Поэзия

Ты – девушка, или старуха?
Безносая или с носом?
А может быть ты – это воздух?
Почему играешь в прятки со мной?
Ты – мое прошлое иль настоящее?
Войлок – бесплотная плоть бытия.

Продолжить чтение

Полог забвения беспросветнее ночи,
В нем нет даже звезд.
Он чернее квадрата Каабы, —
Твой вечный опекун и тюремщик.
Как одинок ты в этом зиндане?!
Только зренье твое, увы, бесполезное.
Только губы, забывшие о поцелуях;
Только усилие слуха;
Только кожа в пупырышках жалких
И безграничная возможность дышать,
Как и всегда, при тебе.
Как богат ты с телом своим,
Соперником ночи и хлада.

Мисс Ноль — предел понимания.
Стройная как единица,
Она по ту сторону жизни и смерти.
Она – Харон, сжегший стигийскую лодку,
на – Орфей, забывший о Персефоне,
Она – «красный кирпич», знак запрета,
Тропа, обрывающаяся в пропасть.
Я жму на тормоз и поворачиваю обратно,
Но и там я вижу мисс Ноль,
Задорную, как стих Пастернака.

Мисс Ноль — чистый лист бумаги,
Новая страница истории,
Где историй сколько угодно,
А страницы все напрочь пикантны,
А бумага – лишь туалетная,
Но и в ней обитают Боги.

Мисс Ноль, это артель – напрасный труд.
Она пишет стихи,
Переводит поэмы английских авторов,
Создала свой веб-сайт,
На который никто не ходит.
Недавно ее стихи похвалил
Оживший именно для этого случая Иосиф Бродский.
Говорят, он хлестал коньяк
И хватался за сердце,
А она хваталась за него,
Как за соломинку.
Но назавтра он исчез, и, кажется, навсегда.
А наши кумысные патриоты предпочитают читать
Миссис Десять Тысяч,
Хотя легче прочесть Гомера, Гесиода и Овидия вместе взятых.
Там хоть восполнишь пробелы пушкинского легкомыслия,
А у Миссис – ничего кроме пробелов.
Они самое светлое воспоминание от ее текста.
Это – единственный казус,
Где чтение – напрасный труд.
А что касается мисс Ноль,
Ее приятно касаться.

Мисс Ноль, моя подруга,
Или друг,
Точнее, милый андрогин,
Чья цельность равна ее отсутствию,
Вернее, вечному круговороту
Незакатного «Сегодня».
А я – господин Ничто,
Существующий прежде и после,
Но никогда в настоящем.
Я обнимаю все и прохожу через все,
Словно стержень и овал,
Причина вала и обвала.
Я – уничтожитель генетического кода,
Письма и Писания.
Я тот, кто сзади, но не позади.
Я – морская волна, бьющаяся об утес
И, жующая одно и то же,
Стойкий минерал бытия,
Не стачиваемый за тысячелетия.
Я – Одно, бьещееся о Дно.
Я – высота, да не та.
Суета сует и всяческая суета.

Приют усталого раба – кирпичного цвета.
Снаружи он похож на замок,
Точнее, благодаря мансарде,
На маленький Париж
В запущенном саду из яблонь и орешника.
С бассейном из страны чудес,
Где Алиса всегда или больше, или меньше, чем есть,
Как и все, что ее окружает.
Есть у нас и запретная территория,
Это подвал, где есть подземный ход к самому Багдаду,
Логову змеиного царя,
Плененного ныне Кучерявым техасцем,
Самым крутым из всех ковбоев.
Что сказать еще о моем оазисе?
Там часто слышен звонкий безудержный хохот,
Это смеется мое сокровище, моя Алиса.
Смех и лазанье по деревьям –
Ее способы познания мира.
Она беспечно прыгает с ветки на ветку,
А я каждый раз волнуюсь,
Чтобы ее не поймали ловцы чужих снов
И гасители чужой радости,
Ковбои из Беслана или Техаса.
Моя обитель – вдали от обеих столиц,
И вообще, от столиц всего мира.
Здесь очень тихо, здесь настолько тихо,
Что тишина опрокидывает в себя
И начинаешь многое слышать,
Слышать и понимать.
Здесь я долго ворочаюсь,
Не могу заснуть.
Вот тогда и рождаются стихи,
Такие, как это, судороги ночного сознания,
Кардиограмма, оформленная в текст.

Мисс Ноль – роса,
Я – слеза.
В чем разница между нами?
В послании этому миру?
Быть может, она – начало послания,
А я – ее завершение?
Роса – это слезы без горечи,
Слезы – роса из бутона души.
Они оба – не любители дневного света
и посторонних глаз.
Они оба из одного алмазного состава.
Путь вверх и вниз один и тот же.
Влага она и есть влага.
Она – одна.

Когда астеник попадает к хтоникам –
Это ошибка.
Это враждебные взгляды в спину,
Холодные как укол шилом,
Растянутый в бесконечность.
Не только вампиров убивают ударом в сердце,
Чаще всего так убивают вампиры.
Высосут всю кровь, а потом еще и пришьют.
Так, для верности, для посмертного гербария.
Одному – бесприютно,
Но с ними – еще бесприютней.
И только мисс Ноль меня понимает,
Как понимала бы смерть.