Вот уже год как с нами нет Кималя Акишевича Акишева, ученого с мировым именем, обессмертившего свое имя находками в Бесшатыре и Иссыкском кургане. Мне как человеку другого поколения не посчастливилось общаться с ним лично. Я лишь однажды видел его в 1995 году, на конференции по культуре кочевников, где слушал его прекрасный доклад, посвященный искусству и мифологии саков. В его облике было нечто птичье, легкое и возвышающее. Я тогда выступал везде со своими статьями о мировоззрении Абая, о причастности его к суфизму, исламу, персоязычной культуре. В перерыве Кималь Акишевич подошел ко мне, пожал руку и сказал, что услышал много интересного. Для меня, который находился еще в начале многих своих поисков это было огромной моральной поддержкой. Теперь, когда ни в науке, ни в литературе почти не осталось людей, берущих на себя ответственность за профессионализм и интеллектуальную чистоплотность, я понимаю, что в его лице мы потеряли не только известного археолога, но и некий нравственный камертон, обеспечивающий качество и соответствующий уровень общей атмосферы.
К.А. Акишев прожил большую и трудную жизнь. Высококлассный историк и археолог, в сущности, он сам был олицетворением истории великой Степи с начала ХХ по начало XXI вв. Когда он родился, казахи еще не расстались с кочевым бытом, но процесс урбанизации уже набирал силу. Это было очень важно для молодого геолога, а потом историка, со временем все больше понимавшего, что историография – это часть колониальной политики Советского Союза, наследницы Российской империи.
Вместе с тем пика своей известности Акишев достигает в эпоху брежневского застоя. Как же это объяснить? Почему он столь обласкан был в советское время, хотя многие его мнения казались в то время диссидентскими? Видимо, он действительно совершил грандиозные открытия в исторической науке, открытия которых нельзя уже замолчать, или упрятать за «железным занавесом». Другая причина мне видится в том, что он был племянником Каныша Сатпаева и унаследовал его «фарн», или удачу, счастье, божественное покровительство.
По семейным преданиям, ставшим мне известными через родственников, Кималь Акишев родился в 1924 году, весной, скорее всего, в мае. Семья его жила в Баянаульском районе Павлодарской области на зимовке деда Аужана Чорманова в горах Керегетас. Отцом его был внук главы аргынского рода Чормана-би, Абу Али, который имел детское имя Акыш.
Рос в большой многодетной семье. (Он помнит, что у него была старшая сестра Марфуга, она была уже замужем и Кималь в три года гостил у нее. Он помнит, что у него была еще одна старшая сестра – Манаш, два старших брата и две младшие сестренки). Кималь был самым младшим из сыновей Абу Али (Акыша) Чорманова и Газизы (в девичестве Сатпаевой). Его детские впечатления связаны с озером, на берегу которого стоял их дом и окрестности которого он облазил мальчишкой. Как выяснилось уже во взрослые годы, на самом деле это оказалось не озеро, а небольшая запруда, в которой собиралась вода из родника.
В годы коллективизации и наступившего для казахов голода он потерял всю свою семью. Сначала родители перебрались в Караганду. Здесь от голода скончались две младшие сестренки и мать. Тогда отец с детьми и группой аульчан двинулся в сторону Омска, где по слухам, в одном из новых колхозов председателем был родственник отца. В Омске умер отец и старшая сестра. Оставшиеся братья потеряли друг друга. Отец умер уже после того, как Кималя забрал Каныш Имантаевич. Но Кималь не знает когда и как умер отец и где его могила.
Кималь остался жив, благодаря своему дяде – младшему брату матери – Канышу Сатпаеву. Каныш Имантаевич в эти годы возглавлял геолого-разведочную партию в Карсакпае Жезказганской области. Узнав от казахов о судьбе своих родственников, Каныш Имантаевич разыскал своих племянников, других осиротевших детей и привез их – семерых завшивленных голодных ребятишек в возрасте от 5 до 14 лет к себе домой. Всех их определил в школу , в ФЗУ.
Через год многих из них нашли родственники и забрали. В семье К. Сатпаева остался Кималь. До окончания средней школы он носил фамилию Сатпаева.
В те годы самой модной в Казахстане была профессия геолога. Кималь Акишевич вырос среди геологов. Летом часто сопровождал Каныша Имантаевича в экспедициях. Любовь к степи, к простору, поискам, экспедиционному быту зародилась уже тогда в детские годы.
В 1941 году К.И. Сатпаев получил новое назначение и семья переехала в Алма-Ату. Здесь в 1942 году Кималь закончил среднюю школу №25. Шла война. Все выпускники направлялись на обучение в военные училища. Кималь попал в Воронежское училище связи. Перед получением аттестата зрелости и, будучи уже призван в армию, Кималь попросил у дяди разрешения взять фамилию отца и стал Акишевым.
Обучение в военном училище длилось 9 месяцев и весной 1943 года (март) он в составе 230 Сталинской стрелковой дивизии был отправлен на фронт под Воронеж. Отсюда начался его боевой путь. Кималь Акишев принимал участие в освобождении Воронежа, Сталино, Донбасса, Одессы, Тирасполя. В боях под Бендерами в Молдавии его ранило (июль 1944 г). Месяц он пролежал в госпитале в Одессе, два месяца в Днепропетровске был демобилизован и осенью 1944 г. вернулся в Алма-Ату. Здесь ему пытались сделать операцию и вернуть гибкость правой руке, но оказалось, что перебиты все сухожилия.
