Второй Мировой войны, что вызвало тогда немало осуждения. И сегодня в США и Великобритании, из центрального бюджета и от муниципалитетов в сферу культуры идут серьезные финансовые потоки.

Креативный сектор первый попал под удар

Безусловно, можно утверждать, что работники сферы культуры, большинство из которых работало до кризиса на неформальной основе, попадали под удар в первую очередь, оказались особенно уязвимы в плане социальной и экономической незащищенности.

Понимая и признавая роль креативной экономики как с чисто прагматической, материальной, так и с духовной точки зрения, международные организации призывают правительства всех стран поддержать сектор в этот непростой период. В частности, Волкан Бозкыр, Председатель Генеральной Ассамблеи ООН, подчеркнул, что в период пандемии во всем мире произошло более четкое понимание и признание тех дивидендов, которые сектор культуры приносит глобальной экономике и национальным ВВП.

Так, вклад креативных индустрий в ВВП до пандемии составлял в среднем по миру 6,6%, в развитых странах – 8-12%. Кроме этого, сектор обеспечивает создание новых рабочих мест и стимулирует развитие других отраслей экономики. По данным ЮНЕСКО за 2018 год объем выручки глобальных креативных индустрий, в которых было занято около 30 миллионов человек, составил 2,3 трлн долларов.

ЮНЕСКО и Всемирный банк опубликовали совместный меморандум о городах, культуре и творчестве, направленный на оказание поддержки местным властям в их работе по созданию творческих городских экосистем, в которых могут укорениться, развиваться и процветать культурные и творческие отрасли.

В Казахстане также стали уделять внимание развитию креативной экономики. В целом, по мнению экспертов, в стране достаточно высокий потенциал в этом направлении. Так, согласно глобальному индексу креативности (2015), в числе лидеров этой отрасли Австралия, США, Новая Зеландия, Канада, Дания и Финляндия. В этом же индексе Martin Prosperity были представлены четыре из пяти стран Центрально-Азиатского региона. Выше всех – на 84 месте – расположился Казахстан, Узбекистан занял 100-ю строчку, Кыргызстан на 111-м месте, а Таджикистан на 114-м.

Согласно данным исследования креативной индустрии в Казахстане, проведенному в 2018 году Британским советом совместно с университетом Нархоз, в стране насчитывалось 17,7 тыс. предприятий (3,9% от общего числа зарегистрированных в стране юрлиц), которые можно отнести к креативной индустрии. Самыми распространенными направлениями в креативном бизнесе по итогам 2018 оказались рекламная деятельность, архитектура, разработка программного обеспечения (более 90% зарегистрированных юридических лиц в секторе).

Вместе с тем, полноценному развитию креативной экономики препятствует ряд проблем, в числе которых отсутствие полноценного и современного нормативно-правового регулирования по данному направлению. В первую очередь, в этом ключе необходимым является обеспечение защиты авторских прав. В числе других факторов обеспечение свободной конкуренции, развитие инфраструктуры, которая помогла бы представителям сферы кооперироваться, объединяться для продвижения своих идей, в том числе с представителями бизнеса.

На сегодня в стране предпринимаются попытки оказать влияние, способствовать развитию сферы в стране, в числе мер повышение грантового финансирования киноиндустрии. Тем не менее, одних финансовых вложений недостаточно, как и во всех сферах развития страны необходим контроль за прозрачностью распределения средств, открытом проведении соответствующих конкурсов, что будет влиять на реальную конкуренцию, поддержку истинных талантов страны.

Возможности и ограничения перехода культуры в онлайн

Одним из способов преодолеть кризис стал уход учреждений культуры в онлайн-режим, многие открыли сайты, порталы, запустили подкасты. Некоторые театры во время пандемии даже умудрились поставить онлайн-премьеры своих спектаклей, а многие пользователи смогли вживую посмотреть выступления, на которые раньше не могли позволить себе билеты, например, в Сиднейскую оперу.

Конечно, невозможно сравнивать эмоциональную отдачу цифрового формата с той синергией, которая возникает между зрителями и актерами, авторами, исполнителями при офлайн-формате. Более того, в ЮНЕСКО напоминают, что 46 процентов населения Земли не имеет доступа к интернету, что означает, что каждый второй житель планеты не может приобщиться к достижениям культуры.

В Казахстане также доступ к качественному интернету также является значимой проблемой в некоторых сельских регионах страны, что особенно четко проявилось в период пандемии. Тем не менее, данный подход стал в сложившейся эпидемиологической обстановке хоть каким-то решением для сферы культуры.

Кроме того, эксперты прогнозируют, что этот фактор дает надежду на резкое увеличение зрителей театров и посетителей музеев после окончания пандемии, повлияет на активизацию их реального посещения.

Сегодня, в век цифровизации, которую еще больше ускорила пандемия, дальнейшее развитие перспективных направлений цифровизации сферы является объективной необходимостью, которая, в конечном итоге, будет влиять на ее выживаемость и конкурентоспособность. Речь идет о цифровой трансформации учреждений культуры, повышение посещаемости медиа ресурсов в сфере культуры и продвижение казахстанской культуры посредством интернета. То есть, музеям, театрам, галереям и в дальнейшем, после периода пандемии, придется придумывать различные новые «фишки», чтобы не только удержаться на плаву, но и повысить уровень интереса к сфере.

Таким образом, прошедший год оказался одним из самых трудных для культуры. Учреждения культуры понесли и продолжают нести колоссальные убытки. При этом, по разным прогнозам, к привычному формату работы театры, музеи и кинотеатры смогут вернуться не раньше, чем в середине 2021 года, а на восстановление отрасли уйдут годы.

Тем не менее, пандемия повлияла на то, что проблемы подтолкнули сферу культуры к развитию и поиску новых решений, которые однозначно найдут применение и в будущем. К примеру, спасением для многих музеев стали виртуальные экскурсии.

Кроме того, эксперты прогнозируют, что интерес к учреждениям культуры после пандемии значимо возрастет.

И в этом контексте, казахстанские учреждения культуры также должны активно осваивать новые механизмы работы, среди которых и переход в онлайн формат и активное продвижение в социальных сетях, а также в целом освоение новых форматов подачи своей деятельности посредством цифровых технологий. Как отмечают эксперты, «цифровые проекты не заменят посещения музея вживую, но сегодня они уже не дополнительные удобства, а необходимость»

Кроме того, огромное значение с точки зрения развития креативной экономики, особенно после катастрофических последствий пандемии, имеет поддержка со стороны государства, о чем заявляют представители крупнейших международных организаций.

Вместе с тем, одних финансовых вложений недостаточно. Определяющее значение имеет прозрачность распределения грантовых средств и других форм поддержки со стороны государства, то есть развитие реальной конкуренции в сфере, что позволит поддерживать истинные таланты, и, в конечном итоге, выгодно в первую очередь самому государству.

Айман Жусупова, эксперт ИМЭП

Гульмира Шалабаева – директор Государственного музея искусств Республики Казахстан имени А.Кастеева, доктор философских наук, профессор, культуролог, телеведущая
 

Культура в эпоху пандемии: музейное сообщество в новых условиях

Мировая пандемия коронавируса в 2020 году вынудила человечество приспосабливаться к новым, совершенно отличным от устоявшихся, условиям существования. Строгий карантин, изоляция, переход на удаленные формы работы и обучения сказались на всех сферах жизни, не обойдя стороной и культуру. Закрытие театров и музеев, отмена крупных международных выставок и биеннале, сокращение дотаций художественных институций и арт-проектов привело к застою и кризису в сфере культуры и искусства. Однако, ситуация показала, что это время стало не только периодом испытаний, но и новых возможностей. Обстоятельства стали побуждающим фактором для поиска новых форм осуществления профессиональной деятельности музейного сообщества и привела к возникновению новых трендов, сформировавшихся в период пандемии. Обратимся к опыту мировых и региональных музеев в период мировой пандемии и обозначим, какие изменения произошли за этот год, ставший переломным в истории.

Крупнейшие мировые музейные коллекции во многом определяют туристическую привлекательность городов. В связи со значительным сокращением туристических потоков музеи в 2020 году понесли колоссальные финансовые потери. «По оценкам Союза музеев Европы — NEMO, из-за пандемии коронавируса музеи потеряли 80% своих доходов. Речь идет о 650 музеях из 41 страны — 92% из них закрыты, при этом крупнейшие из них вроде Рейксмузеума в Амстердаме и Музея истории искусств в Вене теряют до 600 тыс. евро в неделю. А директор ГМИИ им. Пушкина Марина Лошак оценивает финансовые потери музея в 2 млн рублей ежедневно» [1]. Финансовые проблемы стали весьма ощутимы и для музеев, получающих государственную дотацию. Бюджетные субсидии государственных музеев позволяют покрывать расходы на содержание здания, коммунальные услуги и заработную плату сотрудников. При этом внебюджетных доходов от продажи билетов, организации выставок и проведения экскурсий и лекций музеи, будучи закрытыми, музеи были лишены.

Вызовы самоизоляции активизировали деятельность по развитию различных форм музейных коммуникаций. Адаптация под новую реальность побудила музеи активно осваивать онлайн-пространство в стремлении не потерять свою зрительскую аудиторию. Крупнейшие мировые музеи, такие как Эрмитаж, Лувр, Третьяковская галерея, ГМИИ им. А. Пушкина, музеи Сальвадора Дали, Ван Гога и многие другие стали организовывать виртуальные экскурсии. Они сопровождались разнообразным визуальным контентом, раскрывающим разнообразные аспекты социокультурного контекста биографий художников и их картин. Перемещение деятельности музеев в виртуальное пространство проявилось в самых разнообразных формах работы – от цифровых выставок до образовательных программ. Дистанционный формат стал одним из наиболее приемлемых и востребованных в этот период. Пандемия принципиально изменила отношение общества к музейному содержанию и альтернативным способам его восприятия.

Позитивным фактором стало ускорение цифровизации музейного дела. Приоритетной стала работа по оцифровке коллекций и обеспечении доступа к ним зрителей. Так, многие музеи сделали доступными посещения виртуальных туров и выложили основную часть оцифрованных экспонатов в свободный доступ. Опыт российских музеев показывает, что «заметно увеличился спрос не только на онлайн-лекции, мастер-классы и вебинары. Популярностью начали пользоваться виртуальные экскурсии по музеям и «цифровое искусство» — онлайн-карточки экспонатов с описанием и историей. Создавать такие сервисы помогают представители Министерства культуры России. Они разработали несколько виртуальных платформ, на которых разместили более 450 аудиогидов по музеям, 48 тысяч оцифрованных книжных памятников. На этих площадках транслируют конференции, лекции, концерты, спектакли. С начала 2020 года там показали более 2,5 тысячи развлекательных и образовательных мероприятий» [2].

При этом онлайн-проекты не приносят музеям прибыли, хотя и затрат требуют значительно меньших. «Большинство акций музеев, реализованных в период наибольших ограничений, не предусматривали получение прибыли, потому что подавляющая часть интернет-пользователей не готовы пока платить за предоставленные музеями возможности знакомиться с мультимедийными продуктами. В силу этого коммуникационная деятельность музеев, в том числе и в формате онлайн, не была рассчитана на получение доходов, да и обходилась создателям таких краткосрочных онлайн-проектов гораздо дешевле, нежели организация крупных выставочных мероприятий» [3]. Новым вызовом времени для музеев стала монетизация онлайн-проектов. Практика показывает, что люди готовы платить за развлекательный контент символические деньги. А это в любом случае — доход для музея. Введение символических пожертвований в качестве благодарности пользователей за работу сотрудников при организации виртуальных экскурсий по экспозициям и дистанционных занятий все больше вводятся в музейную практику сегодня.

Музеи в эпоху пандемии стали активно внедрять стратегию открытости и доступности музейного коммуникативного пространства путем цифровизации музейной среды. Важным направлением в деятельности музеев в условиях пандемии стала просветительская активность, прежде всего, в сфере знакомства разнообразных целевых аудиторий с историей искусства. В культурной среде ранее было немало противников активному использованию новейших технологий в общении с предметами искусства, мотивируя, что живое общение с произведением не может быть заменено цифровыми медиа. Действительно, онлайн-форматы не заменят стремления видеть подлинные музейные артефакты в реальном музейном  пространстве. Но все же в период длительной изоляции гаджеты оставались главным средством связи между культурой и зрителем.

Люди активно искали развлекательный и образовательный контент, поэтому в «цифру» шагнули все: театры, галереи, музеи и т. д. Помимо пассивного восприятия культурного сетевого контента, у зрителей наблюдался всплеск творческой интерактивности. Избыток у людей свободного времени и общение в сети, противостояние скуке и стремление заполнить досуг привели к воспроизведению мировых шедевров искусства с использованием подручных средств и предметов. Данный тип инсценировки, запущенный в сети, стал широко распространенным и востребованным флешмобом, где для участников не было никаких ограничений. Данное онлайн-движение получило название #изоизоляция, где было представлено немало любопытных интерпретаций узнаваемых арт-брендов.

Фактическое закрытие музеев привело к возрастанию онлайн-посещения музеев. «Аналитика UNESCO показывает, что посещаемость сайтов музея выросла на 200% — а 53% французских интернет-пользователей ставит культурное потребление в приоритет их активностей в интернете в период карантина. С другой — только 13 процентов музеев смогли себе позволить увеличить на это бюджеты» [4]. Аналитики приходят к выводу, что отсутствие целенаправленного выделения средств на онлайн-работу не лучшим образом сказывалось на качестве музейного контента. Тем не менее, интенсивная онлайн-деятельность музеев создавала то необходимое культурное наполнение, в котором была острая потребность.

Не стал исключением ГМИ РК им. А. Кастеева, который активно осваивал онлайн-пространство – от виртуальных экскурсий и лекций до цифровых выставок. Важно было не только не потерять связи со зрителем, но и предоставить увлекательную подачу арт-событий, которая стала бы дополнительным побудительным фактором для широкой зрительской аудитории оставаться дома. Таков был основной призыв начального этапа жесткого карантина, объявленного в Казахстане 16 марта 2020 года. Уже на следующий день состоялся первый онлайн-эфир Государственного музея искусств РК им. А. Кастеева, который с этого момента обеспечил ежедневные эфиры. Первый ролик – виртуальная экскурсия по мемориальному залу А. Кастеева стала рекордной по числу просмотров музейной публикации, ее охват за короткое время составил более 8 000 человек. Другим значительным проектом, который привлек внимание широкой аудитории, стал по традиции международный День музеев, который мы впервые осуществляли в новых условиях в режиме изоляции – охват превысил 10 тысяч зрителей.

