1. Попробуем для начала задаться вопросом :”А есть ли она у нас вообще — культура?” По-моему, то, что мы подразумеваем под казахстанской культурой есть полубульварное, полуполитизированное варево для самых непритязательных. И наша хваленая политическая стабильность есть, на деле, результат интеллектуальной бескрылости и духовной неразвитости равно характерных как для нашей правящей верхушки, так и для нашего замечательного по долготерпению народа. Ведь будь казахи более омусульманены, или верны хотя бы идее пантюркизма от нашего мнимого мира и согласия не осталось бы и следа. Инертность и управляемость казахстанцев говорит лишь о том, что их давно превратили в безликую массу — без корней и почвы, без имени и судьбы. Так что, я думаю, обольщаться относительно нашей культуры не стоит. Декларирование тех или иных доминант типа евразийства, “общего дома”, “центральноазиатства”- это всего лишь сотрясение воздуха. Настоящая культура возникает только тогда когда за ней есть уход, возделывание, культивирование. К сожалению, ныне мы имеем дело с чем угодно, но только не с культом культуры. Все что нам предлагают под этим соусом — это или экскременты прошлого, или отрыжка сытого Запада. Как говорится, в огороде — бузина, в Киеве — капуста. Но мы неспособны усвоить даже это. Ибо наше сознание, лакейское по преимуществу, занято только тем, что ждет указаний сверху. Нет, не от Господа Бога, а от его самозваных заместителей. Самое странное то, что даже относительно своих привязанностей и признания мы ждем указаний сверху. Если таковое не поступает мы не знаем как реагировать, что думать, как поступить. Вот я, например, из тех относительно кого указание не поступило. Ни “за”, ни “против”, ни в поддержку, ни… С 90-ых годов я активно выступаю в печати, выпустил две книги на двух главных языках нашей республики, создал ассоциацию по экологии культуры, провел несколько семинаров и конференций, перевел с оригинала Абая, Хайдеггера… И все это уходит как будто в песок. Пойми, я не из тех, кто трезвонит о себе на каждом углу. Ты помнишь что еще в годы брежневщины я не торопился попасть в списки тех, кого гладят по головке. Ибо многое не принимал в “свершениях” своих коллег и современников. Зато за совершенно невинное стихотворение в “Просторе” попал в доклад тогдашнего главного идеолога по итогам декабрьских событий 1986 года. Кстати сейчас каждый второй числит себя в “декабристах” и даже требует выплаты компенсаций за причиненный моральный ущерб. И государство признает законность их требований и выплачивает им компенсацию. На это выделены огромные средства… Ну а мне кто компенсирует эти годы мытарств и лишений, которые продолжаются и по сей день?! За что мне такое наказание? За то что во мне нет, если выразиться слогом Ч Валиханова, “этой самой восточной подобострастности”? Здесь, видимо, дело не во мне. Ныне и более выдающиеся личности влачат не менее жалкое существование. Дело в том, что у нас государство монополизировало все, вплоть до общественного мнения. И до тех пор пока оно у нее в кулаке, никому из нас не состояться. В этой связи если как-то типологизировать нашу культуру, можно сделать поразительные выводы. Во-первых, она институциональна и в силу этого, во-вторых, управляема и потому, в-третьих, неаутентична, неподлинна. Говоря словами французского философа Ж.Бодрийяра, это чистейший симулякр, т.е., знак без содержания. Поэтому у нас странная ситуация когда вроде есть писатели, но нет литературы, есть философы, но нет философии, есть политики, но нет государства. Таким образом, казахстанская культура — это плод советского тоталитаризма, едва держащаяся ныне на черенках лакейской угодливости под мощной сенью узурпированного истеблишментом суверенитета. Но я не думаю, что такое положение продлится вечно. Появятся новые люди и новые имена. Они уже появляются. Когда в сентябре 1997 года мы силами нашей ассоциации и фонда Сорос-Казахстан провели конференцию “Культурные контексты Казахстана: история и современность” я открыл для себя столько светлых умов, о которых и не подозревал. Значит, есть они у нас. Существуют. И даже подвижнически трудятся несмотря на то что никем не обласканы и не числятся в знаменитостях. А что касается близорукости власти к такого рода фигурам об этом можно сказать словами казахской пословицы: ”Не желающий видеть, не увидит и верблюда”.
