Ирина Гумыркина. Родилась в 1987 году в г.Зыряновск Восточно-Казахстанской области (ныне Алтай). Журналист, редактор. Окончила Открытую литературную школу Алматы, участник студии издательства «СТиХИ» (Москва). Публиковалась в журналах «Простор», «Плавучий мост», «Звезда», «Этажи», «Дружба народов», «Юность», «Формаслов» и др. Автор двух книг стихотворений.
***
Изучен потолок до сантиметра
И каждой тени тонкие черты.
А говорят: хорошая примета,
Когда тебя отводят от беды,
Как за руку дитя. И остаётся
Пространство вне тебя, а в вышине —
Невидимое мартовское солнце.
И хочется тепла его вдвойне,
Пока ты взаперти пичугой певчей,
Считаешь дни и ночи напролёт,
Когда же эта ноша станет легче,
И в небе след оставит самолёт.
Доносятся размеренные стуки —
Идут сквозь тишину товарняки.
А говорят ещё, что при разлуке
В приметы верят только дураки.
***
Мы существуем.
В памяти других,
В объятиях дождя, в молчании ночи,
Мы — капля на стекле, короткий штрих
На белом полотне и многоточие
В конце строки.
Когда перегорят
Все лампочки на кухне и в прихожей,
И снег в последних числах февраля
Сойдёт на нет, то не увидеть больше
Следов, ведущих в одичалый сад
Тропинкой тонкой к ветхому забору,
Где яблони поникшие стоят —
Их вырубят под корень очень скоро.
И будет эхо множить этот звук,
Пока он в вышине не оборвётся.
Мы — яблоки, упавшие в траву,
Так рано постаревшую от солнца.
***
«Подождём ещё. Скоро нас всех спасут, —
Так всегда твердил старый сосед Рашид,
Наполняя мутной арычной водой сосуд, —
Будет снова чистой — просто пусть постоит
В тёмном месте, и можно, конечно, пить:
Ведь вода везде одинаковая течёт».
И сжимая чётки облупленные в горсти,
Шевеля губами, Рашид начинал отсчёт:
Вот на «раз» сменяет прохлада звенящий зной,
Вот на «два» в домах загорается тусклый свет.
А на «три» Рашид уходит к себе домой,
Где уже давно в часах циферблата нет,
Не звучат ни песни, ни звонкие голоса,
Только толще тьма и плотнее её кольцо.
«Подождём ещё. Видишь, как небеса
Посветлели?». И светлело его лицо
Каждый раз, когда взгляд устремляя ввысь,
Он шептал чуть слышно: «И’са, Гюзяль, Зухра…»
В день, когда мы все поверили, что спаслись,
И стояла плотная августовская жара,
Мы нашли Рашида в старом его саду,
Он смотрел стеклянным взглядом перед собой,
Прядь седых волос прилипла к большому лбу,
А в траве сосуд с прозрачной стоял водой.
***
слава богу ты жива говорит мне бабушка
вот садись я напекла сладкие оладушки
заварила мятный чай успокойся милая
я проваливаюсь в снег собираюсь с силами
слава богу я дошла памятник некрашеный
небо чистая слеза как живу не спрашивай
я вернусь когда взойдут здесь мускари синие
слава богу их дождусь я ведь тоже сильная
***
Уехать на север, где небо покажется ближе,
Где холод — острее, а ночь бесподобно красива,
Где серые чайки летают над плоскою крышей
И вниз, на проспект, внезапно срываются с силой.
Что ищут они средь железа, стекла и бетона,
Противясь порывам степного и колкого ветра?
Я думала тоже, в надежде сбегая из дома:
Вот здесь отыщу, за тысячу километров,
То нужное, что изменило бы цветность заката,
И запах дождя, и осенние ноты минора.
Уехать на север, идти не спеша по Арбату —
Всё главное в жизни случилось/случится нескоро.
Плывёт теплоход, на воде голубой оставляя
Следы, как рубцы, но если б воде было больно,
Она б не смолчала, как мы, и до самого края
Заполнила всё. А звуки — прозрачные волны —
Катились на берег, теряя последние ноты,
И там затихали, у ног северян, осторожно.
Вернуться на юг, искать безнадежно кого-то,
Кто стал в одночасье, да так и останется прошлым.
***
Зачем ещё придумывать слова,
Когда и так понятно в самом деле:
Сквозь камни пробивается трава —
Растёт, как боль в несовершенном теле.
Давай молчать, пока трава растёт
И медленно теряет цвет на солнце.
Весь мир несовершенный не умрёт —
Останется хоть что-то, ты не бойся.
Останемся и мы — без слов внутри,
Без маленьких ростков в остывшей почве.
Зачем ещё здесь что-то говорить:
Поставим точку или лучше — прочерк.
***
Мы влипли так, что боже упаси.
Спаси нас и над этим пронеси,
Как мелкого жука в своих ладонях,
И выпусти в высокую траву
В большом саду. Иначе наяву
Нас больше не увидят и не вспомнят,
Каким был смех — как первая капель,
Какими нас смешными делал хмель:
Мы танцевали под дождём июльским.
Теперь колышет полинявший тюль
Холодный ветер. Впереди июль,
А мы друг другу замеряем пульсы:
Тук-тук, послушай, рваная строка.
Дрожит моя ослабшая рука,
Держу тебя, ты только не пугайся.
Мы влипли так, что боже упаси.
Спаси же, Отче, слышишь? Пронеси
В ладонях нас, не разжимая пальцы.
***
Это всё, что останется после меня:
Неприметное имя, канал в «Телеграме»
И советские фото, где точно не я
С крокодилом в руках или в белой панаме —
Эта девочка точно не стала бы той,
Кто не верит, что люди бывают другими,
Но сменяет всегда пустоту пустотой.
Это всё что оставлю: короткое имя
Да страницу в «Фэйсбуке» с коротким постом
«Посмотри на меня, не молчи». Ради бога,
Если вспомнишь об этом, то вспомни о том:
Это всё что осталось — так мало и много,
Это всё, что мы сами воздвигли стеной.
Что возьмёшь ты с собой, уходя, напоследок?
Я прощаю тебя, я прощаюсь с тобой,
Оставляя на память холодное лето.