В период чрезвычайного положения и строгого карантина музей полностью перешел в формат онлайн-трансляций, выдавая новые эфиры ежедневно. Работу музея оценили многочисленные пользователи, отмечая высокий уровень подачи материала. Даже будучи на карантине, музей продолжал осуществлять свою миссию по продвижению казахстанской культуры, знакомству широкой зрительской аудитории с искусством Казахстана и лучшими образцами музейного собрания.

За год карантина ГМИ РК им. А. Кастеева выпустил более  300 роликов на казахском, русском и английском языках. Количество просмотров на сегодняшний день составило более полумиллиона человек, включая зарубежную аудиторию.

Онлайн-вещания #kasteyev_онлайн проводились на собственных интернет-платформах, на платформах #oneronline и #online_da_bol и интернет-ресурсах, социальных платформах и в закрытых группах. Уже 17 марта на платформе YouTube стартовал собственный канал «Музей Кастеева», где ежедневно выкладывались музейные видео-презентации. Анализ показывает, что наибольшей популярностью пользуется платформа FaceBook (более 300 000 посещений) и Instagram (более 200 000 посещений), где в период с 17 марта по 30 июня текущего года зарегистрировано рекордное, в сравнении с периодом до карантина, количество посещений и взаимодействий.

Стремление представить зрителю разнообразный контент, который стал бы альтернативой живому посещению музея, а также стал дополнительным удерживающим фактором оставаться дома в период изоляции. В числе виртуальных событий – видео-экскурсии, мультимедийные лекции, виртуальные выставки, видеоуроки и творческие мастер-классы, а также презентации и перформансы. Немаловажным фактором стало ориентирование на разнообразную возрастную аудиторию, чтобы быть интересными как для взрослых, так и для детей.

Онлайн-трансляции Гос. музей искусств РК им. А. Кастеева были разделены на девять тематических рубрик:

• «Мультимедийные лекции»
• «Видео-экскурсии»
• «Виртуальные выставки» 
• «Видео-уроки и творческие мастер-классы»
• «Документальное  кино из видео-фонда музея»
• «Тематические телевизионные сюжеты»
• «История одного шедевра»
• «Календарь знаменательных дат»
• «Диалоги со зрителем»

К числу значимых виртуальных выставок относится онлайн-проект к «75-летию Победы в ВОВ». 9 мая 2020 года состоялось 6 тематических эфиров с количеством просмотров более 5 тысяч.

Акция «Ночь в музее» – одно из самых любимых и ожидаемых зрителями музейных событий года. Основной площадкой стала наша страница в крупнейшей социальной сети (Фейсбук). Программа включила 38 тематических эфиров, трансляция осуществлялась с 21.00 до 02.00. За эти пять часов наши зрители могли посетить две онлайн-площадки: интеллектуальную и концертную. Хэдлайнером «Ночи в музее Кастеева» стало шоу «Ожившие картины». Мы также представили виртуальные экскурсии по экспозиции Сергея Калмыкова и современных казахстанских художников. Премьерой онлайн-ночи в музее стали виртуальные экскурсии по экспозиции «Раритеты галереи Pygmalion». Но самой большой популярностью пользовались «Ожившие полотна 2020», а связующим звеном между событиями ночи стал уже известный персонаж – маскОт «Ночи в музее».

ГМИ РК им. А. Кастеева стал первым музеем в Республике Казахстан, кто стал активно внедрять инклюзивные проекты в рамках программы «Доступный музей для всех» путем включения в экспозицию тактильных экспонатов с этикетажем, выполненным шрифтом Брайля. При разработке онлайн-программ музей впервые внедрил инновационный формат видеоэкскурсии на жестовом языке с субтитрами для слабослышащих и глухих посетителей (на русском языке), вышедшей в эфир 16 апреля 2020 года. 

Другим новым опытом стала организация совместной международной виртуальной выставки с Национальным Азербайджанским музеем «Алматы-Баку. Весна». Выставка осуществилась в рамках подписанного Меморандума о сотрудничестве и представила лучшие произведения из коллекций художественных музеев Алматы и Баку. Практика показывает, что подобный формат имеет большие перспективы и может быть взят на вооружение.

Впервые в Республике Казахстан был организован онлайн-семинар для музейных специалистов, который охватил различные направления музейной деятельности. Совместно с фондом Kazmuseum.kz Музей искусств им. А.Кастеева организовали и провели виртуальный курс повышения квалификации для музейных сотрудников. В период с 29.04.2020 по 10.06.2020 сотрудниками музея было проведено 10 онлайн лекций. Эксклюзивные лекции научных сотрудников, реставраторов и хранителей привлекли специалистов разных областей знаний Казахстана – 106 участников, из которых по результатам тестирования 55 получили сертификат.

Подводя итоги виртуальной работы музея в период карантина, важно отметить ряд моментов:  

• Новые условия поставили перед задачу в кратчайшие сроки осваивать новые способы взаимосвязи с аудиторией, отдавая предпочтение цифровым медиа. Цифры охвата и положительные отзывы пользователей дают основание считать эту работу успешной.
• Первые шаги были нелегкими, что-то приходилось нащупывать интуитивно, не хватало технических навыков и базы. Но четкое администрирование, командная работа и слаженная координация позволила работать налажено и без сбоев.
• Среди виртуальных музейных площадок наиболее востребованной площадкой остается Фейсбук, хотя большим интересом пользуется Инстаграм и сайт музея. На сайте музея была оперативно запущена новая функция для удобства доступа интернет-пользователей ко всему архиву видео-трансляций.
• Особая активность пользователей наблюдалась в апреле 2020 года. Статистика показала, что июньские публикации смотрело меньшее количество людей, чем в марте, апреле и мае.
• Освоение новых форм работы в виртуальном пространстве, дало понимание, что необходимо продолжать деятельность в онлайн-формате и после завершения карантина.

Образовавшийся культурный вакуум в период изоляции позволил публике пересмотреть отношение к живому общению с искусством, когда после открытия музеев и театров наблюдался всплеск зрительского интереса к живому посещению события – выставки, спектакля, концерта.  Подводя итог, отметим, что пандемия стала серьезным испытанием, временем переоценки ценностей. Мы все живем надеждой на скорую стабилизацию эпидемиологической ситуации и возвращение к полноценной жизни. И именно культура может стать побудительной силой для духовного восстановления общества в это непростое время.

Использованные источники

1. Музеи и галереи на карантине.  https://theblueprint.ru/culture/art/kak-muzei-spravlyayutsya-s-krizisom\
2. Пандемия ускорила цифровизацию музейного дела. https://news.rambler.ru/scitech/45119876-pandemiya-uskorila-tsifrovizatsiyu-muzeynogo-dela/
3. Саркисова Е.Г. Коммуникационные практики в период пандемии. https://cyberleninka.ru/article/n/kommunikatsionnye-praktiki-muzeev-v-period-pandemii
4. Тревога и пустота. Как мировые музеи и галереи справляются с кризисом. https://theblueprint.ru/culture/art/kak-muzei-spravlyayutsya-s-krizisom

Олег Борецкий. Доцент кафедры философии КазНУ им. аль-Фараби, киновед, создатель киноклуба имени Олега Борецкого.

Казахское кино: Мастера и подмастерья

«Шал» Ермека Турсунова выдвинут от Казахстана на «Оскар». Хоть и с опозданием на год,  но справедливо. Если уж посылать, то лучшее.

А неделю назад «Шал» и его герой Ерболат Тогузаков получали актерскую награду и  Гран-при открытого фестиваля кино стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии «Киношок». Интересно, что там же, в Анапе, обойденный вниманием  Евразии фильм Темира Бирназарова «Страсть» был удостоен Спецприза «За смелость гражданской и эстетической позиции в кино». Картина режиссёра из Кыргызстана, действительно смелая по содержанию и художественно выразительная по форме, – достойна высшей награды не меньше, чем наш «Шал».

И в этой связи, вот какие открываются уроки и параллели.

40 лет назад замечательный кыргызский режиссёр Толомуш Океев (его имя сейчас носит студия «Кыргызфильм») снял на «Казахфильме» фильм «Лютый», который составляет абсолютную гордость и казахского и кыргызского кино. Получив диплом в Локарно и «Золотую альпийскую ветвь» в Триесте, «Лютый» в 74 году был выдвинут от СССР на премию «Оскар», и хотя награду не получил, хуже от этого не стал.

То, что Мухтар Ауэзов в рассказе «Кок-серек» свёл литературные счёты с повестью Джека Лондона «Белый клык» и персонифицировал волка так, что мало кому удавалось, если вообще удалось, спору нет. Так же как очевидно, что Океев, перенеся рассказ Ауэзова (в сценарной переработке Кончаловского) на экран, снял шедевр.

По сути «Лютый» превратил драму волка в драму человеческих страстей. И рассказ Ауэзова заиграл новыми смыслами. Также как и «Шал» интегрировал Хэмингуэя в пространство казахской степи.

«Это воистину библейский сюжет, – говорил о «Лютом» Океев. Бог создал волка волком, а человека – человеком. И человек, какие бы лишения его не преследовали, должен оставаться человеком. Все мудрые мысли просты, и задача искусства раскрыть их художественно». Библейские аллюзии «Шала» с его идеей степного стоицизма тоже вполне прозрачны.

И здесь неизбежно возникает вопрос. Что делает мастера мастером? Глубина постижения, широта взгляда, владение киноязыком, талант обобщения? Безусловно. Но главное – кино и литература становятся для мастера Судьбой. А от судьбы, как известно, не уйдешь. Её не разменяешь на привилегии, блага и награды. Мастер снимает неторопливо, годами и даже десятилетиями вынашивая не дающий покоя замысел.

Мастер, как пел Б.Г., « ранен в сердце, чего ему желать ещё?». Ведь чтобы попасть в сердце зрителя и остаться там если не навсегда, то хотя  бы надолго, режиссёр сам должен быть ранен в сердце. У нас же зачастую он либо заражен наживой, либо болен на голову.

Шакен Айманов и Толомуш Океев доказали мастерство своим творчеством. За нимм идет поколение «самобытных одиночек» – Актана Кубата (национальный бренд Кыргызстана), Ермека Турсунова и Темира Бирназарова.

Когда-то судьба улыбнулась казахским режиссёрам «новой волны», дав им шанс на выбор своего пути. Кто-то свернул с него навсегда, оставив на память о себе, как Рашид Нугманов, «Иглу» и «Дикий Восток», кто-то, как Амир Каракулов, не справился с «Виртуальной любовью» жанрового кино, кто-то неторопливо, как дервиш Дарижан Омирбаев, пошел своей меланхоличной тропинкой, периодически радуя программы европейских фестивалей, кто-то, как Абай Карпыков, вообще канул в лету, отдавшись стихии российских телесериалов, а кто-то ненавязчиво и внезапно нет-нет да напомнит о себе, подобно Ардаку Амиркулову в «Прощай, Гульсары», или Серику Апрымову в недавнем «Баурысе».

В нашем кино каждый год что-то снимается, пробивается на экран, эпатируется, куда-то отправляется и получает награды. Но как-то уже наскучило смотреть фильмы, с одной стороны, вторичные, однодневные и порой просто бездарные, а, с другой, помеченные фестивальными ценителями азиатской экзотики, «обязательные к просмотру в зарубежных киношколах» и необязательные для нашего зрителя.

Десять лет назад, анализируя в «Известиях» наше кино, я назвал статью «Казахстанское кино в ожидании новой волны». Похоже, что это ожидание затянулось. Нужна революция надежды. Нужны Мастера. Как говорил герой карваевского «Великого мастера», «кто ищет спасения, сжигает идолов». И сделать это, не списывая в архив «сумрачный зрелый возраст», смогут только молодые. Для кого из них кино станет судьбой? Возможностью смелого художественного высказывания.

Ведь мастер всегда превращает фильм в поступок. И здесь очень важно, чтобы этот поступок дошел до зрителя и его не зарубили на корню. Цензурой, прокатом или просто умолчанием.

Эмир Байгазин и Азиз Жамбакиев сняли достойные во всех отношениях «Уроки гармонии» (заслуженный приз за художественные достижения на Берлинском фестивале этого года). Но, похоже, в Казахстане эти уроки никому не нужны. Точнее, нужны то они многим, но кто-то по-прежнему решает за зрителя, нужны они ему или нет.

Фильм «Лютый» был снят пол века назад и его ценность со временем не потерялась. И мне интересно, какой наш фильм, даже не через 40, а хотя бы через 20 лет останется в актуальной истории казахского кино?

Галия Мямешева — кандидат философских наук, доцент. (КНУ, Казахстан, Алматы)

«Дискурс современности» в поле образования

Пандемия коронавируса – это не только медицинская и социальная проблема, бросившая вызов устоям современного общества, но и экзистенциальный опыт жизни и работы в новых условиях, а также новый, другой взгляд на образование.

М. Фуко называл философию «дискурсом современности» и «управлением собой и другими». Философия как дискурс современности, по мнению М.Фуко, включает в себя три аспекта, три вопроса:

1. «Что такое современность?» Что такое философия «как пространство возникновение современности», то есть вопрошание о том, что такое настоящее, что такое современность, современная ситуация. Какой элемент, фрагмент настоящего может быть концентрированным выражением, свидетельством, обозначением, этого настоящего как процесса? Это онтология настоящего, онтология современности.

2. «Каково современное пространство нашего опыта?» Что такое философия как «вопрошание о философском смысле современности», о том, что такое современная философия в этом настоящем, как настоящее связано с мыслями, знанием, философией своего времени, как настоящее выступает в качестве проявления и выражения исторической эпохи и ментальности? Это онтология модерности.

3.«Каково современное пространство возможного опыта?». Что такое философия как «вопрошание философом этого «мы», частью которого он является, и, по отношению к которому он должен ситуироваться»? Кто такой в этом процессе настоящего философ, ученый, мыслитель как элемент этого процесса и одновременного как тот, кто рефлексирует над этим процессом; как тот, кто пассивен, часть, объект исторического момента, но и одновременно субъект, действующее лицо, проявляющее проактивность. Это онтология нас самих [1].

Истоки такого дискурса современности и дискурса о современности великий «археолог знания» М.Фуко находит у И.Канта. Начало вопрошания о настоящем, дискурс о современности идет от И.Канта, по мнению М.Фуко. Он реконструирует этот факт, анализируя текст И.Канта «Что такое  Просвещение?»(1784). Мы привыкли видеть И.Канта через призму трех «Критик» и знаменитых антропологических вопросов: «Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться? Что такое человек?». Однако М.Фуко показывает, что у И.Канта есть и «другой способ критического вопрошания». Мы помним, что И.Кант, если перефразировать мысль А.Де Сент-Экзюпери, «родом из Просвещения». Как видит И.Кант Просвещение, эпоху, в которой он живет? «Просвещение — это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине. Несовершеннолетие есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Несовершеннолетие по собственной вине — это такое, причина которого заключается не в недостатке рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого. Sapere aude! — имей мужество пользоваться собственным умом! — таков, следовательно, девиз Просвещения» [2].

