Олег Борецкий. Доцент кафедры философии КазНУ им. аль-Фараби, киновед, создатель киноклуба имени Олега Борецкого.
Казахское кино: Мастера и подмастерья
«Шал» Ермека Турсунова выдвинут от Казахстана на «Оскар». Хоть и с опозданием на год, но справедливо. Если уж посылать, то лучшее.
А неделю назад «Шал» и его герой Ерболат Тогузаков получали актерскую награду и Гран-при открытого фестиваля кино стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии «Киношок». Интересно, что там же, в Анапе, обойденный вниманием Евразии фильм Темира Бирназарова «Страсть» был удостоен Спецприза «За смелость гражданской и эстетической позиции в кино». Картина режиссёра из Кыргызстана, действительно смелая по содержанию и художественно выразительная по форме, – достойна высшей награды не меньше, чем наш «Шал».
И в этой связи, вот какие открываются уроки и параллели.
40 лет назад замечательный кыргызский режиссёр Толомуш Океев (его имя сейчас носит студия «Кыргызфильм») снял на «Казахфильме» фильм «Лютый», который составляет абсолютную гордость и казахского и кыргызского кино. Получив диплом в Локарно и «Золотую альпийскую ветвь» в Триесте, «Лютый» в 74 году был выдвинут от СССР на премию «Оскар», и хотя награду не получил, хуже от этого не стал.
То, что Мухтар Ауэзов в рассказе «Кок-серек» свёл литературные счёты с повестью Джека Лондона «Белый клык» и персонифицировал волка так, что мало кому удавалось, если вообще удалось, спору нет. Так же как очевидно, что Океев, перенеся рассказ Ауэзова (в сценарной переработке Кончаловского) на экран, снял шедевр.
По сути «Лютый» превратил драму волка в драму человеческих страстей. И рассказ Ауэзова заиграл новыми смыслами. Также как и «Шал» интегрировал Хэмингуэя в пространство казахской степи.
«Это воистину библейский сюжет, – говорил о «Лютом» Океев. Бог создал волка волком, а человека – человеком. И человек, какие бы лишения его не преследовали, должен оставаться человеком. Все мудрые мысли просты, и задача искусства раскрыть их художественно». Библейские аллюзии «Шала» с его идеей степного стоицизма тоже вполне прозрачны.
И здесь неизбежно возникает вопрос. Что делает мастера мастером? Глубина постижения, широта взгляда, владение киноязыком, талант обобщения? Безусловно. Но главное – кино и литература становятся для мастера Судьбой. А от судьбы, как известно, не уйдешь. Её не разменяешь на привилегии, блага и награды. Мастер снимает неторопливо, годами и даже десятилетиями вынашивая не дающий покоя замысел.
Мастер, как пел Б.Г., « ранен в сердце, чего ему желать ещё?». Ведь чтобы попасть в сердце зрителя и остаться там если не навсегда, то хотя бы надолго, режиссёр сам должен быть ранен в сердце. У нас же зачастую он либо заражен наживой, либо болен на голову.
Шакен Айманов и Толомуш Океев доказали мастерство своим творчеством. За нимм идет поколение «самобытных одиночек» – Актана Кубата (национальный бренд Кыргызстана), Ермека Турсунова и Темира Бирназарова.
Когда-то судьба улыбнулась казахским режиссёрам «новой волны», дав им шанс на выбор своего пути. Кто-то свернул с него навсегда, оставив на память о себе, как Рашид Нугманов, «Иглу» и «Дикий Восток», кто-то, как Амир Каракулов, не справился с «Виртуальной любовью» жанрового кино, кто-то неторопливо, как дервиш Дарижан Омирбаев, пошел своей меланхоличной тропинкой, периодически радуя программы европейских фестивалей, кто-то, как Абай Карпыков, вообще канул в лету, отдавшись стихии российских телесериалов, а кто-то ненавязчиво и внезапно нет-нет да напомнит о себе, подобно Ардаку Амиркулову в «Прощай, Гульсары», или Серику Апрымову в недавнем «Баурысе».
В нашем кино каждый год что-то снимается, пробивается на экран, эпатируется, куда-то отправляется и получает награды. Но как-то уже наскучило смотреть фильмы, с одной стороны, вторичные, однодневные и порой просто бездарные, а, с другой, помеченные фестивальными ценителями азиатской экзотики, «обязательные к просмотру в зарубежных киношколах» и необязательные для нашего зрителя.
Десять лет назад, анализируя в «Известиях» наше кино, я назвал статью «Казахстанское кино в ожидании новой волны». Похоже, что это ожидание затянулось. Нужна революция надежды. Нужны Мастера. Как говорил герой карваевского «Великого мастера», «кто ищет спасения, сжигает идолов». И сделать это, не списывая в архив «сумрачный зрелый возраст», смогут только молодые. Для кого из них кино станет судьбой? Возможностью смелого художественного высказывания.
Ведь мастер всегда превращает фильм в поступок. И здесь очень важно, чтобы этот поступок дошел до зрителя и его не зарубили на корню. Цензурой, прокатом или просто умолчанием.
Эмир Байгазин и Азиз Жамбакиев сняли достойные во всех отношениях «Уроки гармонии» (заслуженный приз за художественные достижения на Берлинском фестивале этого года). Но, похоже, в Казахстане эти уроки никому не нужны. Точнее, нужны то они многим, но кто-то по-прежнему решает за зрителя, нужны они ему или нет.
Фильм «Лютый» был снят пол века назад и его ценность со временем не потерялась. И мне интересно, какой наш фильм, даже не через 40, а хотя бы через 20 лет останется в актуальной истории казахского кино?