Абай в системе «Восток-Запад»

До сих пор исследование жизни и творчества Абая ограничивалось сбором биографических данных и наведением всяческого лоска вокруг его имени. Послушать наших абаеведов, так нет никого в этом бренном мире гениальней Абая, который в волтерьянском плаще просветительства одиноко идет впереди человечества, свято веруя в прогресс и дружбу народов.
Это шаткое интеллектуальное построение настолько господствует, что вызывает протест и несогласие.
Во-первых, как бы ни говорили о тех или иных источниках мировоззрения Абая, его никогда не рассматривали в системе Востока и Запада, или хотя бы градацию его личности в пределах культуры кочевья. Видимо, это связано с маргинальностью Абая, которую при таком подходе безусловно пришлось бы признать. Но дело в том, что это маргинальность особого рода. Абай маргинал уже потому что он представитель синкретической культуры кочевья, которая все более пропитываясь исламским духом, к середине CIC века прочно вошла в систему исламских ценностей, настолько прочно, что казахи производили себя от арабов.
«…мусульманская религия, основанная на Коране, представляет собою, подобно христианству, синкретическое смешение различных положений, почерпнутых из зороастризма, христианства, иудаизма и буддизма, а также некоторых идей, пришедших к арабам из греческого мира. В Коране нашли прямое или косвенное отражение идеи домусульманских сект Аравии, религиозные воззрения Сирии, элементы гностицизма, характерные для эллинистического мира. Можно сказать, что ни одна религия не была столь синкретична, как религия ислама».

Продолжить чтение

Алматы — 98

Замерзший бомж лежит в снегу,
Стоит девица в неглиже.
В кафешке хрумкают рагу
Торговки, что настороже.

Визжат как птицы тормоза,
Мент с жезлом явно здесь не лох.
Бомжу на синие глаза
Садится с неба белый мох.

Ночами я лежу без сна

Ночами я лежу без сна,
В круженьи мыслей вихревых.
Болит висок иль сатана
Сквозь алкоголь в меня проник?

То печень схватит, то висок,
То нежно в бездну повлечет.
Я озираюсь: «Где ты, Бог?»,
В ответ мне щерится лишь черт.

Дыханье теплится едва.
Все спят вокруг как ни кричи.
И звуки выправив в слова,
Я начинаю петь в ночи.

Продолжить чтение

Аймашке

Моя дочоня, мой зайчонок,
Моей надежды тонкий лучик.
Ты поднимаешь жизни тонус
Своим угуканьем могучим.

Лежишь в бесике, как в ауле,
Порой как дед посмотришь грозно.
Порой омыв улыбкой скулы,
Зауезханишься безбожно.

Продолжить чтение

МАМЕ

Смуглолица, в морщинах как в трещинах,
Кареглазая, с выступом скул.
Для меня она больше чем женщина,
Для меня она — целый аул.

Хлопотливое чудо в косынке,
Как она привечала гостей!
Ныне молча глядит с фотоснимка,
Недоступная для новостей.

Продолжить чтение

Морфей

Сон смежает мне ресницы все сильней, сильней,
Обольщает меня явно старый плут Морфей.

Вот на веки он уселся, вот скользнул мне в грудь,
Как теперь его мне вынуть и назад вернуть?

Засыпаю осыпаясь, тая как сугроб,
Где вы, где вы мои губы, нос, глаза и лоб?
Оставляя разум, память и теряя плоть,
Уплываю в расслабленье, негу и тепло.

Уплываю, уплываю в медленный поток,
Я там словно ирреальность, дышащий комок.

Продолжить чтение

Не спрягаем со спесью людской

Не спрягаем со спесью людской,
Вслед за зреньем своим я иду.
Эта роща как сон золотой,
Что забыл я себе на беду.

Не спрягаем с природой самой,
Я как звук, что бытует как знак.
Сердце, сердце, как трудно со мной,
Но иначе нельзя мне никак.

Тишина

Тишина есть материя тонкая,
Не расслышишь ее перепонками.

Повисает она по-над крышами,
Не разодранная нуворишами,

Не растасканная мальчуганами,
Что так носятся с “Караванами”.

До предела отмытой, отстиранной,
Не до Бунина ей, не до Сирина.

Продолжить чтение

На голове моей — волосы, иль может, жуки

На голове моей — волосы,
Иль может, жуки.
Курчавятся,
Копошатся словно на свалке.
Едят, наверно, мой мозг.
А я их аккуратно расчесываю,
Пытаюсь сделать пробор.
Пытаюсь им доказать,
Что им надо лежать
Слева — направо.

ПОЭЗИИ

Мне снова глаза грезы застили, что ли?
Сбредаю с тропинки не в те я прорехи.
Иду я на твой удивительный голос,
А это не голос, а слабое эхо.

Меня поражает фатальная разность
Начала и финиша, веры и торга.
Ладьей отплываю, но рок “ге”-образно
Находит меня своей конскою мордой.

И снова бреду по тропинке знакомой,
И снова не знаю: я здешний иль вышний?
И нет мне нигде тут ни аэродрома
Или хотя бы чувихи приличной…

Продолжить чтение