2. Мы проснулись, но поздно. На наших местах уже сидели другие. Конечно, это горько признавать, но на ошибках надо учиться. А насчет того, что в эпоху Советов мы “выпали” из истории я не согласен. Мы просто пытались ее насиловать. Не получилось. В роли изнасилованных оказались мы сами. И до сих пребываем в этой незавидной роли. Я вижу мало разницы между Казахстаном суверенным и до-суверенным. В силу своей инертности и послушания мы заслужили то правительство которое имеем. Ибо оно — из нашего прошлого. Большинство из нас до сих пор живет там, в прошлом. Все те писатели о которых ты писал в предыдущем номере — это бывшая номенклатурная элита. На мой взгляд, трудно сказать, что кто-то из них хуже, а кто-то лучше. Они же похожи друг на друга как однояйцевые близнецы: и по способностям, и по уровню интеллекта. Думаю, нам давно пора отказаться от наших инкубаторных знаменитостей. Ведь от них даже правительство отказалось. И правильно делает. Как же мы тогда выберемся из нашего болота в будущее? Хайдеггер вычленил у Ницше удивительную концепцию “отказа от мести”. По мысли фрайбургского отшельника, месть — это постоянное воспроизведение того же самого. Ибо она построена по принципу бинарных оппозиций “преступление — наказание”, “хороший — плохой” и т.п. Поэтому любая оппозиция воспроизводит свою противоположность. И нет выхода из этого порочного круга. Вот и мы, как привязанные, постоянно возвращаемся к марксизму или к русской классике, например. Но ведь есть и иная литература. И иная философия. Та, требование которой: не повторяться. Искать всегда новое. Хотя бы по краям, на маргиналиях. А у нас? У нас всегда стремятся к унификации. Как тут не вспомнить Диогена Синопского. “Александр, я у тебя одного прошу, не заслоняй мне солнца!” Наши писатели попросили бы у Македонского машину или квартиру где-нибудь на Олимпе.
У нас уникальная ситуация, когда можно развить и казахскую национальную культуру и прочие национальные культуры. Но мы не развиваем, заорганизовываем. Топим в прекраснодушной болтовне. В юбелизмах. Как будто от количества выпитого спиртного увеличится масштаб наших дел. Между тем современная западная культурология дает нам замечательный шанс осмыслить себя заново. Но нашим горе-патриотам трудно осознать, что западными способами можно осмыслить родную культуру.
Конечно, если говорить по большому счету, ты прав, мы выпали из мирового культурного оборота. На культурной карте мира нас нет. Для Запада мы всего лишь экзотика; туземцы сидящие на мешках с золотом. Они, конечно, разумеют под ними наши природные богатства. А между тем наш фольклор, эпос, наша поэзия жырау, наши сказки и мифы, наши айтысы — это уникальные явления, не имеющие аналогов в мире! Если Алтай — прародина человечества, есть основания утверждать, что Центральная Азия — центр примордиальной традиции цивилизовавшей впоследствии все остальное человечество от Передней Азии до Индии! Год усиленной работы в этом направлении и мы можем неизмеримо поднять свой престиж в мире науки и культуры. А ведь повышение интеллектуального рейтинга есть не что иное как бесконечный приток инвестиций! Но разве соблазнишь всем этим наших доморощенных стратегов и политиков?! Они предпочитают слушать своих подхалимов…
Наше “выпадение” из контекстов мировой культуры пока обратимо, поправимо. Но лет через пять оно станет необратимым. И тогда вслед за своей рухнувшей инфраструктурой уйдет в небытие и казахстанская культура. “Вы этого хотите, Жорж Данден?!”- хотел бы я спросить вслед за Мольером.