И.Кант в качестве события, с помощью которого можно понять, идет ли процесс совершенствования, знака существования постоянной причины, ведущей людей к совершенствованию, по мнению М.Фуко, видит в Революции. Речь идет о Французской революции. Событие современности как индикатор совершенствования человеческого рода является напоминающим, демонстративным, прогностическим знаком самой возможности совершенствования. Событие – это знак того, что так было всегда, так происходит сейчас, так будет и дальше.

И.Кант, по мнению М.Фуко, обращает внимание не на сам факт Революции, не на Революцию как революционную драму, революционную жестикуляцию. И.Канта интересует факт восприятия спектакля Революции публикой, зрителем, наблюдателем за происходящим, которые не участвуют в Революции, но поддерживают ее в той или иной степени и могут быть увлечены ей. Следовательно, значимы не революционный процесс, не факт победы или поражения Революции, а вызываемый Революцией энтузиазм, то, что происходит в умах тех других, кто не делает Революцию, а наблюдает за ней. Событием современности Революцию делает то, что оно «не будет забыто», в прошлом будет всегда содержаться то, что в будущей жизни всегда будет этот факт не-забвения и возможность ее продолжения в траектории, по пути совершенствования человеческого рода [1]. Это напоминает Деятеля Монументальной истории Ф.Ницше (1874), девизом которого является утверждение, что поскольку Великое однажды было возможно, значит, оно может быть возможным и сегодня, и завтра [3]. Мысли И.Канта о событии Революции подтверждает и Хай-тек революция [4],[5]. В таком смысле, на наш взгляд, о пандемии как вирусной революции, говорит Ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов (27.03.2020), размышляя об изменениях, которые произойдут в мире.

1. За счет перехода на удаленную работу число офисных работников в компаниях  сократится на 1/3 , поменяется представление о рабочем дне и рабочей неделе; контролироваться будут не поведение на рабочем месте, а конечный результат; станет проще организационная структура бизнеса: облачной организации, удаленной команде крупные, масштабные  организации уже не нужны; можно будет совмещать работу, профессиональную карьеру с воспитанием детей, Однако здесь поджидают риски невостребованности на новом рынке труда, несмотря на образование, ум и готовность к труду. У безработицы будет другое качество, ужесточится конкуренция на рынке труда.

2. Традиционная торговля будет вытеснена онлайн-торговлей, останутся только ниши дорогих бутиков и супермаркетов. Расцвет ждет индустрию доставки. Торгово-развлекательные центры» (ТРЦ) превратятся в место семейного отдыха и развлечений, фудкортинга и коворкинга. Спрос на офисную недвижимость спадет на 25%, а на торговую — на 50%. За счет экономии на торговых площадках и продавцах издержки снизятся на 20-30%. А победят в этой борьбе большие игроки в торговле, имеющие репутацию, гарантии, оперативность в работе.

3.В условиях короновирусного кризиса государство становится не столько регулирующей инстанцией, сколько гарантом, механизмом устойчивости, ставка будет сделана не на рост, а на сохранение. Возрастет ценность государства и доверие к нему как к стабилизатору общества, как механизму, который воспроизводит такие условия жизни для людей, которые позволят им управлять своими целями и самой жизнью даже в условиях кризиса. На плечи государства перейдут и проблемы другой безработицы, связанной, как уже говорилось ранее, с невостребованностью образованных, умных и готовых к работе людей, с «невезением» при трудоустройстве.

4. В условиях пандемии формируется новая мораль и новая медицина. Приоритетным перед экономическим ростом и прибылью становится сохранение жизни пожилых людей. «Ценность человека абсолютна, она не исчерпывается человеческим капиталом— его способностью работать и приносить доход своей семье, работодателю и государству». Жизнь и здоровье людей становится не только частным делом каждого человека, но растет общественная, публичная ответственность в данном вопросе. В условиях цифровизации есть все возможности для роста доли государственной (благотворительной) медицины по сравнению с страховой: ранняя диагностика и удаленный мониторинг за состояниям хронических больных, бесплатное и льготное обеспечение лекарствами.

5. Кардинальные изменения происходят в сфере образования. В новой образовательной среде исчезнут границы между формальным, основным и дополнительным образованием. Вместо такой устаревшей формы преподавания как лекция придут онлайн-курсы (МООК): мобилизующие, дающие устойчивые знания, с большим количеством встроенных инструментов контроля, удобные и комфортные для персонализированного обучения. Пройденные онлайн-курсы передовых вузов мира Гарварда, Йеля, Лондона, Москвы отразятся в резюме и станут дополнительными бонусами при устройстве на работу. В дальнейшем в сфере массового высшего образования появятся композитные степени бакалавров и магистров и вузы- интеграторы, которые будут перезачитывать пройденные онлайн-курсы и выдавать соответствующие дипломы. Образовательный контент будет создаваться при содействии IT. «Образовательные продукты потеряют университетскую (школьную) академичность, а место традиционных учебников займут цифровые интерактивные комплексы». Университет и школа останутся, виртуальное образовательное пространство дополняется реальными коворкингами и лабораториями вместо лекционных аудиторий и школьных классов, а также помещениями для спорта и восстановления. Будут строиться новые кампусы. [6]

Рассмотрим более подробно сферу образования, поле образования как «средоточие опыта» на основе методологии М.Фуко, то есть в трех аспектах, в трех измерениях: как формы возможного знания, как матрицу поведения, как организацию способа быть субъектом.

1.Поле образования как сфера порождения форм возможного знания.

Наука (научное знание) «боролaсь» на протяжении всей истории развития сначала с мифами и религией, а затем и всем корпусом ненаучного знания. Ведь наука, по мнению В.В.Ильина, как академическая система, знание, деятельность, социальный институт, НТР занимала особое место в культуре. Университеты, Академии наук, научные экспедиции, журналы, записки, альманахи как формы научной коммуникации, специализированные научные и учебные заведения -это все типы научных объединений, которые обладают легитимностью знания. То есть единственной легитимной инстанцией, производящей, транслирующей, ассимилирующей знание, является наука. Научное знание создается в специальном социальном институте, в особой социальной инфраструктуре в результате профессиональной научной деятельности. Наука, научное знание производится относительно замкнутой, непроницаемой для других, цеховой группой ученых, профессиональной стратой со своими интересами. Данная профессиональная страта строится на политических и юридических, гражданских и нравственных, когнитивных и методологических императивах, нормативах [7]. Модели университета менялись от исследовательского университета через интеллектуальный и инновационный до меритократического и консьюмерского университета со своими идеями и принципами [8], а власть научного, академического знания в культуре осталась. Однако в мире наряду с классическими университетами появились корпоративные университеты [9], Интернет [5], а вместе с ним не только Википедия, но и социальные сети, возможность не только потреблять контент, но и создавать его. Кроме того, пытается «творить» и искусственный интеллект. Все это значит, что появились другие формы знания.

М.Фуко говорит о том, что знание существовало и до образования науки. Феномен знания М.Фуко понимает многогранно: как дискурсивную практику, как позиции субъекта по отношению к объекту, как координацию и субординацию понятий в поле высказываний, как возможность использования и присвоения. Первоначально знание существовало как дискурсивная практика, то есть как специфицированная область различных элементов. Под дискурсивной практикой М.Фуко понимает совокупность анонимных (общественных) правил исторической эпохи и исторического времени, которые определяют, детерминируют условия осуществления функции высказывания, возможности высказывания в сфере социума, экономики, географии, лингвистики. Дискурсивная практика не процедура выражения мысли; не рациональная деятельность по построению выводов; не компетентность говорящего субъекта грамотно строить предложения [10].

Дискурсивная практика, дискурс- — одна /один из составных частей общественного порядка, который влияет, принуждает и сферу знания, и сферу практики. Дискурс – это игра письма, игра чтения, игра обмена (медиации) [11]. Дискурс касается речи, но, если вспомнить не только диалектический материализм, но и нашего современника, известного лингвиста Ноама Хомского, язык дан человеку не столько для коммуникации, сколько как мыслительная система [12].

Кроме того, знание, согласно М.Фуко, это позиция субъекта по отношению к объекту в дискурсе, это различные функции, которые может реализовать субъект: наблюдение, описание, опрос, принятие решений и т.п. Знанием также является координация и субординация высказываний, тем полем, где понятия рождаются, преобразуются, применяются, интегрируются в существующую систему. Знание – это возможность использования и присвоения, которая дается дискурсом. В данном случае происходит соединение с другими дискурсами и недискурсивными практиками (социальными институтами, политическими событиями, экономическими процессами и практиками). Знания бывают не только доказательными, знание содержится в размышлениях, рассказах, постановлениях институтов. Различаться научные области и археологические территории будут тем, что первые подчинены определенным законам построения, научным нормам. Вторые же, несмотря на то, что могут быть истинными, иметь тот же смысл, но выстроены в другой системе, исключаются из сферы науки [10].

Так, филолог Леонид Клейн читает лекции по «бесполезной классике» для менеджеров в компаниях Сбер, Газпром, Росатом, РЖД, школе управления Сколково, Высшей школе госуправления. Стратегии и тактики на базе «Войны и мира» Л.Н.Толстого, первичному накоплению капитала по «Мертвым душам» Н.В.Гоголя, приключениям собственника в России по фильмам Эльдара Рязанова и похождениям Остапа Бендера можно, оказывается, учить ничуть не хуже, чем по «учебникам» Стива Джобса и Иллона Маска. Востребованным сегодня навыкам коммуникации можно научиться у героев Василия Шукшина, а аналог социалистического реализма в капиталистическом мире увидеть в идеализациях Айн Рэд в романе « Атлан расправил плечи»[13].

Дискурсивные практики могут проходить разные этапы формирования. Этап, когда происходит индивидуализация и автономизация дискурсивной практики, когда система формируется определенным образом и преобразуется, называется порогом позитивности. На этапе, пороге эпистемологизации из всей области дискурса выделяется отдельная часть, которая уделяет больше внимания верификации и связности, эта часть становится доминирующей, выступая эталоном, моделью, критики или верификации, то есть подчиняет все определенному числу формальных критериев. На пороге научности эпистемологическая фигура конструирует определенные законы построения суждений. А далее, уже на пороге формализации научный дискурс определяет необходимые для себя аксиомы, элементы для использования, правомерные структуры положений, тем, предпосылок, допускаемые преобразования. То есть формализованный дискурс, научный дискурс другого уровня из самого себя конституирует формальное построение. Позитивный дискурс, эпистемологический дискурс, научный дискурс, формализованный дискурс – таков путь любой науки, по мнению М.Фуко. Однако все эти этапы могут быть пройдены в разное время. Сам факт наличия такой хронологии порогов (этапов) свидетельствует о том, что наука- не только линейное накопление истин, иначе она превращается в монотонное обоснование и бесконечное повторение. Наука включает в себя дискурсивные практики с разными слоями и уровнями, порогами и разрывами. То есть знания как дискурсы, дискурсивные практики могут существовать без науки, а наука без знания и дискурса существовать не может [10]. Кстати, об этом же говорит В.В. Ильин, заявляя, что наука как знание всегда включала наряду с истинным знанием (твердое ядро науки) и ненаучное знание (науку переднего края и историю науки). А также наука тоже разная: есть классическая наука, неклассическая наука, постклассическая наука, каждая из них имеет свои принципы построения [7].

В поле образования тоже циркулируют разные формы знания. Наряду с академическим, научным знанием существует сектор неакадемического знания. Неакадемическим знанием мы называем все виды знания, которые не являются академическим по тем критериям, которые были представлены ранее в концепциях В.В. Ильина и М.Фуко. В неакадемическое знание, на наш взгляд, входит контент, продуцируемый в Интернете людьми, ИИ (Искусственным Интеллектом), в том числе контент, создаваемый инфоцыганами и инфобизнесом, контент дополнительного профессионального образования для взрослых в онлайн-школах и корпоративных университетах, дополнительного образования для детей, массив знания и информации, который есть в Даркнете[14].То есть цифровой мир, с нашей точки зрения, копирует мир оффлайна, поэтому там есть как вечные проблемы, вечное противостояние истины, правды и лжи, дезинформации.

И раньше научное знание было в окружении донаучного, паранаучного, ненаучного, лженаучного и антинаучного знания. Донаучное знание включало протонауку, архаику (астрология, алхимия, ятрохимия), а также мораль, право, искусство. То есть те самые позитивные дискурсы, о которых говорил М.Фуко. Паранаучное знание- это знание, которое отличается от господствующих гноселогических стандартов. Сюда можно отнести парапсихологию, трансперсональную психологию. В настоящее время для большинства традиционалистов, классиков академической школы паранаучным, на наш взгляд, является цифровое обучение онлайн-школ и корпоративных университетов, как когда –то таковыми провозглашались альтернативные педагогические системы М.Монтессори, А.Нила, «вальдорфовскую» педагогику и другие. Ненаучное знание – неформализуемое знание обыденного сознания, религии, восточных систем «не-ума» также никуда не исчезло. Лженаучное знание, которое базируется на домыслах, предрассудках, мифологемах и безнравственных приемах, тоже никуда не делось. Мошенники тоже стали применять цифровые инструменты. Антинаучное знание, построенное на утопиях, искажающих реальность во имя своих интересов, также удвоилось благодаря миру цифры. В наше время постправды проявлением антинаучного знания, по нашему мнению, выступает фейковая информация, поэтому обращают внимание на развитие критического мышления, которое учит находить не только логические ошибки, но искажения в цифрах и в словах.

В Интернете достоверное знание существует в разных форматах: может быть систематизированным, а может быть фрагментарным, требующим систематизации и упорядочивания. В корпоративных университетах и онлайн-школах, в онлайн-курсах образовательное знание и систематизировано, и методически (с точки зрения педагогического дизайна) организовано таким образом, чтобы студентам было комфортно учиться. Педагогические дизайнеры корпоративных университетов и онлайн-школ уделяют особое внимание четырем составляющим преподавания: содержанию, продолжительности, дизайну обучающих программ, способу ведения обучения.

Переход из офлайна в онлайн, вернее прыжок из аналогового мира в тотальную цифру,с нашей точки зрения, для большинства представителей академического сектора образования (для школ, колледжей, вузов) можно назвать культурным шоком, подобным тому, что переживают студенты, выезжающие по программе академической мобильности за рубеж или люди, выезжающие на ПМЖ за границу. Исключение составляют те вузы, которые и до пандемии разрабатывали МООК и имели практику дистанционного образования (для студентов, обучающихся за рубежом по академической мобильности для студентов  для заочного обучения). Для неакадемического сектора образования, в первую очередь корпоративных университетов и онлайн-школ, онлайн-курсов, цифровое обучение, е-learning не является неожиданностью. E-learning в корпоративном обучении сотрудников существует уже более 20 лет, со времени появления персональных компьютеров. Сейчас e-learning (electronic-learning) вместе с m-learning (mobile-learning) входит в состав d-learning (digital-learning).

