Ей предстоит войти в семнадцатилетие – в роскошный сад, где сидит тигр с глазами пожилого мусульманина, где сверкает нечаянная радость, как вписанное в Часослов «Слова о Полку Игореве». Она приготовилась к событию: войдет с драгоценной ношей на полудетской шейке – с ожерельем из семидесяти пяти камушков – блестящих, искрометных, звенящих на все лады и оттенки мыслимых звуков первозданной человеческой речи. Это ожерелье – квинтэнссеция мудрости, которую умудренные жизненным опытом старухи получают припадая к Иппокрене; озарение нисходящее на пророков в знойной пустыне, наполненной миражами; нескончаемая череда нелепостей, ожидающих Алису в Зазеркалье, а неунывающего Буратино в Стране Дураков. Каждый камушек – Госпожа или Господин – высвеченная ипостась каждой грани жизненного опыта, который невозможно получить в столь юном возрасте, но это Опыт – не «пошаговый опыт – для глупцов», прибавим при этом – печальников горя народного, а тот Опыт, который осеняет избранных детей человеческих.
Дитя человеческое – Айман Кодар входит во взрослую жизнь с великим Знанием и защищена несокрушимой броней – Иронией. Ее устами глаголит Принцесса Ирония. Эти глаголы Айман объединила в книжке под условным названием «Лепестки моей души». Почему «условным»? Уместнее было бы тут слово «Дух». Было бы соответствие чудесному определению, данному Пушкиным «Орлеанской Девственнице» — «Катехизис Остроумия». Было бы соответствие философским словарям Вольтера и Стивена Маршала. Было бы продолжение великой линии преодоления догматических окостеневших определений «дедукция», «интуиция» и прочих тормозящих движение мысли, полет фантазии условностей, приковывающих к прокрустову ложу Госпожи Логики. Принцесса Ирония смеется над ограниченностью, пошлостью, снобизмом, самодовольством, трусливым поддакиванием и продажностью. Так и читается между строк вызов господам актерам без зрителей, полководцам без армии, игрочишкам без злотого в кармане, противостоит соблазнам, вызубрившим интонации непримиримости, болтунам, нацепившим маски академиков. Принцесса Ирония сдержана, она еще только улыбается. Но настанет время и от ее гнева зашатается немало твердынь гнусной парадоксальности нашего бренного мироздания, этот Театр Абсурда.
Счастливого Пути, Принцесса!