3. Как я уже говорил, культура не делается сверху. Она делается по зову души. Любой чиновник даже самого крупного ранга не напишет за меня стихотворение. Зато я могу написать и стихотворение и собрать людей, чтобы прочитать его им. Главное, чтобы мне в этом не мешали. Ведь помочь-то все равно не догадаются… А если серьезно, нашу культуру прежде всего нужно деполитизировать. Она не должна служить кланам и партиям и вообще другим каким-либо привходящим интересам. Культура должна развиваться из собственного истока. И здесь нам неоценимую услугу может оказать философия. Мы, на всю жизнь оглохшие от треска марксистского категориального аппарата плохо понимаем в чем суть этого древнего явления. Между тем, как и во времена греков, так и ныне, философия — это любовь к мудрости самой по себе, без всяких дум о последстьвиях и прочих второстепенных моментах. Ведь что всегда укорачивает мысль? Ангажированность, прислужничество, оглядка на чужое мнение. Однако, человек влюбленный в мысль о бытии непременно станет Парменидом и породит технократическую модель Запада. Казахам тоже надо осмелиться настолько полюбить мысль, чтобы она стала основой их существования. У нас это произошло с Абаем и Шакаримом, значит, это возможно? Чем меньше тождества друг с другом, чем больше различий: в мировоззрении, симпатиях и устремлениях, тем богаче мы будем. И тем больше уверенности найти ту идею, которая объединит нас на развалинах национальной спеси и чиновничьего верхоглядства.
Если ранее казахская мысль развивалась в антиколониальном дискурсе, т.е., была ориентирована на негацию, теперь нам надо настроиться на позитив, на взаимное сотрудничнество в строительстве суверенного Казахстана.
Что касается старшего поколения нашей интеллигенции, она привыкла кормиться с барского стола и потому неспособна даже на гримасу недовольства. Но я боюсь, что скоро даже она будет кричать как горный муфлон погибающий в пропасти с голоду. Так давайте вести роман с собственной независимой мыслью.
Это все же лучше чем бесконечное угодничество перед всеми и вся, грозящее превратиться в черту национального менталитета…
4. У Р. М. Рильке есть стихотворение о конце века, где какие-то “мирные цели”… друг друга смутно узнают”. Мне кажется, что у нас происходит то же самое. Мы все сейчас полны неподдельного интереса друг к другу.
Надо к этому добавить порядочность во взаимоотношениях и все будет о’ кей. По идее, наши правители сами должны заботиться о гражданском обществе. Мы на то их и избрали, чтобы они заботились. Но почему-то как только их избирают, они меняют психологию “не вошедших в трамвай” на психологию “вошедших”. Или соблазн власти слишком велик ? В таком случае надо создавать какие-то институты согласия, коллегиальные органы из властных и невластных структур, наделенные правом принимать решения и претворять их в жизнь. На мой взгляд, как бы не пытались власти опорочить “Азамат”, он остается пока единственной организацией, где слово не расходится с делом. А недавний инцидент с Галимом Абильсеитовым, повлекшим голодовку лидеров “Азамата” только прибавил популярности этому благородному движению. Властям не удалось превратить бывшего вице-премьера в хулигана, а “азаматовцев” — в Али-Бабу и сорок разбойников. И в этом плане мне лично было стыдно, что никто из интеллигенции не выступил в поддержку в общем-то уже явно немолодых Мурата Ауэзова, Петра Своика и Галима Абильсеитова. Ведь голодовка могла им стоить здоровья.
Всякая борьба предполагает прежде всего уважение к противнику. Также как и к союзникам. Вот эту немудрящую истину, пожалуй, и надо усвоить как власть предержащим, так и всем нам, “мирным силам”.