Онлайн-курсы в неакадемическом секторе образования отличаются от МООК, которые создаются в академическом секторе образования c 2007 года. Последние строятся, на наш взгляд, на централизованной системе образования на основе ГОСО, а первые — на потребностях и запросах целевой аудитории. Поэтому, с нашей точки зрения, в академической и коммерческой среде существуют разные модели дистанта. Различаются данные модели по разработке и запуску, по обратной связи и результатам образования, методам обучения, формам педагогического общения.

Онлайн-школа – это не инфобизнес, идущей от личного опыта человека-коуча, который стремится научить зарабатывать миллионы. В инфобизнесе нет методиста и методического директора, нет стремления качеству и экологичности. В онлайн — школе работают профессионалы (методисты, продюсеры, эксперты, техадмины и др.) и сама школа нацелена на качественную подготовку специалистов по новым профессиям и трансформацию человека.

Если МООК академического сектора, по нашему мнению, базируется на идеалистической и реалистической моделях образования, то коммерческое онлайн- образование ближе прагматической и экзистенциалистской моделям образования. Идеалистическая модель — линия Платона — Гегеля- предполагает элитарную подготовку на основе свободных искусств и гуманитарных наук с ориентацией на образец, эталон, авторитет учителя. Реалистическая модель –линия Аристотеля- Дж.Локка -Ф.Бэкона- исходит из законов природы и естественных законы и делает ставку на естествознание и общественные науки. Прагматическая модель строится на ценностях относительности и демократического прогресса, акцент делается на прикладных и практических искусствах, знаниях, связанных с повседневной жизнью человека. Экзистенциализм в качестве главных ценностей видит индивидуальный выбор и свободу человека.

Академическое онлайн-образование — централизованное, на основе ГОСО — ориентируется на разум, на Р.Декарта. Здесь дается больше теоретического знания, идет реализация образовательной политики вышестоящих структур и академической политики вуза. Коммерческое онлайн- образование исходит из потребностей рынка, текущей ситуации. Здесь царит Ф.Бэкон со своим кредо «Знание-сила» и опытным знанием. Онлайн-школа конкретно и целенаправленно формирует компетенции в практике проектного и индивидуализированного обучения с установкой на результат.

Любое знание, не только научное, содержит 2 стороны: знание «что?», онтологическую сторону с законом, знание объекта, и знание «как?», метод, методологическое знание, гносеологическую сторону с принципом познания объекта. Метод, методологическое знание есть нормативное знание, в отличие от позитивного теоретического, содержательного знания. Нормативное знание может существовать на методологическом, методическом и технологическом (механики) уровнях. Нормативное знание – это знание о должном, эталонное знание. Эталонное знание конструирует матрицы поведения.

2.Поле образования как конструктор матрицы поведения.

Образование представляет собой ценность государственную, ценность общественную, ценность личностную. Государственная ценность образования заключается в том, что нравственный, интеллектуальный, экономически, культурный потенциал государства непосредственно зависит от состояния образовательной сферы и возможностей его прогрессивного развития. Государство провозглашает образовательные приоритеты, смотрит глобально, а цивилизованное общество кровно заинтересовано в прогрессивном развитии образования и подталкивает государство к выполнению собственных обещаний –переводу глобальных целей в конкретные акции по их реализации. Личностная ценность образования- это индивидуально-мотивированное и стимулированное отношение человека к собственному образованию, его уровню и качеству. Именно личностно-ориентированным ценностям образования большое внимание уделялось в религиозных, философских и педагогических работах ученых и мыслителей прошлого, а также в альтернативных моделях современности. Личностная ценность образования обусловлена внешними обстоятельствами и внутренними побуждениями личности. Внутренние побуждения личности определяются глубинными биосоциальными потребностями любого нормального человека, естественным стремлением к знанию, познанию, самосовершенствованию, всесторонней жизненной самореализацией. Внешние обстоятельства связаны с престижем, материальными, прагматическими аспектами меритократического характера: «что дает» образование соответствующего уровня человеку в данном обществе с учетом жизненных идеалов и приоритетов личности. Кроме того, сами внутренние побуждения личности зависят от психолого-педагогической атмосферы в самой образовательной среде, в которую попадает любой человек, сознательно воспринимающий мир. То есть личностный «спрос» на образование (естественный стремление к познанию и преобразованию мира) должен совпадать с образовательными «предложениями», учитывающими и стимулирующими спрос (с искусственно созданной педагогической средой в институтах образования и природосообразных технологиях многоплановой образовательно-воспитательной и развивающей деятельности). Так выстраиваются естественные рыночные основы взаимоотношений в образовательной сфере, так формируется ярмарка образовательных услуг. Эти ценности реализуются через систему образования. Образование как суперсистема (макросистема) включает в себя две большие системы: централизованную и децентрализованную. Централизованная система объединяет государственные и негосударственные учреждения, различающиеся по параметрам, прежде всего по уровню и профилю. Децентрализованная система представлена сферой образовательных услуг в соответствии с потребностями человека. Существуют понятия учебно-воспитательная система, педагогическая система, образовательно-воспитательная система. Учебно-воспитательная система-это то же самое, что и образовательно-воспитательная система, то есть педагогический аспект функционирования учебного заведения соответствующего профиля. Здесь принято выделять цели учебно-воспитательной и развивающей деятельности, содержание этой деятельности (фиксируется в учебных планах, программах, учебниках, учебных пособиях, компьютерных обучающих проблемах, разнообразных информационных и телекоммуникационных и других средствах), методы обучения (технологии образовательного процесса), средств, используемых в педагогическом процессе, организационные формы реализации образовательной деятельности. Для каждого уровня и профиля образования будет своя учебно-воспитательная система. [15]. Такая система сложилась, по мнению М.Фуко, в XVII веке, в эпоху классической науки, когда сформировались дисциплинарные общества. В дисциплинарных обществах формируются особое дисциплинарное пространство и дисциплинарное время. Дисциплинарное пространство строится за счет «отгораживания», то есть по принципу элементарной локализации, расчерчиванию и распределению по клеткам. У каждого индивида есть свое место, но это не столько территория, а ранг, то есть место в классификации». Дисциплина- искусство ранга и техника преобразования размещений». С XVIII века ранг стал основной формой распределения индивидов в школьном порядке. Ранг присваивался каждому ученику как результат каждого испытания, задания. Этот ранг надо достигать постоянно: день за днем, неделя за неделей, из месяца в месяц, из года в год. В соответствии с возрастом, успехами в учебе и поведении ученик переходил, перемещался по клеткам «живых таблиц»/классификационным рядам в другой ранг. Это мог быть класс или другая категория учащихся — отличники, очень хорошие ученики; хорошие ученики; посредственые ученики; плохие ученики; ученики «позорного» класса. Место, которое занимает (в классе) ученик- это постоянное место, которое нельзя покинуть, поменять без согласия инспектора. То есть пространство учебного помещения (класса, аудитории) фиксируют как положение, так и перемещение учеников. [16]. Дисциплинарное время складывается из контроля над деятельностью, организации генезисов, иерархического надзора, нормализующего наказания, экзамена. Контроль над деятельностью состоит из распределения рабочего времени, то есть через ритмичность, принуждение к занятиям, повторяющиеся циклы деления его часы, минуты, секунды. Эта модель происходит из монастырских общин, однако, на наш взгляд, не потеряла актуальности и сейчас, в цифровую эпоху. Традиция качественного использования рабочего, учебного времени с точностью, прилежанием, размеренностью, которая нам больше известна как эффективизация и оптимизация в работе и учебе, осталась с нами до сих пор. Контроль за деятельностью – это детализация действия во времени, то есть действие разбивается на элементы, а эти элементы структурированы по направлению, размаху, длительности, последовательности выполнения, которые контролируются. Кроме распределения рабочего времени и детализации действия во времени, в контроль за деятельностью входят и коррекция тела и жеста, а также связь между телом и объектом. Правильная осанка, оптимальное положение тела за партой, при письме контролируются. В случае отклонений поправляются и исправляются. Регламентируются манипуляции с предметами, пером, винтовкой. Оказывается, распорядок и режим дня, расписание занятий к нам пришел также из дисциплинарного общества, которое стремится к позитивной экономии, интенсивного использования времени. Перекличка по списку, отметка отсутствующих в журнал- все это тоже из XVIII века. Для определения уровня (ранга) солдаты и учащиеся выполняли подходящие им по рангу упражнения, к которым они принуждаются, наблюдаются, растут и оцениваются [16]. Кстати, существующая сегодня дифференциация на новичков (неофитов), продолжающих, профессионалов идет оттуда. Установка на совершенствование под авторитарным руководством учителя, которая из религиозного Средневековья через Просвещение, вполне вероятно, закрепилась в традиционном образовании как некая вечная истина, идущая из глубины веков. У Аль-Фараби тоже были идеи о формировании определенных качеств посредством упражнений, правда, они не были под внешним контролем. Современная нейронаука объясняет механизм закрепления привычек и определенного поведения процессом миелинации. На дисциплинарное общество «работает» и архитектура, помогая осуществлять иерархический надзор, «видеть» все, что происходит; чтобы сделать видимыми всех, кто находится внутри. То есть появляется своеобразный микроскоп для наблюдения за поведением людей — пирамида власти, система надзора и контроля –и в мануфактуре, и в школах. Еще одним компонентом дисциплинарного времени, часто напоминающим о себе и в наши дни, является нормализующее наказание. Это поколения Y и Z могут не бояться ошибок, видеть в них уроки и возможности роста. Более старшие поколения Х и «Беби –бумеров» смотрят на ошибку с опаской, и это не случайно. За отступления разного рода дисциплинарное общество наказывает. В школе, как и в цехе и в армии, наказывают (пусть даже на уровне микронаказаний) за отступления от времени (опоздания, отсутствия, перерывы в работе), за отступления от деятельности (невнимательность, небрежность, пассивность), за отступление в поведении (невежливость, непослушание), за отступление от речи (болтовня, дерзость), за отступление от тела (неправильные поза и жесты, неопрятность), за отступление от сексуальности (нескромность, непристойность). Создается «искусственный» порядок – нормы в законе, программе, уставе: срок обучения, время на выполнение упражнения, правила перехода на другую стадию обучения. Ранг является и наградой, и наказанием. Искусство наказания постоянно сравнивает поведение индивида с эталоном, нормой и дифференцирует: измеряет и выстраивает иерархию индивидов от ценности, способности, уровня развития, «природы». А кроме того, искусство наказания ставит внешнюю границу между нормальным и ненормальным. Так, благодаря норме, возникает формальное равенство индивидов. Еще один из важных элементов дисциплинарного времени – экзамен. В нем, по мнению М.Фуко, нормализующий взгляд, надзор квалифицирует, классифицирует и наказывает. В экзамене слиты церемония власти и форма опыта, применение силы и установление истины. В экзамене происходит преобразование «экономии видимости в отправление власти»: невидимая власть принуждает подчиняться и быть видимыми всех других. Посредством экзамена индивидуальность вводится в поле документа, детальный архив дел и тел. А техники документации превращают индивида в конкретный случай, кейс. Данный случай можно измерить, описать, сравнить, оценить с другими и.т.п.

«…власть производит. Она производит реальность; она производит области объектов и ритуалы истины. Индивид и знание, которое можно получить об индивиде, принадлежат к ее продукции» [16].

Дисциплинарные общества, о которых пишет М.Фуко, появились в XVII-XIX веках, а расцвели в начале XX. Но уже после второй мировой войны, по мнению Ж.Делеза, им на смену приходят общества контроля. Если главной техникой дисциплинарного общества была изоляция, то основными техниками общества контроля являются постоянный контроль и мгновенная коммуникация, «ультраскоростные формы контроля в открытом пространстве». Если дисциплинарным обществам соответствуют энергетические машины, то обществам контроля — кибернетические машины и компьютеры. Поскольку компьютеры, кибермашины- это инструменты, устройства контроля, то необходимо анализировать данные, которые они выдают, ведь машины ничего не объясняют. Если закрытые организации, пространства изоляции дисциплинарного общества- это матрицы, отдельные модули: относительно независимы, каждый раз приходится начинать с нуля, с независимыми переменными и общим аналоговым языком, то в обществах контроля с цифровым языком механизмы контроля – это модуляции. Вариации одной и той же структуры с системой геометрических переменных. Деформирующий себя модуль всегда находится в изменении как универсальная система деформации. Ж.Делез считает, что корпорации заменили заводы, школу заменяет непрерывное образование, постоянный контроль замещает экзамен. Так происходит уподобление школы корпорации. А в обществах контроля, где «ничто никогда не кончается», корпорации, система образования, служба в армии – метастабильные системы, которые могут сосуществовать одновременно и рядом. В дисциплинарном обществе место человека в массе определяется число — через регистрационный номер, а сам индивид идентифицируется через личную подпись. В обществе контроля номер, подпись уже не нужны, а нужен шифр-пароль. По этому шифру допускают или не допускают к информации. Индивидуумы превращаются в «дивидуумов» (электронные единицы), массы– в сэмплы, рынки и базы данных. Метафора дисциплинарного общества- монетарный крот, общество контроля олицетворяет змея. В обществах контроля нет производства, а есть сбыт готовой продукции, маркетинг. Так маркетинг становится «душой» корпорации. Маркетинг, по мнению Ж.Делеза, становится инструментом социального контроля, именно он формирует бесстыдную расу наших хозяев». «Контроль осуществляется через краткосрочные операции и молниеносные прибыли, но вместе с тем он непрерывен и безграничен». Теперь в обществе контроля живет человек-должник, вместо человека – заключенного дисциплинарного общества. Еще в мае 1990 года Жиль Делез видел будущее школ следующим: «В режиме школ будут введены формы постоянного контроля, непрерывное образование в школе, отказ от любых исследований в Университете, введение «корпорации» на всех уровнях обучения». А также предупреждал: «Кольца змеи еще более сложны, нежели подземные ходы кротовых нор» [17]. В чем-то относительно власти маркетинга Ж.Делез оказался прав. Ведь современный маркетинг – это стратегический маркетинг, опирающийся на психологию людей (сейчас говорят не только про экономику впечатлений, но и экономику поведения), архетипы бессознательного и нейронауку (нейромаркетинг), форсайтинг. Если раньше стратегия как управление будущим была инструментом политиков, дипломатов, военных, экономистов, то теперь стратегия также инструмент маркетологов [18]. Попадая в «цифровой пузырь» из-за постоянной заботы цифровой среды, которая поставляет информацию по интересам, человек, как постоянный объект цифровой среды, попадает в «кокон» однотипной информации, оказываясь в искаженной картине мира [19].