С мечтой о геологии пришлось расстаться, т.к. в этой профессии очень много приходится чертить, составлять карты, разрезы. По совету дяди К. Акишев поступил на исторический факультет КазГу и окончил его в 1950 году. В первую экспедицию он выехал будучи студентом. Это была Южно-Казахстанская Археологическая Экспедиция под руководством Н.А. Бернштама. Тогда он впервые попал на Отрар и другие города Великого шелкового пути. В экспедиции Бернштама он работал ещё в 1950 и 1951гг. А.Н. Бернштам предложил ему тему для диссертации: «Города Южного Казахстана и Восточная Европа»
В 1951-1952 гг. в составе экспедиции А.Х. Маргулана принимал участие в исследовании Бегазы, Атасу, Былкылдак, Сары-Шокы.
По окончании КазГу был направлен в аспирантуру Ленинградского отделения Института археологии АН СССР. Кандидатскую защитил 4 декабря 1953 г. в Эрмитаже. Его руководителем был М.П. Грязнов. Осенью 1953 г. был зачислен в штат Института ИАЭ АН КазССР.
В 1955 г. стал зав.отделом археологии ИИАЭ АН КазССР. Занимал эту должность до 1989 г. 1989 – 2000 гг – главный научный сотрудник Института археологии им. А.Х. Маргулана. С октября 2000 года работает в Евразийском университете им. Л.Н. Гумилева- профессор, зав.лабораторией археологических реконструкций.
С сентября 2002 года – завкафедрой всемирной истории, археологии и этнологии.
Автор более 200 научных трудов и 15 книг, вышедших в Алма-Ате, Москве, Пекине, Будапеште. Ряд его научных статей переведены на английский, французский, немецкий, арабский, китайский языки.
Основным научным направлением исследований Кималя Акишева являлась сакская проблематика. Раскопки царских курганов могильника Бесшатыр, проведенные на высоком методическом уровне, открытие «золотого воина» в могильнике Иссык, принесли исследователю мировую известность. Образы и символы древнего искусства, передающие сакральный смысл мифологии саков, вошли в государственную атрибутику Республики Казахстан, Казахстан – единственная страна государственная символика которого основана на археологических артефактах.
Усилиями коллектива, возглавляемого К.А. Акишевым, ещё в 50-е годы было проведено археологическое обследование территории Казахстана. Результатом стало издание реестра памятников старины (АКК, 1960). Это первый опыт археологический карты в пределах бывшего СССР.
Крупным вкладом в историческую науку является исследование средневековой городской культуры — памятников, нанизанных на Великий Шелковый путь. Инициатором, организатором и одним из главных исполнителей стал К. Акишев. В течение двадцати лет была воспитана целая школа археологов-медиевистов, обладающих высокими методическими и научными знаниями. Отрар стал научной школой ученых, ныне продолжающих и возглавляющих изучение памятников на Великом Шелковом пути.
Приоритетным направлением исследований ученого были теоретические вопросы. Среди них изучение хозяйственно-культурного типа кочевников, причины, условия и этапы становления кочевого скотоводства. Первым среди ученых Евразии им было доказано, что переход к номадизму начался в конце андроновской эпохи, в федоровский период. Им были поставлены вопросы хронологии раннесакского времени, независимые от критериев периодизации скифо-савроматской истории. Большое внимание в своих исследованиях уделял генезису и становлению государственности степных этносов древности и средневековья. В последнее время К. Акишев занимался исследованием нового научного направления в археологии Казахстана – изучением степной зоны и обоснованием степной цивилизации, как особого качественного уровня истории степных социумов древности.
В 1967 году он, как один из авторов коллективного труда «Древняя культура Центрального Казахстана», удостоен звания Лауреата премии им. Ч.Ч. Валиханова АН Казахской ССР.
С 1982 года К.А. Акишев является Лауреатом Государственной премии Казахской ССР. В 1989 году ему присвоено звание Заслуженного деятеля науки КазССР. В 1989 году он избран членом-корреспондентом Германского археологического института.
В 1987 году К.А. Акишевым в Институте археологии АН СССР (г. Москва) защищена докторская диссертация «Экономика и общественный строй Южного Казахстана и Северной Киргизии в эпоху саков и усуней (V в. до н.э. – V в. н.э.)».
За вклад в развитие отечественной науки он награжден орденом «Парасат» (1998), имеет ордена Отечественной войны первой степени, медаль «За боевые заслуги», Знак почета и другие. Занесен в «Золотую книгу почета Казахстана».
С 1997 года возглавлял Ишимскую комплексную стационарную археологическую экспедицию, в задачи которой входили археологические, палеоэтнографические исследования территории Центрального Казахстана. Основным объектом экспедиции являлось городище Бузок около города Астаны. До последних своих дней Кималь Акишев оставался настоящим полевым исследователем. Уже будучи безнадежно больным, он выходил в экспедиции.
Когда я думаю о Кимале Акишевиче мне вспоминается книга Домбровского «Хранитель древности». Там повествуется о молодом ученом, попадающем в сталинские застенки и, тем не менее, старающемся сохранить в себе все те знания, которая подарила ему цивилизация, ставшая в эпоху «кремлевского горца» ненужной. Я бы называл таких людей не «хранителями», а «вдохновителями» древности. Ибо налаживая связи с прошлым, они оживляют и настоящее, лишают его локальности и периферийности. Словом, «вдохновители», а не гасители. К Кималю Акишеву это определение подходит больше, чем к кому бы то ни было.