Журнал «ТАМЫР», №45, январь-июнь 2017, Журнал Тамыр

Эльжан Ирэн. Astanafest и современное искусство Казахстана – беседа с Алмагуль Менлибаевой

В этом году в рамках празднования “Дня города Астаны” на территории Водно-Зеленого Бульвара пройдет первый фестиваль «Astana Art Fest» для жителей и гостей города. Фестиваль посвящен предстоящей выставке EXPO 2017. На фестивале будут талантливые представители архитектурно-дизайнерской индустрии Казахстана. Это уникальная возможность заявить о себе и своем креативном творчестве!
Тема фестиваля – “Энергия будущего” в 3 проявлениях: энергия солнца, воды и воздуха. Нам посчастливилось побеседовать с одной из участниц данного фестиваля Алмагуль Менлибаевой.

– Здравствуйте, Алмагуль, расскажите, пожалуйста, об Астанафесте.
– Этот фестиваль посвящен дню города Астаны, это фестиваль Public-art. Здесь все проходит в режиме Digital, то есть на высоком технологическом уровне, открывая возможности по-новому взглянуть на искусство во всех его разновидностях, будь то музыка, поэзия, живопись или скульптура. Там около пятидесяти участников, но большую роль играют именно казахские художники. Фестиваль проводит мэрия Астаны, и я нахожу это замечательным, потому что будет представлено именно современное искусство во всем его разнообразии. Честно говоря, Астана в этом году меня удивила, потому что в этом году там проводятся 4 выставки, посвященные современному искусству, весьма актуальные для большой аудитории. Одну из четырех выставок курировала я. Она называется «Архипелаг Карлаг». В ней принимало участие два художника – Сырлыбек Бекботаев и Айнур Саденова. Также есть и другие очень интересные выставки, например, персональная выставка Асхата Асфендиярова, также выставки других молодых художников. Я бы сама хотела посетить выставку Вирал Вадра. Она курировала наш центрально-азиатский павильон несколько лет назад в Венецианской биеннале. Она также одна из основательниц Стамбульского биеннале. (Биеннале (лат. bis — дважды + annuus — год) – художественная выставка, фестиваль или творческий конкурс, проходящие раз в два года. Самая известная биеннале — Венецианская, — существует с 1895 года). Я думаю, что для процесса современного искусства в Казахстане очень важен ее приезд, так как она теперь будет писать о нашем искусстве.

– Известно, что тематика фестиваля несколько языческая, обращенная к солнцу, воздуху, воде, как Ваша работа перекликается с тематикой?
– Я выставляю инсталляцию «Солнце Абая» – это около 15 дастарханов, это продолжение моей инсталляции, выставленной в Шымкенте, где также были дастарханы. Это как бы серия, но в этой инсталляции будет все больше и шире, так как я пригласила еще двух художников – это композитор Герман Попов, он делает звуковые скульптуры. С его аранжировкой эти дастарханы действительно начинают звучать как какие-то планеты. Мы там используем много казахстанских звуков – это кюи, выжимки с юмористических концертов, стихи на казахском, переводы Абая, сделанные Ауэзханом Кодаром, сам Абай, даже есть звук с космодрома «Байконур». Также я пригласила в мой проект Айнур Саденову. Она – скрипач. Это будет не просто классическое выступление. Оно будет современным, мы смешиваем классику с современным искусством и, в конце концов, в нашем диалоге классика обретает совсем другое звучание. Ибо я хочу дать новую картину нашего восприятия традиции и повседневности.
– Новую картину?
– Да, потому что традиция меняется с нами вместе, и мы ее пересоздаем, пересматриваем. И в своей дастарханной инсталляции я проявляю себя и как женщина. На самом деле дастархан – очень древнее необычное явление кочевой жизни, которым мы уже много лет не пользуемся в полном смысле. И хоть это не ежедневный объект, казахи любой стол, круглый, квадратный воспринимают как дастархан. Само использование реальных столов в инсталляции придает им сакральное значение. Это символ, с которым мы работаем, изменяем. Из бытового его смысла я извлекаю космический потенциал.
– Что для Вас есть дастархан?
– Для меня это стол переговоров, общения, это открытое мышление, гостеприимство, приход к согласию и общей цели.
– Но у Вас инсталляция называется «Солнце Абая», почему там вдруг возникает фигура нашего великого поэта?
– Мне казалось, что надо поговорить об Абае, его волнениях, его тревогах. Его мысли – это то, о чем наша нация сейчас очень серьезно думает. Те, моменты, которые он остро чувствовал в казахах, сейчас проявляются еще больше, и их осмысление становится еще актуальней.
– А как Вы думаете, почему Абай стал так известен и интересен людям?
– Мне кажется, это все от того, что он был (само-)критичен по отношению к своей жизни, к нации. Только реалистично, а может быть, даже критически посмотрев на вещи, мы проходим трансформацию. Нам нужно ее пройти. У меня такое ощущение, что страна постоянно учится. Нам нужно больше учиться, становиться лучшими из лучших, потому что у нас есть нехватка почти во всех сферах жизни. Мы должны сами себя создавать. Надо быть открытым к новому, надо быть очень творческим.
– А технология в творчестве мешает или помогает?
– Технология позволяет нам очень много, дает множество возможностей, которые нам надо исследовать и пропускать через себя. Создавать новое общество через возможности инновационных технологий.
– Получается, Ваша инсталляция – это не просто возвращение в прошлое, а переосмысление нашей истории?
– Может это и возвращение, но при этом, уходя в прошлое, вы же понимаете, что уже не можете так жить. Надо это понять и выудить оттуда только самое важное и нужное, без которого никак не обойтись – самое здоровое и практичное, потому что культура – это как дерево, которое нужно поливать, стричь, смотреть.
– То есть, мы можем взять название «кочевники» и что мы можем с ним сделать?
– Мы можем его взять, но мы уже давно не кочевники, и пересмотреть это слово со всей грустью и тоской и с чувством безвозвратности этого явления. Но мы можем вытащить оттуда мышление, потому что мышление у кочевников было очень экологичным. У него было мало вещей, но они были мультифункциональные. Кочевник не причинял вреда земле. Вспомним тэнгрианское время, когда был культ Жер-Су, и как-то осквернять землю было просто запрещено, поэтому не строились большие города, хотя и были поселения. То есть, это было совсем другое мышление и состояние. И нам это состояние надо еще изучать. Мы несколько обременены материализмом, поэтому нам надо заново пережить наш кочевой опыт, и оставить самое главное, отсеяв ненужное, чтобы у нас был свой характер, почерк, лицо стиля. Я вижу просто огромное поле для творчества. В этом творчестве могут участвовать просто все. Нам надо взять самое лучшее из нашей культуры и внедрить в международный оборот. В какой-то степени мы это делаем сейчас.
– Значит, современное искусство в Казахстане есть и уже потихоньку приобретает свою значимость в мире?
– Конечно! Мы должны участвовать наравне со всеми. Мы не можем оставаться в провинциальном советском колонизированном сознании, когда нам говорили, что центр в другом месте, а вы ничего не смейте думать и рисовать, только будете делать копии и все. Даже экономически это уже не так. А теперь мы должны и ментально в наших головах поменять мышление, культурное осознание, поэтому культура в этом играет большую роль. У нас больше нет контролера с его стандартом и наказаниями, сейчас нам надо открыть все свои творческие каналы. Молодежь, старики, все. Я знаю, что молодые всегда открыты, потому что жизнь любит жизнь. Они хотят делать будущее, уметь интересно решать проблемы с конструктивным диалогом, и для этого есть все возможности. Их надо только увидеть.