Техники дисциплинарного общества и общества контроля, на наш взгляд, «работают» и в академическом, и неакадемическом секторе. Клеточки, таблицы, ранги, дифференциация по ролям, геймификация, на наш взгляд, это перенос элементов дисциплинарного общества в современное аналоговое и цифровое пространство [20]. Однако метрики, на которые ориентируются в качественных онлайн-школах, делают ставку на серьезный, актуальный педагогический дизайн, методологию и методику обучения). Аналитика производится и в академическом, и в неакадемическом образовании. В неакадемическом секторе она, в основном, автоматизирована, поскольку изначально привязана к LMS.  В условиях конкуренции стараются придерживаться своих корпоративных, внутренних ценностей для сохранения своих конкурентных преимуществ. Хотя существуют дедлайны по загрузке домашних заданий, но по инициативе студентов срок сдачи «домашек» может быть продлен на 3 дня. Оценки за выполнение домашних заданий не дифференцированные, а принято/не принято; зачет/незачет. Большое внимание уделяется мотивации, которая имеет тенденцию не только возрастать, но и снижаться. Зная мотивационные ямы, студентов вдохновляют и мотивируют кураторы, и поддерживают однокурсники в сообществе группы. Обратная связь от тьютора, проверяющего домашние задание – это не выявление и указание ошибок, а консультации и рекомендации наставника по данной проблеме по разным схемам гамбургера, «трехслойного бутерброда», DESC[21]. Здесь учат не только профессиональным знаниям и навыкам, но и учат учиться на принципах андрагогики и хьютагогики [22].

3.Поле образования как механизм организации способа быть субъектом. Оказавшись в ситуации неопределенности во время карантина марте 2020, многие вспомнили о романе – притче А.Камю «Чума» (1947). Чтобы получить хоть какую-то информацию происходящем из романа, нужно было эксплицировать сведения о примерной продолжительности карантина, о переживаниях в условиях самоизоляции, об экзистенциальном опыте, о типах людей и их поведении в новых условиях, о действиях властей и медработников. Поскольку у нас (поколений Победителей, Беби-бумеров, Х, У, Z) прежде такого социального и личного опыта не было, «испанка» была чем-то далеким прошлым, то людям казалось, что у «представителей власти» слишком много власти. Однако и книга А.Камю, и снятый на основе его одноименный фильм показали, что в чрезвычайных обстоятельствах государство берет на себя задачу защиты, обеспечения безопасности жизни своих граждан. Это подтверждает и анализ дисциплинарных обществ М.Фуко. Он тоже рассматривает чуму, только настоящую, конца XVII века. В положении о мерах, применяемых в городе в случае угрозы эпидемии чумы в XVII веке, очень много из того, с чем пришлось столкнуться нам в 2020: и закрытие города и ближайших окрестностей, и запрещение покидать город (у них под страхом смерти, у нас – штрафов), непрерывное инспектирование кварталов, бесконтактная доставка продуктов, надзор, наблюдение, запись (списки находящихся в городе людей, регистрация всякой патологии постоянно и централизованно), поочередная дезинфекция домов через 5-6 дней после начала карантина и т.п.[16, с.238-243]. Рассмотрим, что происходит с людьми в такой ситуации, в каких социальных связях они остаются и оказываются. Гарвардские социальные психологи Николас Кристакис и Джеймс Фаулер в своих исследованиях показали, что на нас очень сильно влияет наше окружение реальное и виртуальное. В социальных отношениях (социальных сетях в их терминологии) важно, кто с кем и как глубоко связан, а также кто на кого влияет: кто, что, кому передает. В социальных сетях (отношениях) есть свои правила:

1.«Мы сами определяем структуру нашей социальной сети»: с кем, сколько, как тесно будем общаться; выявлено стремление общаться с теми, кто похож на нас, имеет с нами  общие интересы, мечты, биографию

2. «Мы такие, какими делает нас наша сеть»: новые друзья улучшают наше здоровье, дружба между нашими друзьями и родственниками, количество знакомых у ваших друзей и родственников, вместе или в разводе родители, какой вы по очереди ребенок в семье.

3. «На нас влияют наши друзья»: по сети можно передать все, что угодно; копирование ближних.

4. «На нас влияют друзья наших друзей»: человек подражает не только своим друзьям, но и друзьям друзей.

5. «Сеть живет своей собственной жизнью»: люди одной культуры ведут себя одинаково, даже не зная друг друга.

Закон «Правило трех рубежей влияния» говорит о том, что распространение влияния в сетях идут по волнам мы — наши друзья (первый рубеж), друзья друзей (второй рубеж), друзья друзей наших друзей (третий рубеж), далее влияние ослабевает [23]. В правоте этого закона каждый мог убедиться на личном опыте в самоизоляции. Посредством его можно, на наш взгляд, объяснить и другие события жизни, если остановиться в поле образования.

Мы уже убедились, что классическое, традиционное образование достаточно консервативно. Это связано, как считает Пьер Бурдье(1984), с «производством» такого типа человек как «Homo Academicus». Чтобы сконструировать индивида популяции Homo Academicus, необходимо ввести его в поля двойного кода. Первое поле кода — это социальная кодификация деятельности ученого на уровне государства, научное кодирование, когда он получает диплом как социально-профессиональную категорию. Официальную, явную кодификацию образует объективация объективации, то есть такой код из инструментов анализа, который позволяет всегда в объективированном результате научной работы «прочитать» следы по построению работы, категориальную сетку при создании данных на базе трудов «влиятельных преподавателей университета».

Идентификация и классификация университетских преподавателей на практике в соответствии с известным именем мира университетской науки – это своеобразная формула самопредставления, самопрезентации преподавателя, поскольку он попадает в сферу не только культурного, символического капитала, но и приобретает социальный капитал. (Вспомним закон влияния Н. Кристакиса и Дж.Фаулера, рассмотренные выше). Второе поле кодификации, в которое попадает преподаватель, это релевантные (конститутивные) характеристики опыта, практики самого университета. Данные, внутренние для университета, характеристики часто копируют первую систему кодировки, являются не такими явными, как официальные, однако на практике «работают» очень эффективно в деле ранжирования и построения иерархии в университетском мире. [24, с.15-32]. При размещении в определенном месте, карте университетской иерархии учитываются такие релевантные показатели, как

-наследуемый социальный и культурный капиталы (социальное происхождение, место рождения, профессия отца, вероисповедание и т.п.);

-образовательный капитал (государственный лицей или частный колледж, в Париже или провинции, образовательные успехи в школе, школьные олимпиады; высшее образование в Париже, в провинции, за границей и полученные степени;

-капитал университетской власти (принадлежность Институту –

Метаакадемической инстанции, Высшим инстанциям в университете, должности деканов, руководителей отделов, директоров институтов – административная власть);

-капитал научной власти (руководство исследовательским отделом, научным журналом, преподавание в учреждениях подготовки исследователей, в Высшем совете по научным исследованиям);

-капитал научного престижа (членство в Институте, научные награды, переводы на иностранные языки);

-капитал интеллектуальной известности (принадлежность к Французской Академии, упоминание в энциклопедии, выступление на телевидение, сотрудничество с интеллектуальными изданиями и т.п.);

-капитал политической и экономической власти (включение в издание «Кто есть кто» как значимая личность, то есть известная, респектабельная, заслуженная и талантливая);

-политические диспозиции (реформаторские диспозиции по вопросам образования). [24, с.82-86]

Культурный капитал, по мнению П.Бурдье (1983), может быть трансформирован при определенных обстоятельствах в экономический капитал и институционализирован в образовательные квалификации. Культурный капитал может быть в трех состояниях: инкорпорированном состоянии (накопление конкретным человеком на уровне ума и тела; инвестиции в саморазвитие), объективированном состоянии (материализация в конкретных культурных товаров в виде картин, книг, словарей, машин и т.д.), институционализированном состоянии, (объективация в форме академических квалификаций). Культурный капитал в институционалированном состоянии разрешается, допускается «академическим средствами при помощи юридически гарантированных квалификаций», формально уравнивая всех. Академическая квалификация как сертификат о культурной компетенции наделяет владельца «конвенциональной, непреходящей и юридически гарантированной ценностью по отношению к культуре». Академическая квалификация – это официально признанная, гарантированная компетентность, в отличие от простого культурного капитала. Кроме того, этот академический капитал имеет денежную стоимость, которая обменивается на рынке труда. Академическая квалификация гарантирует материальную и символическую прибыль. А также позволяет наращивать объем социального капитала за счет включения, членства в устойчивой сети «более или менее институционализированных отношений взаимного знакомства и признания». Членство в группе является поддержкой в виде коллективного капитала, репутации, солидарности  при совершении материального и символического обмена. Все виды капитала – экономический, культурный, социальный могут конвертироваться друг в друга при определенных условиях напрямую, без посредников или через посредников [25].

Самоуверенная институциональная наука, притязающая на абсолютную истину, по мнению П.Бурдье, стремится создать такую модель научности, чтобы респектабельность ученого и его науки никогда не ставились под сомнение. [24, c.64]. Кроме того, убеждения преподавателей относительно университета зависят не от  их политических взглядов, а, наоборот, их политические взгляды зависят от положения в университетской иерархии. Известные нам и англосаксонскому миру интеллектуалы Л. Альтюссер, Р.Барт, Ж.Делез, Ж.Деррида, М. Фуко по отношению к «высшему философскому жречеству Сорбоны»являются еретиками внутри университета, которые расположены на краях, рубежах академической империи. У еретиков нет власти и привилегий, зоны ответственности обычного профессора, они близки интеллектуальному миру авангардных журналов и журналистики. Академическая империя, «господствующие» постоянно опасаются угрозы вторжения варваров [24, c.448-450].На русском языке, как мы помним, их труды выпускали в издательстве «Ad Marginem». Как отмечают Н. Кристакис и Дж.Фаулер, в научных сообществах новаторские идеи тоже распространяются до трех рубежей: «высокий творческий потенциал изобретателя влияет на его коллег, коллег его коллег и коллег его коллег» [23, с.42].

Если представители академического мира делают столько вложений в культурный и социальный капитал, то становится понятным, почему они закрыты всем другим, вненаучным видам знаний варваров, а также новому и прогрессивному. Этим, скорее всего, объясняется тот факт, что учить ученого очень сложно. По мнению Криса Аргириса, в обучающей организации, Корпоративном Университете профессионалы с академическим образованием занимают оборонительную позицию и защитное мышление, потому что в академическом мире у них были победы, они стремятся к успеху и боятся неудач. Хрупкие и ранимые личности попадают в «мертвую петлю» отчаяния, когда в проектной команде не могут работать лучше всех и получать похвалу от руководителя. А потом это состояние усугубляется, когда они уходят в себя, теряют дух, переходя в «мертвую свечу» [26].

Еще одним сегментом поля образования, где формируется свой механизм организации способа быть субъектом, является корпоративный университет. Корпоративные университеты появились в 70-е годы прошлого века на основе бизнес-школ 20-30 годов, погруженных в практику. В отличие от классического университета такие бизнес-школы базировались на обучении узкопрофессиональным специальностям. Первый корпоративный университет Gamburger University открылся в 1961 году в компании McDonalds. Корпоративные университеты обучают сотрудников не только решениям текущих практических задач, но и работают на перспективу. «Корпоративный университет — это выстроенная система внутрифирменного обучения, объединенная единой концепцией и методологией, разработанная для всех уровней руководителей и специалистов в рамках идеологии и стратегии развития компании, а также задач, стоящих перед ее отдельными структурными подразделениями». Первыми идею дистанционного образования подхватили именно корпоративные университеты, доказав гибкость и превосходство в этом вопросе перед традиционным образованием. Еще в 2000 году проекты по web-обучению запустили 92% американские корпорации [9]. Первый корпоративный университет в России появился в 1999 году, это был Билайн/Вымпелком [27],[28]. Сегодня корпоративный университет управляет знаниями компании, управляет личными знаниями, предоставляет варианты для развития, предвосхищает ожидания бизнеса, понимает какие знания и навыки нужны и транслирует данный запрос в рекрутинг. В своем обучении по технологиям будущего корпоративный университет прошел путь от «говорящей головы», видео с элементами анимации, обучающих игр и скринкастов до VR, дипфейк-видео, иммерсивного видео. В асинхроне корпоративного обучения сейчас в тренде скрайбинг, аудиоподкасты, блоггинг, интерактивные конструкторы, иммерсив, симуляторы, скринкасты, анбоксинг.

В синхронном обучении в корпоративных университетах лидируют интерактивные вебинары, батлы, интервью, парное тьюторство. Хорошо зарекомендовали себя смешанные – синхрон-асинхрон – форматы: перевернутый класс, интерактивные онлайн-доски, геймифицированная домашка, марафлон в WA. Корпоративные университеты предлагают для сотрудника не традиционную карьеру (с карьерным продвижением, низкой изменчивостью, позицией/деньгами в организации, лояльностью к организации), а поливариативную карьеру со свободой выбора, высокой изменчивостью, самоудовлетворенностью, приверженностью своему жизненному пути [27]. Корпоративный университет (КУ) выступает обучающей средой, охватывающей широкий круг сотрудников и руководителей, ориентирован на функциональные и управленческие компетенции и нацелен на создание культуры обучающейся организации и возможностей обучения вне аудитории. Из учебного центра, ориентированного на обучение сотрудников и руководителей операционной эффективности и достижение операционных результатов, через драйвер лидерства — развитие лидерской культуры и лидерских компетенций у руководителей всех звеньев – и стратегическую платформу для привязки процесса обучения к созданию стратегии организации у руководителей высшего звена при решении стратегических вопросов развития компании к среде обучения- таков эволюционный путь развития корпоративного университета. Современный корпоративный университет как «уникальная среда обучения и развития лидеров» включает такие элементы: «инновационную систему многоступенчатых программ и технологий; балансированный портфель преподавательских ресурсов; центр создания и распространения новых знаний, сильный бренд КУ и глобальную сеть партнерств с ведущими бизнес-школами мира;  передовую инфраструктуру, включая кампус; совокупность программ и проектов, усиливающих экосистему компании; операционную систему управления качеством и эффективностью образования мирового уровня»[28]. Для запуска корпоративного онлайн-обучения требуется широкий спектр знаний, умений, опыт в архитектуре образования, в педагогическом дизайне [29]. Поскольку корпоративные университеты первыми вступили на путь дистанта, то многие наработки активно используют и в онлайн-школах, и в инфобизнесе, также полезно присмотреться к ним и академическому образованию. А также у корпоративных университетов актуальная практика в формировании востребованных организациями и удовлетворенных собой работников.

