Вот город мой, где мне никто не рад,
Где душу тешить некогда и нечем.
Людей и зданий пестрый маскарад
Меня уже не лечит, не калечит.
Я ухожу в другие города.
Там — сны садов и бденье минаретов.
По арыкам струясь, бежит вода,
На зуб торговец пробует монету.
Там всадник едет тощий как доска,
Без лат и шлема, без щита и сабли.
И цель его поездки далека
Для тех, кто в метафизике догадлив.
Так некий принц покинул свой дворец,
Так Фараби уехал из Отрара.
Он тихо едет: не баксы, не жрец
И не мираб, отмеченный загаром.
А юноша, пытающийся внять
Не шариату, ни Ясе, а зову
Земных дорог, змеящихся во днях
К каким-то нам неведомым основам.
К любви и Богу, к вороху тревог
Сознания покинутого верой.
За роковой и гибельный порог,
Туда где нет ни времени, ни меры.
Помедлив чуть у городских ворот,
В последний раз садов вдохнул он запах.
Когда бы знал он, что Восток падет
И все дороги повернут на Запад.
Что сколь бы он ни ехал не найти
Ему земли, которую покинул.
Что он и сам изменится в пути,
Что и земли изменится картина.
И что дороги нет уже назад,
И въедет он когда-нибудь под вечер
В мой город, где ему никто не рад,
Где душу тешить некогда и нечем.