5. Я думаю, литературе, как и жизни, ничто человеческое не чуждо. Но, допустим, для Ницше “человеческое, слишком человеческое” было ругательным определением. Что касается наших писателей они до сих пор примеряют на себя тогу “отцов нации” и “учителей народа”. Ты скажешь: “Таков уж наш менталитет!” Ничего подобного. Это искусственно созданный рынок бездарных произведений. Я советую казахской молодежи устроить бойкот бывшим классикам соцреализма.
Пусть лучше читают Айгуль Кемельбаеву и Дидара Амантая. Это современные молодые писатели, которые пишут ничуть не хуже Абдижамиля Нурпеисова и Шерхана Муртазы. В наших условиях нужно быть разноплановым литераторам. И постараться во всех жанрах быть профи.
Вот все что я желаю своим юным собратьям по перу.
6. Мне кажется, что самые забывчивые люди на свете — это чиновники. И — самые близорукие. Иногда в упор тебя не видят. Но как можно обходиться без памяти и зрения, ума не приложу. Значит, это политика у них такая — не видеть и не помнить. Но как в таком случае они рассчитыват наладить отношения с людьми? В общем, это порода гуманидов для меня совершенно непонятных.
Из крупных чиновников мне пока приходилось общаться только с И. Тасмагамбетовым и К. Кушербаевым. Они в свое время помогали мне в издании моих переводов Абая. Ты, наверно, заметил, что на протяжении всей нашей беседы поколенческие симпатии у меня довлеют над иными. Честно признаюсь, что в нынешнем истеблишменте я на стороне сорокалетних, т.е., людей моего поколения. В них все-таки меньше чванливости и спеси, больше деловитости и полета мысли. Правда зачастую они страдают излишней дипломатичностью. Но я думаю, что это не самое плохое качество. Она придает им столь необходимый в их службе лоск и лояльность. Что касается личностных характеристик, то Имангали мне показался более эмоциональным и человечным, а Крымбек — более рациональным и выдержанным. Впрочем, кто знает что таится под этой маской сдержанности и расчета? Недавно, на днях Коркута в Кзыл-Орде я видел его совсем иным — веселым и приветливым, полным доброжелательности.
Как видишь, я мало чего могу сказать о чиновниках. Это не моего поля ягоды.
7. Я верю, что власть повернется к культуре. Иначе ей придется уйти в отставку. Мы ныне настолько интегрированы в мировое культурное сообщество, что оно просто не позволит нам остаться без культуры. Наши правители рано или поздно пойдут на кардинальный шаг: отработавших свое спишут в тираж и найдут тех, кто способен полноценно репрезентировать свое время и свою культуру.
Что касается предстоящих пертурбаций, (ведь 2000 год не за горами), Президент должен понимать, что этот период казахстанской истории (скажем так, не самый лучший) будут называть в будущем назарбаевским. Так какую память о себе оставит первый президент суверенного Казахстана? Такую как его предшественник по российскому престолу Горбачев или все же более уважительную? Не знаю. Время покажет. Но я уверен в том, что если Назарбаев и не выиграет на новых президентских выборах, ситуация от этого существенно не изменится. Пока мы не изживем в себе клановое начало и разнообразные виды вождизма назарбаевщина будет продолжаться. И как ни парадоксально, спасти от этого может только культура. Только утвердившись на поле культуры мы станем способны к созиданию нового. А пока мы по уши погрязли в болоте политической демагогии и медленно погружаемся в пучину…Но, как говорил Аристотель, бытие сущего проявляется многообразно. И не зря, видимо, Хайдеггер разделял бытие и сущее. Их неадекватность и несовпадение — залог того, что можно приватизировать республику, но не бытие в целом. Ибо оно непредсказуемо и, как уже сказано, многообразно. Мои надежды только на это: на самозидающее начало сидящее в каждом из нас.