Следующим сегментом поля образования, формирующим свой механизм организации способа быть субъектом, можно назвать Интернет. Приобщение к Всемирной паутине с конца 1995 года как к новой системе коммуникаций и организационной структуре ознаменовало, по мнению Мануэля Кастельса, вступление в новую галактику-галактику Интернет, сменившую «галактику Гуттенберга», мира печатных изданий. Культуру Интернета как некоторую коллективную конструкцию образуют четыре слоя: техномеритократическая культура, культура хакеров (программистов, производителей-пользователей Интернета), культура виртуальной общины и предпринимательская культура. Все четыре слоя объединяет также идеология свободы. Техномеритократическая культура вносит определенные правила и обычаи в кооперацию программистов, занимающихся техническими проектами. Культура виртуальной общины создает особую среду избирательного социального взаимодействия и символического единства. На основе культуры хакеров и культуры общины создается предпринимательская культура, которая получает прибыли от распространения Интернет — технологий в обществе. То есть мы видим, что культура Интернета имеет корни в научных кругах, в большой науке и академических кругах: «критерии технического совершенства, оценка работы коллег, открытый обмен информацией о результатах научных исследований»[5, с.51-79].В неформальном общении виртуальных сообществах, в ролевых играх тинейджеры экспериментируют со своей идентичностью»[5, с.142-143]. Так Интернет становится новым институтом социализации, наряду с семьей, школой.

Руководители Беркмановского центра по изучению Интернета и общества Дж. Палфи и У. Гассер обращают особое внимание, что цифровые аборигены экспериментируют с идентичностью, не контролируют свое цифровое досье, мало заботятся о конфиденциальности, могут сообщить свои персональные данные абсолютно незнакомому человеку; не думают о рисках похищения своих персональных данных; не думают о репутации во взрослой жизни. Опасностей в Сети тоже много: это не только интернет – зависимость, но и педофилы, порнография, троллинг и кибербуллинг и другое. А поскольку законодательство у стран разное, то защита со стороны закона в галактике Интернет, работает слабо[30]. Кроме знакомого нам поверхностного Интернета, есть еще и глубинный Dark Net c противозаконными и аморальными веб-ресурсами, где живут не только тролли, ультраправые, продавцы и покупатели нарко тиков, детской порнографии, веб-модели на порносайтах, но и сообщества по cамовредительству (анорексии, членовредительству, cуициду). Из Dark Net вышел «одинокий волк» — норвежский стрелок Андерс Брейвик (июль, 2011) [14]. На наш взгляд, там же, в Dark Net , находятся корни крымского стрелка Владислава Рослякова (17.10.2018) и казанского стрелка Ильназа Галявиева(12.05.2021).

Исследования цифровой компетентности подростков и родителей, провел Фонд развития Интернета при факультете психологии МГУ под руководством профессора Г.У. Солдатовой. Результаты Всероссийского исследования показали, что индекс цифровой компетентности подростков 12-17 лет равен 34%, а их родителей – 31%. Подросткам присущ оптимизм по вопросу существующих интернет-рисков, они рассматривают интернет упрощенно позитивно как «вольницу» и «мир чудес». Уровень своей цифровой компетентности оценивают иллюзорно. Подростки сталкиваются с техническими (вирусы, черви, трояны), потребительскими (злоупотребления правами потребителя), контентными (материалы с противозаконной, неэтичной и вредоносной информацией), коммуникационными (при общении и взаимодействии в Сети) рисками. Однако в силу цифрового разрыва со страшим поколением поколения Y и Z осваивают мировую Сеть самостоятельно. Столкновение с трудностями способствует в целом повышению цифровой компетентности подростка и взрослого в данной сфере (потребления, коммуникации, контента, техносферы)[31]. Однако дети и подростки не всегда могут самостоятельно справиться с проблемами, когда с ними «работают» профессионалы нелюди, доводящие до суицида. Вспоминаются группы смерти типа Ф-57 «Море китов», «Киты плывут вверх» в социальной сети ВКонтакте – группы детей-китов. В комплексном воздействии на них применялись сектантские, маркетинговые, психологические и другие технологии по «промыванию мозгов», запустившие «эффект Вертера» и приведшие к уходу из реальной жизни 130 детей в возрасте 9 – 21 лет с ноября 2015 по апрель 2016 года [32]. Защитой и профилактикой онлайн- и оффлайн-рисков, по мнению, и российских, и западных специалистов является образование, создание специальных обучающих программ, использование образовательного потенциала Интернета, повышение уровня цифровой компетентности, преодоление «заговора молчания» между цифровым и аналоговым поколениями, взаимодействие, обмен опытом и диалог поколений по вопросам Сети и не-Сети) [31],[32].

Министр просвещения России Сергей Кравцов сообщил, что специально для школьников «белый интернет», который будет содержать только проверенный контент. Там будут фильмы, возможности для посещения музеев и театров онлайн, книги, художественная литература [33].

Значительным событием в галактике Интернет в последние 20 лет является создание свободной энциклопедии Википедии, в которой публикуются статьи на более 310 языках мира. В русской Википедии есть правила, хотя нет начальства и основа публикации – это внешние источники. Должны быть ссылки на авторитетные источники. В первую очередь, на научные издания, далее научно-популярные. Если в статье нет ссылок, то ставится шаблон предупреждения: есть сомнение в соответствии действительности. Такая статья может быть удалена участниками или восстановлена после улучшения. Материалы сайта доступны по лицензии». Пять столпов Википедии утверждают, что это энциклопедия (основана на ссылках), придерживается нейтральной точки зрения, (ссылки на проверяемые авторитетные источники), материалы находятся в свободном пользовании (общественное достояние), свод правил поведения (вежливость, правило трех отмен), нет строгих правил( правьте, изменяйте, переименовывайте)[34]. На наш взгляд, столпы Википедии напоминают культуру Интернета, о которой говорил М.Кастельс, особенно в части происхождения из академических кругов, из большой науки. Само функционирование Вики осуществляется по горизонтальному менеджменту.

Масштабным событием культуры весны 2021 гола стал трехдневный марафон «Новое Знание» (20-22 мая 2021), который проходил в смешанном формате в восьми городах России от Калининграда до Владивостока. Каждый город представлял одно из направлений просвещения «спорт, история и культура, наука и технологии, информационные технологии, индустрия и промышленность». За время марафона прошло более 100 мероприятий (открытых уроков, интервью, презентаций, дискуссий, мастер-классов). В них участвовало около 150 спикеров: ученые, бизнесмены, руководители IT-компаний, высокопоставленные государственные деятели, деятели культуры. Среди гостей были Илон Маск и Стив Возняк. В марафоне участвовало около трех тысяч оффлайн-участников. Марафон за три дня посмотрело онлайн около двадцати миллионов человек. Универсальный марафон станет традиционным и будет проходить один раз в год [35]. Обновленное общество «Знание» станет еще одним из источников организации быть субъектом.

Еще один инструмент и механизм, формирующий субъекта – это онлайн образование, образовательные корпорации. За последние 10 лет появилось широкая сеть интернет-образования- образовательные корпорации, онлайн-университеты [36]. В период пандемии, в условиях самоизлоляции спрос на онлайн-курсы вырос в 2,5 раза по сравнению с тем же периодом 2019 года. Многие образовательные платформы предоставили бесплатный доступ к библиотеке своих курсов: Нетология к 80 мини-курсам по маркетингу и менеджменту, GeekBrains к 30 вводным курсам по программированию, маркетингу, управлению, дизайну. А Coursera  предоставила бесплатный доступ 3800 курсов по 400 специализациям студентам вузов на карантине[37]. Однако бесплатный доступ к онлайн-курсам и обучение в онлайн-университете- это не одно и тоже. Онлайн – университет- это погружение в образовательную среду, обучение с сопровождением, обратная связь с мотивационной поддержкой тьюторов и кураторов, персональная траектория обучения в синхроне/асинхроне, поддержка в учебном чате одногруппников и на общих ежемесячных встречах с командой онлайн-университета. То есть онлайн- университет –это и погружение в экосистему онлайн-университета, и переход от андрагогики к хьютагогике, обучение не только на лучших способах обучения, но и самообразовании, умении учиться [22]. «Экосистема—это независимые игроки, кооперирующиеся вокруг инноваций. Невозможно сверху приказать быть экосистемой, участники могут ею стать только по взаимному интересу. Особенность экосистемы именно в горизонтальной распределённой модели управления» [38].

Одним из проявлений данного партнерства являются совместные образовательные программы. Так, с 1 сентября 2021 года Нетология групп вместе с Высшей Школой Экономики запускаются онлайн магистерские программы «Управление цифровым продуктом» со сроком обучения 21 месяц вместе ИБДА РАНХиГС «Цифровое предпринимательство» сроком на 22 месяца. Обе магистерские программы завершаются выдачей диплома государственного образца Европейского приложения к диплому. Очень приятно, что чудесные планы становятся реальностью и происходит кооперация академического и неакадемического образования [39], [40].

Таким образом, первые итоги Вирусной революции в поле образования, на наш взгляд, таковы:

1.В условиях пандемии усилились две тенденции: академическое, формальное образование активно осваивало цифровые технологии, а EdTach, неформальное, дополнительное образование училось у академического нормативам качественного продукта и обретению репутации и престижа.

2.Пандемия показала, что сейчас, как и прежде, востребованы все виды знания, за исключения лженаучных, анитисоциальных, анитичеловечных. За качество фундаментальных и прикладных знаний формальное и неформальное образование будут выступать вместе.

3. В цифровом обществе с экономикой впечатлений и экономикой поведения контроль не всегда выступаем репрессивным инструментом, он может быть механизмом адресной персональной заботы о человеке.

4. Нормативы и оценка могут быть и другими, а не просто линейно авторитарными и репрессивными. В экосистемах учитываются метрики всех участников образовательного процесса: студентов, заказчиков, методистов, онлайн-школы/корпоративного университета. Все метрики равнозначны, иначе экосистема не работает.

5. В современных условиях наметилась тенденция на партнерство и коллаборацию не только внутри образовательного бизнеса, но и между академическим и неакадемическим (образовательными корпорациями, корпоративными университетами) секторами образования. У каждого сегмента образования есть, то, чему можно поучиться друг у друга. Объединение совместных усилий могут создать лучший образовательный продукт, соответствующий сегодняшнему дню.

Литература.

1.Фуко М. Управление собой и другими. Курс лекций, прочитанный в Коллеж де Франс в 1982-1983 учебном году.-Спб.: Наука, 2011.-С.13-34

2.Кант И.Ответ на вопрос: Что такое Просвещение? /Кант И. Собр. Соч. в 6-ти томах. Т.6. М., 1966. с. 25

3.Ницше Ф. Несвоевременные размышления: О пользе и вреде истории для жизни //[Электронный ресурс] URL https://nietzsche.ru/works/main-works/history/?curPos=4 .[Дата обращения 28.05.2021.]

4.Смолл Г.,Ворган Г.Мозг онлайн. Человек в эпоху Интернета.-М., 2011.- 352 с.

5.Кастельс М.Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе. -Екатеринбург: У- Фактория , 2004-328с.

6.Кузьминов Я.И.Вирусная революция: как пандемия изменит наш мир (27.03.2020). // [Электронный ресурс] URL https://www.rbc.ru/opinions/society/27/03/2020/5e7cd7799a79471ed230b774 .Дата обращения 2.06.2020.

7.Ильин В.В. Теория познания. Эпистемология.-М.: Издательство МГУ, 1994, 136 c

8.Мынбаева А.К. История, теория и технологии научной деятельности высшей школы. –А., 2010.-257 с.

9.Грачева С.Корпоративные университеты за рубежом (История создания, опыт, современность).//Управление персоналом, 2008, N 5 

//Электронный ресурс] URL

 https://www.top-personal.ru/issue.html?1496 Дата обращения 29.05.2021.

10.Фуко М.Археология знания.-СПб, 2012.-416 с.

11.Грицанов А.А. Порядок дискурса//Новейший философский словарь. Постмодернизм. Минск: Современный литератор.-С.418-425.

12.Хомский Н., Бервик Р. Человек говорящий. Эволюция и язык.-СПб: Питер, 2018-304с.

13.Клейн.Почему художественная литература лучше учебников по управлению//Новинки от издательства Альпина Паблишер//Электронный ресурс] URL

// https://radiomayak.ru/shows/episode/id/2541435/

Дата обращения.31.05.2021.

14.Бартлетт Дж. Подпольный Интернет: темная сторона мировой паутины.-М.:Эксмо, 2917.-352.

15.Гершунский Б.С. Философия образования для ХХI века. М, 1998.

16. Фуко М.Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы.- М.: Ад Маргинем Пресс, 2018.-416 с.

17.Делез Ж. Контроль и становление. Post scriptum к обществам контроля//Делез Ж. Переговоры. -Спб.: Наука, 2004.-С.215-233

18.Коронкевич М.Виагра для бизнеса.16 шагов по увеличению прибыли.-М.: АСТ, 2020-256 с.; Почепцов Г.Г. Стратегия.- М., К., 2005-384 с.

19.Кузнецов У.Робот вместо человека: к чему это приведет?//Физики и лирики//Радио Маяк.7.06.2021.// [Электронный ресурс] URL

https://radiomayak.ru/shows/episode/id/2545411/

Дата обращения 15.06.2021.

20.Асанов Н. А.Составление учебно-методической документации и организация учебного процесса в вузе.-А, 2005.-114с.; Сборник нормативных документов по организации образовательного процесса в Казахском национальном университете имени аль-Фараби.- А., 2012.-252с.

21.Нодь А. 5 советов опытного тьютора. Простые лайфхаки, как давать грамотную обратную связь на домашние работы студентов онлайн-курсов.//[Электронный ресурс] URL

https://edmarket.ru/blog/5-advices-for-tutors/Дата обращения 15.06.2021.

Потехин А. KPI образовательного проекта: в чем измерять эффективность? Как понять, что ваши онлайн-курсы приносят результат слушателям? Как узнать, развивается ли наша онлайн-школа или стагнирует? Без метрик эффективности никак//[Электронный ресурс] URL

https://edmarket.ru/blog/kpi-of-e-learning/ Дата обращения 15.06.2021.

22. Игнатович Е. В. Хьютагогика как зарубежная концепция самостоятельного обучения //Непрерывное образование XXI века.- 2013.-Вып.3. //[Электронный ресурс] URL

https://drive.google.com/file/d/1QvoMMFEnEf6V_XlvyRZzm7s-_ldriYr2/view     Дата обращения 14.06.2021.

23.Кристакис Н., Фаулер Дж. Связанные одной сетью: Как на нас влияют люди, которых мы никогда не видели.- М, 2011.-361 с.

24.Бурдье П. Homo Academicus.-М.: Изд-во Института Гайдара , 2018.-464 с.

25. Бурдье П.Формы капитала. [Электронный ресурс] URL

https://gtmarket.ru/library/articles/2601

Дата обращения 9.06.2021.

26.Аргирис К.Как научить ученого //Управление знаниями.- М.: Альпина Бизнес Букс.-С.83-107

27.Великанова А. Открытый урок « Корпоративный университет- как обучать сотрудникам технологиям будущего».27.марта 2021 //[Электронный ресурс] URL

https://course.top-career.ru/y?utm_source=mail&gcmes=11606440908&gcmlg=4164179

Дата обращения. 27.03.2021.

28.Исакова О. Открытый урок « Корпоративный университет. Как доказать право на существование?».4 апреля 2021 //[Электронный ресурс] URL https://course.top-career.ru/y?utm_source=mail&gcmes=11817187246&gcmlg=4219604

Дата обращения.4.04.2021.

29.Литвинова М.Архитектура корпоративного онлайн- обучения.// [Электронный ресурс] URL

https://edmarket.ru/r/corporate/

Дата обращения 10.06.2021.

30.Пэлфри Дж.Дети цифровой эры.-М., 2011.-368 с.

31.Солдатова Г. и др. Цифровая компетентность подростков и родителей. Результаты всероссийского исследования.- М.: Фонд Развития Интернет, 2013.-144 с.

32.Мурсалиева Г. Дети в сети: шлем безопасности ребенку в Интернете- М: Издательство АСТ, 2017.-320с.

33.В России создадут «белый интернет»// [Электронный ресурс] URL

https://lenta.ru/news/2021/06/03/white_internet/

Дата обращения13.06.2021.

34.Каганер П.Л. « Не рычите на Вики». Как перестать злиться на Википедию и начать пользоваться ею как инструментом освоения информационного ландшафта.// [Электронный ресурс] URL

Дата обращения12.06.2021.

35. Новое знание-Российское общество» Знание»// [Электронный ресурс] URL

https://marathon.znanierussia.ru/#schedule

Дата обращения 13.06.2021.

Марафон « Новое знание» набрал около 20 миллионов просмотров //[Электронный ресурс] URL

https://ria.ru/20210522/marafon-1733459107.html

Дата обращения 13.06.2021.

36. 35 крупнейших EdTech-компаний России: рейтинг РБК//[Электронный ресурс] URL

https://trends.rbc.ru/trends/education/5d68e8fb9a7947360f1e2e52

Дата обращения 13.06.2021.

37.Карантин и онлайн-образование: как пандемия повлияла на рынок и его игроков//[Электронный ресурс] URL

https://www.seonews.ru/analytics/karantin-i-onlayn-obrazovanie-kak-pandemiya-povliyala-na-rynok-i-ego-igrokov/

Дата обращения 13.06.2021. 

38. «Мы присутствуем при зарождении новой парадигмы»: Павел Лукша об экосистемах в образовании//[Электронный ресурс] URL

https://skillbox.ru/media/education/interview_pavel_luksha/

Дата обращения 13.06.2021.  

Хотите решить проблемы образования? Объединяйтесь в экосистемы//[Электронный ресурс] URL

https://skillbox.ru/media/education/khotite_reshit_problemy_obrazovaniya_obedinyaytes_v_ekosistemy/

Дата обращения 13.06.2021.  

39. Все, что Вы хотели знать об образовании, но боялись спросить

// [Электронный ресурс] URL https://gaidarforum.ru/ru/program/964/ Дата обращения 14.06.2021.  

40.Высшее образование//[Электронный ресурс] URL https://netology.ru/degree

Дата обращения 14.06.2021.  

Людмила Сафронова – доктор филологических наук, профессор КазНПУ им. Абая.

К искусству и литературе постмодернизма в казахстанской культурной среде относятся довольно настороженно, иногда даже скептически и негативистски. Так, например, известный казахстанский критик, культуролог и философ Ш. Нурпеисова в статье «Третья сила. Фактор культуры в эпоху глобализации», имеющей подзаголовок «Постмодернизм – культурный таран цивилизации», оценивает мировой и отечественный постмодернизм скорее отрицательно. Объективно указывая и на позитивные его стороны – устойчивость и гибкость, жизнеспособность, Ш. Нурпеисова все-таки усматривает в нем некую опасность для стабильного функционирования национальных культур. Постмодернизм, по мысли литературного аналитика, нацелен на то, «чтобы полностью сломить сопротивление ослабленных или только становящихся структур государств третьего мира. И уже навечно закрепить такое положение вещей, когда народное единство, национальное самосознание будет только фикцией» [1, с. 47].

А. Сабитов, видный казахстанский архитектор, отмечая факторы присутствия модернизма и постмодернизма, в частности, в алматинской архитектуре и казахстанском искусстве в целом, трактует их так же весьма оценочно сдержанно — как некую промежуточную стадию роста в искусстве, период, который надо преодолеть, чтобы выйти на более объективные художественные рубежи. «Творчество Дидара Амантая интересно тем, что он работает с современной европейской романной формой. Он пробирается через препятствия и ловушки постмодернизма и продвигается к свету и ясности. Как мне представляется, увлечение постмодернистскими построениями является определенным этапом в его творчестве. Он идет новаторским путем», — пишет А. Сабитов [2, с. 20].

Еще более радикально мнение Т. Габитова, культуролога, доктора философских наук, профессора факультета философии и политологии КазНУ им. аль-Фараби, которое, тем не менее, может успокоить тех, кто опасается пришествия постмодернистской идеологии на землю Казахстана. В название интервью с ним, опубликованного в газете «Начнем с понедельника», вынесен весьма категорический тезис, напоминающий известное заявление В. Белинского – «У нас нет литературы». Т. Габитов, в свою очередь, утверждает: «Постмодернизма у нас нет».

Занимаясь изучением культуры западного постмодернизма и постструктурализма, а также трансформации культурного пространства кочевых казахов, Т. Габитов указывает на то, что, раз постмодернизм основан на принципе отказа от этноцентризма, а в нашей республике проблема сохранения национальной культуры, наоборот, стоит наиболее остро, развитие постмодернизма в Казахстане не актуально. «В нашей стране постмодернизм, как таковой, не развит, — делает выводы казахстанский философ, — но имена отдельных исследователей назвать могу. Это и Бекет Нуржанов, и Ауэзхан Кодар, и Альмира Наурызбаева – сторонница лингвистической культурологии. Но постмодернизма у нас нет. Мы сейчас находимся на уровне Канта, Гегеля, нет смысла говорить даже о модернистском мышлении, не то чтобы о постмодернистском. Сегодня – уровень Маркса – уровень рациональной парадигмы» [3, с. 20]. Постмодернизм же, как известно, имеет иррациональное представление о мире.

При таком отношении к постмодернизму в Казахстане открыто декларировать свою приверженность к нему не так-то просто. Однако такие смелые авторы у нас есть, и один из них – Дидар Амантай, вполне отрефлексировано и ответственно работающий с постмодернистской поэтикой и философией. Д. Амантай не только не скрывает своего постмодернистского тренда, но и реализует его на практике, демонстрируя идеологическую толерантность, одну из фундаментальных характеристик постмодернистского мышления.

Например, вышеназванное интервью с Т. Габитовым, где говорилось о полном отсутствии в казахстанской культуре не только постмодернизма, но и модернизма, было напечатано на страницах газеты «Начнем с понедельника», главным редактором которой и является постмодернист Д. Амантай. Этот парадоксальный факт как нельзя лучше иллюстрирует современную литературную ситуацию в казахстанской литературе, в которой «нет постмодернизма», но есть постмодернисты, экстраполирующие отдельные модернистские и постмодернистские элементы и тенденции из мирового художественного процесса в отечественную культуру.

О творчестве Д. Амантая писали многие известные казахстанские литературоведы и критики —  Б. Майтанов, З. Сериккалиев, Г. Бельгер, Э. Бопежанова, Т. Асемкулов, А. Иксан, Д. Куат, Г. Омарханова, Г. Абикенова и др., тем самым латентно признавая значимость постмодернистской литературы в современном культурном контексте Казахстана и автоматически повышая ее статус за счет собственного научного и социального авторитета. Даже не задаваясь целью дать точное определение художественному методу Д. Амантая, все они, по сути, констатировали ряд черт его поэтики, которые, безусловно, можно отнести к модернизму либо постмодернизму.

От модернизма у Д. Амантая – грандиозность художественного замысла, стремление к некоему метанарративу. Так, например, главной задачей его романа «Цветы и книги» («Гульдер мен кiтаптар», Алматы, 2003) является глобальное, многоэтапное повествование о тюрках как о суперэтносе [4, с.15]. От модернизма – тяготение к монументальным жанрам сказа, героическому и любовно-лирическому роману [5, с.7], поиски национальной самоидентификации и духовности, глубочайшая интеллектуальность прозы, сплошная ассоциативность письма, ритмизация стиля (вкрапления белых стихов), рваный синтаксис и т.д.

От постмодернизма – жанровая эклектичность и синкретизм, установка на серийность наррации, рецепционный релятивизм и языковые игры с читателем, динамичность и технологичность прозы (Г. Бельгер), вертикальная графика письма (Г. Абикеева), ориентация на мировые модернистские и постмодернистские авторитеты (Г. Маркеса, М. Павича, У. Эко, О. Памука и др.), которая должна спровоцировать, по мысли писателя, воздействие на бессознательное читателя. «Сухо перечисляя имена этих авторов, мне хотелось подсознательно подействовать на внутренний мир человека», — признается и сам Д. Амантай в одном из интервью [4, с.15].

Применение всех этих художественных приемов и принципов способствует актуальной адаптации казахского художественного текста в мировом пространстве современной постмодернистской культуры. «Роман написан на казахском языке, и в этом контексте можно говорить о том, что казахскоязычная литература берет новый рубеж вхождения в мировой литературный процесс», — отмечает Г. Абикеева [4, с.15]. Но этим вклад Д. Амантая в мировую культуру не ограничивается. Он по своему, по-восточному, специфически по-казахстански трансформирует постмодернистскую эстетику, добавляя ей евразийских качеств, способствуя, тем самым, развитию мирового постмодернистского искусства, обозначая новые в нем направления.

О своем представлении роли автора в современных литературе и культуре в целом Д. Амантай особенно подробно пишет в ряде эссе. В эссе «Роль литературы», характеризуя «высокую культуру как жертву транзитной экономики» [6, с.20], призывая к бережному отношению к ней и сохранению традиций книгопечатания, писатель совмещает модернистскую идеологию с позицией просветителя, художника-реалиста, и одновременно художника-романтика, эстета. По мысли Д. Амантая, художники в широком смысле этого слова – это мессии, проповедники, подвижники культуры – «вечное меньшинство продвижения». «И в настоящее время в Казахстане именно это меньшинство борется за настоящую культуру, которая несет в себе высокие вечные идеалы человечества. Это – высокая эстетика, погруженная в любовь и выражающаяся в великой красоте» [6, с.20].

Несомненными факторами красоты современного текста он считает лаконичность, сжатость до символа и знака художественной формы. В этом и реализуется профессионализм современных авторов – в безупречной стилистической огранке текста, в умении филигранно работать с миниатюрами, мозаичным постмодернистским письмом, сохраняющим, тем не менее, содержательную емкость и значимость.

У Д. Амантая современный автор прежде всего борец. Это, конечно, не постмодернистский, а скорее романтический стиль мироощущения. Он сражается с противоборствующим ему большинством. Противостояние художника и толпы, художника и безликой массы – это, как известно, одновременно и романтическая, и модернистская проблемы. Современный писатель, по мысли Д. Амантая, борется с «массовым обращением населения в далекое средневековое прошлое и с созданием мифологизированной национальной истории, а также архаизацией общей культуры» [6, с.20]. Против подобного совсем нетрансформированного перенесения прошлого в настоящее и фальсификации прошлого в первую очередь современный казахстанский автор и должен выступать, а это уже чисто постиндустриальная, постмодернистская задача.

Автор у Д. Амантая должен бороться с этими проявлениями на уровне государственной идеологии, которую определяет мифологизированная национальная история, и которая может иметь самые пагубные, разрушительные последствия для страны. Своевременное развенчивание национальных мифов является главной авторской задачей на данный момент, становится спасением национальной истории и культуры. Хотя не меньшая опасность, констатирует Д. Амантай,  таится и в отказе от своих национальных корней, который практикуют некоторые так называемые «новые казахи». Таким образом, основная роль литературы, делает выводы Д. Аманатай в своем эссе, это либерализация культуры путем устранения государственных, научных и эстетических монополий на нее. Как видно, на уровне идеологии художник у писателя – просветитель, а на уровне эстетики и конкретной тактики разрушения неприемлемых идеологических позиций – постмодернист.

Как и в романе «Цветы и книги», в эссе «Языческое начало искусства (Там, где полнота стиля обнаруживает свой предел и превращается в пустоту)» [7], Д. Амантай продолжает свои размышления по поводу роли современного художника в обществе, ставя перед автором новую задачу – «расчищение пути», нового культурного пространства для демократического искусства будущего. Для этого художник-творец должен как бы заново пройти путь первотворения, возвратившись к языческим корням культуры своего народа. Это путь развития всего мирового искусства, но в какой-то момент общество забыло об этом. На две ошибки указывает автор в развитии мировой культуры: это диктатура монотеизма и постепенная утрата специфики национальных языков.

Как И. Бродский и В. Пелевин, Д. Амантай призывает вернуться к язычеству, «многобожию» (хотя бы в искусстве), как гаранту демократизации общества, свободы выбора (в том числе и богов), установления в результате социального согласия и взаимопонимания. Язычество в искусстве породит и толерантное многостилье, даст новый импульс развитию современных искусств. Именно выбранная автором ориентация на идеологию язычества обеспечит в итоге сохранность уникальности каждой национальной культуре, защитит от обезличивающих последствий всеобщей глобализации. И сам автор у Д. Амантая, таким образом, в идеале выступает как язычник, находящийся в поисках собственного Бога – это постмодернистский образ бунтующего автора.

В эссе «Однажды увиденный образ», посвященном любви и образу любимой,  примет постмодернистской прозы еще больше. Это установка на приоритет постмодернистской чувствительности и бессознательного перед сознанием, рациональным началом. «Все преходяще, кроме чувств. Кроме тех чувств, которые основываются на достоинствах, признанных тобой с первого взгляда» [8, с.20]. «В тебе есть чувство, скрытое, как этот влажный под снегом асфальт. В такие дни, когда грусть незаметно подкрадывается к тебе, спокойно не уснешь. Это приятное чувство – твоя тайная собственность – кажется, будет в опасности, если ты сомкнешь глаза. Во время сна чужие люди с холодными мертвыми лицами внезапно появятся и унесут куда-то далеко, в другие города твою прекрасную тайну, это до невозможности приятное чувство» [8, с.20].

Это и постмодернистское явление «дежавю», бесконечные повторы, преследующие автора: «В чем я провинился, чтобы быть наказанным повторением одних и тех же слов?» [8, с.20]. Лабиринтообразен и путь поиска автором-героем своей возлюбленной. Он сбился с пути, бродит без маршрута, «следы описывают замкнутый круг». Постмодернистские интертекстуальные переклички с О. Хайямом и А. Камю должны помочь герою обрести некое сакральное знание. Поиски же всеобщих, космических закономерностей в образе любимой и ошибках любящих сближает эссе с модернистской проблематикой. «Я мог ошибиться один раз, ибо второй раз – это уже закономерность. Если лицемерие и измена – закономерности жизни, то человеческое чувство теряет свое достоинство. Тогда в чем смысл твоей короткой суеты перед Богом? Почему тогда мы оставили Млечный путь и свернули на путь земной?» [8, с.20].

Поиски смысла жизни и совершенства, извечных законов бытия и моральных принципов («Я хочу понять через тебя загадку Вселенной…»; «Как только нас начинают удовлетворять и мораль, и материя – от нас уходит стремление к совершенству; «нет предела совершенству»  [8, с.20]) — это уже чисто модернистские задачи, не получившие продолжения и развития в постмодернистской эстетике.

Таким образом, в эссеистике Д. Амантая, где обычно в силу жанровой специфики происходит обнажение творческой лаборатории автора, можно наблюдать синкретизм как минимум двух преобладающих художественных методов — модернизма и постмодернизма в рамках не только достаточно миниатюрного по объему художественного произведения, но и в пределах изображения одного художественного образа. Отрефлексированное писателем представление об образе современного автора позволяет сделать те же выводы о его конструкции и содержательном (многозадачном) наполнении.

 1. Нурпеисова Ш. Третья сила. Фактор культуры в эпоху глобализма // Рух-Мирас. – 2005. — № 3 (6). – С. 42-64.

 2. Сабитов А. Теории литературы и архитектуры тесно перекликаются // Начнем с понедельника. – 2006. — № 13 (624). – 7-13 апр. – С. 20.

 3. Габитов Т. Постмодернизма у нас нет // Начнем с понедельника. – 2006. — № 34 (645). – 1-7 сент. – С. 20.

 4. Абикеева Г. «Цветы и книги» // Мегаполис. – 2004. — № 25 (186). – 24 июня. – С. 15.

 5. Бельгер Г. Цветы и книги Дидара // Central Asia Monitor. – 2005. – № 32 (35). – 12 авг. – С. 7.

 6. Амантай Д. Роль литературы // Начнем с понедельника. – 2006. — № 15 (626). – 14-20 апр. – С. 20.

7. Амантай Д. Языческое начало искусства // Начнем с понедельника. – 2006. — № 14 (625). – 21-27 апр. – С. 20.

 8. Амантай Д. Однажды увиденный образ // Начнем с понедельника. – 2006. — № 8 (619). – 3-19 марта. – С. 20.

Я не оглядываюсь,
чтобы не помнить, как иду по этой земле. Но нет земли
в этой земле, и время разбилось вокруг на осколки.

Махмуд Дарвиш.

Единственное, что я понял о себе за карантин — это то, что я ненавижу время. Не потому, что оно уходит, а потому, что оно существует как факт. За 20-й год, кажется, все поняли то, о чём Шаламов писал уже очень давно — есть только некоторое движение, пару часов до сейчас и пару часов после. Удивительно чудесное и жуткое состояние, которое раньше понимали только лагерники, инородцы и изгнанники, а теперь завеса времени приоткрылась, и кто знает, что нас ждёт впереди.

Казалось, что со времён кризисов атомной войны, мир никогда не был настолько близок к полному коллапсу, которое в итоге обернулось простой паранойей, но, как известно, всё, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья. Однако же в итоге, сидя в (в кой-то веки) солнечном Петербурге, где уже почти ничего, кроме масок в метро, не напоминает о недавней чуме, прошлый год уже не кажется ничем, кроме странного наваждения, и это, конечно же, больно. Больно, потому что пандемия лучше всех философских изысков показывала одновременную связанность мира, и его бесконечную разобщенность, потому что где-нибудь в Индии сейчас, конечно, я бы писал о совсем другом (если бы вообще писал). Однако же, исходя из казахстанского контекста, я хочу лучше рассказать о самом запомнившемся мне культурном событии за 2020-й год по григорианскому календарю. О самом простом, но, в то же время, самом элегантном. О совместной коллаборации, электронной «сингулярной» выставке Гузяль Закир и Ядыкара Ибраимова «U.SHERO».

«U.SHERO» (неологизм от англ. she (она) + hero (герой)) — это серия работ, посвящённых почитанию образа уйгурской женщины как носителя культурного кода. «Сингулярным» же этот проект делает то, что роль привычной галереи играет страница истаграмма, на которую посетители могут заходить в любое время, в любой стране, из любого устройства, поддерживающего инстаграм. Модели держат на руках картины, а композиция фотографий Ядыкара настолько умело передаёт среднестатистический аул на Юго-Востоке Казахстана, что по нему, с одной стороны, можно хаотично перемещаться, как на традиционном «восточном» базаре, где концентрация чувств и эмоций не меньше, чем на московском Арбате в праздники, а можно внимательно изучать каждую мелочь, зная, что каждый квадратик пространства таит в себе необъяснимый запах великой древности. 

Эта возможность свободного перемещения, помимо композиции, объясняется достаточно просто самим форматом инстаграмма, где, при наличии не самого плохого телефона и интернета, можно достаточно быстро «скакать» от одного поста к другому, чего, например, нет другой виртуальной выставке «jaman öner», потому что там, ввиду использования «mozilla hubs» (сайт для создания трёхмерных виртуальных пространств), требовались более сильные параметры для компьютера и интернета. И в этом всём, конечно, половина обаяния этой выставки, особенно, если вы бывали не раз в подобных, полных всегда себе противоречащих деталей, аулах, где время течёт очень медленно, но гораздо более разрушительно, чем в городах. «Обаяния» потому, что все эти картины (чудные), вытащенные оттуда, из места своего творения, были бы как иконы в музеях, а, в итоге, этот храм уйгурской культуры остался нетронутым и, каким-то чудным образом, воссоздан онлайн. Идея чего-то подобного витала в воздухе давно и наверняка что-то похожее было и до пандемии, но для Гузяль, как она сама говорила, поводом задуматься о подобной выставке стала пандемия, так что хоть за что-то эту пандемию я готов благодарить и благословлять.

Вторая же половина обаяния этой выставки, конечно, в самих работах, посвящённых не только портретам, но и всему тому, из чего складывается образ женщины: её одежда, украшения, аксессуары, прическа, манеры. Как говорит сама Гузяль: «Это целый мир, заслуживающий отдельного внимания. Каждый женский образ, который я рисую, имеет свою историю».

В качестве предисловия, можно рассказать историю, которую я услышал от самой Гузяль: когда британский антрополог приехал в Синьцзян снимать местных женщин, единственные уйгурки, которых ему удалось свободно и детально сфотографировать, были проститутки, потому что крестьянки (а уж тем более жены баев) были, исходя из шариата, покрыты, и уж точно не стали бы открываться проезжему. Проститутки же, напротив, не просто согласились, но и нарядились максимально возможно ярко и броско, чтобы представить свой народ.

В итоге, это одни из немногих оставшихся фотографий уйгурских женщин того периода, потому что ни Китаю, ни современным национальным государствам (за некоторым исключением) с их политиками унификации населения не слишком нужны группы, имеющие свою, отличную от главной, национальную и культурную память. Однако же если что-то случилось один раз, то оно возможно ещё раз, и все эти портреты, одновременно и оставленные в, опять же, контексте творения, и перенесённые в не подверженное времени и горю пространство (то же, что и те фотографии), тому доказательство. 

В заключении, заканчивая размышлении о времени и 2020-м, хочу процитировать роман «Тайна годов» Зия Ибадатовича Самади, который во многом, так же как и эта выставка, и весь прошлый год для меня — про время и горе: «Годами множилось это горе, накапливался в сердцах этот плач, — так подготавливаются те большие изменения в жизни, которые до того скрыты даже для внимательного глаза, они — тайна годов. Но вот наступил момент, и прорвалось наружу скопившееся горе, и в такие минуты приоткрывается таинственная завеса времени…».

Юрий Серебрянский – казахстанский автор польского происхождения, культуролог, инициатор проекта Almaty Writing Residency.

С.Б: Здравствуйте, Юрий, Вы являетесь инициатором Almaty Writing Residency, когда пришла к Вам эта идея, как она реализовывается? И чем непосредственно сейчас Вы занимаетесь?

Ю.С: До 2017 года я, честно говоря, мало что знал о самом институте писательских резиденций, потом случилось в жизни важное событие, Генеральное консульство США в Алматы предложили мою кандидатуру для участия в писательской программе IWP при университете Айовы, в США. Я на себе почувствовал возможности, которые автору дает такое участие – это и погружение в творческую среду, общение с коллегами в довольно тесном формате, больше месяца жили мы в отеле бок о бок с тридцатью пятью авторами из разных стран. Конечно, появились друзья, конечно, были и публичные выступления и дискуссии, и, наконец, базовая составляющая, основа идеи – время и уединение для писательской работы. Вот этой базовой составляющей, боюсь, в этом году мы участников лишим. Первая наша резиденция продлится всего неделю и каждый день расписан, как вы понимаете. Но мы рассчитываем, что набравшись впечатлений, авторы еще откликнутся публикациями. В этом проекте я выполняю роль консультанта – делюсь опытом, тем, о чем вам только что рассказал, попробую привнести динамику и атмосферу, и здесь мне помогает замечательная поддержка – мы сотрудничаем с IWP, и команда резиденции Литшколы замечательная. У нас прекрасный и талантливый координатор – Валерия Крутова. Вы со всеми знакомы, конечно. Мне очень повезло.

С.Б: Расскажите о формате проведения мероприятия? (Где будут жить победители конкурса, какие семинары пройдут…)

Ю.С: Благодаря поддержке Генерального Консульства США в Алматы и компании Chevron мы можем обеспечить участникам ту самую творческую атмосферу, мы пригласили вести мероприятия резиденции гостей из США – Кристофера Меррилла и Нину Мюррей, опытных авторов, не только знакомых, но и не раз писавших о проблемах поиска идентичности, темы нашей резиденции в этом году. Казахстанским авторам мы сможем обеспечить проезд до Алматы, где будет проходить резиденция, проживание, суточные. Где именно – пока секрет.

С.Б: Кто может стать участником конкурса, по каким критериям проходит отборочный тур, есть ли возрастные ограничения?
Ю.С:Возрастных ограничений нет, для участия в конкурсе необходимо представить свои работы в виде рассказов, романов, стихов… Более подробную информацию все желающие смогут  посмотреть на нашей странице litshkola.kz.

С.Б: Организаторы отметили, что в этом году темой резиденции стала «Казахстанская идентичность». Почему именно эта тема? Насколько она актуальна?
Ю.С: Тема, на мой взгляд, заслуживает внимания. Все казахстанское общество постоянно занято ее обсуждением на уровнях от скандалов в сети до государственных указов. Но у литературы есть определенное преимущество – возможность художественного осмысления. Мы трактуем эту тему в самом широком смысле, даем только направляющие – язык, переводы, темы текстов, подходы, ограничивать творческих людей жесткими рамками – глупо и неправильно. Будут заголовки встреч, от которых можно оттолкнуться и начать дискуссию. Важен нам и взгляд со стороны, Казахстан далеко не первая страна, проживающая период переосмысления и поиска.  У Нины Мюррей, родившейся во Львове, интересный опыт, Кристофер Меррил – автор книги о событиях на балканах после распада Югославии.

С.Б: У Вас есть свой курс в Almaty Writing Residency, расскажите о нем подробно?
Ю.С: Уже несколько лет, правда, с перерывами веду семинар прозы в ОЛША, открытой литературной школе, в этом году, естественно, онлайн, в чем есть немало минусов, но есть и плюсы, и не только, конечно, на моем семинаре. Мы расширили границы и получили студентов из самых разных стран.
С.Б: Интересна ли молодым авторам политика?
Ю.С: Авторам интересно реагировать на происходящее в своей стране. На социальные события в обществе, не абстрактные, а совершенно конкретные.
Хорошая литература строится на конкретных деталях. Политика интересна только политикам. Мне, во всяком случае казахстанская политика в том виде, в каком она была и есть совершенно неинтересна. Ничего там не меняется. Меняется общество.

С.Б: У нас много талантливых писателей в Казахстане, коммерчески их кто-то поддерживает? Как выжить молодому писателю в наше время?
Ю.С: Спасибо за вопрос и доверие отвечать на него, но рецепта у меня никакого нет, ибо все – череда событий в жизни конкретного автора, иногда это череда случайных событий, кому-то везет, кому-то долго нет. Есть и новые механизмы, самиздат – кто-то не только может издать книгу за собственные средства, но и перевести ее на другие языки и издать в других странах. Индустрия процветает. Качество текста оценят потенциальные читатели. Но есть литературные гранты и премии. В Казахстане они тоже есть, и государственные программы издательские и государственная поддержка авторов, в определенной мере, тоже есть. Все это тоже точечные масштабы и, повторюсь, цепочка событий в жизни конкретного автора.

С.Б:  В Советское время читали больше, чем сейчас, как увеличить читательскую аудиторию?

Ю.С: А все сегодня и так читают – интернет весь письменный. Но проявилось и понятие новая грамотность, и здесь я процитирую Александра Каневского — «Человек потерял запятую, стал бояться сложных предложений, искал фразы попроще. За несложными фразами пришли несложные мысли».

То, что в СССР больше читали – а что именно читали? Классику – прекрасно, но сколько интересной литературы обнаружилось после падения аппарата цензуры? Мы это в Литшколе и сегодня чувствуем – ограниченность круга чтения студентов.

С.Б: Какие перспективы откроются для победителей конкурса Almaty Writing Residency?
Ю.С: Участие в резиденции способно расширить круг знакомств, интересов, вдохновить. Верю, что мы не зря это делаем.

С.Б: Что бы Вы могли посоветовать молодым писателям?
Ю.С: Возвращаясь к теме резиденции – советую подавать заявку, даже если вы не пройдете в число основных участников, у нас предусмотрена возможность участия в качестве вольнослушателя. Ждем вас и в Литшколе, на семинарах. Следите за информацией, скоро начнем набор на следующий год.