Архив выпусков

Литературная герменевтика – достаточно сложная и развивающаяся часть герменевтики в области философии, эстетики, культурологии и антропологии. На развитие литературной герменевтики в двадцатом веке и начале двадцать первого века повлияли достижения и прорывы в смежных науках, в общем языкознании, философии и эстетике, теории информации и семиотике, кибернетике и др. Наибольшее значение для литературной и переводоведческой герменевтики имеют актуальные разработки в направлениях современной лингвистики (общего языкознания, нейролингвистики, когнитивного языкознания, этнолингвистики), структуруализма и постструктуруализма, семиотики, теории информации и теории восприятия в психологии. В сфере проблем современного литературоведения в плане герменевтики перспективными представляются поиски в области, так называемой, коммуникативной поэтики, текстологии, в рамках которых проблемно и парадоксально рассматриваются вопросы психологии и философии восприятия (перцепции и рецепции). Достаточно интересными представляются и некоторые нетрадиционные направления современной психологии (квантовой), в рамках которой психологическая сфера рассматривается как мультикоммуникационная и диалогическая. Думается, что исследователь герменевтики не должен пренебрегать и трудами в области антропологии, религиеведения, где серьезно изучается проблема культовых психотехник, измененных состояний сознания. Классические труды З.Фрейда и К.Юнга в плане герменевтики с точки зрения философии феноменального прокомментированы Рикером в его известных трудах. Необходимо отметить, что практически все значимые труды по языковой феноменологии (Э. Гуссерля, Хайдеггера, Гадамера и др.) имеют прямое отношение к проблемам герменевтики.
В связи с существующими трудами по герменевтике, а их необъятное количество, нужно отметить, что почему-то нашими исследователями не берутся во внимание труды ученых — буддологов. А ведь известно, что в течение веков именно буддийские филологи и мыслители рассматривали в первую очередь вопросы релятивизма и феноменальности в языковой сфере. Даже не вторгаясь в сферу трудов восточных мыслителей и основоположников буддийской философии, можно указать на классические исследования российских буддологов и филологов.
Итак герменевтика на рубеже ХХ и ХХІ вв. предстает достаточно сложной областью мировой онтологии со своей длительной историей, генезисом систем мышления, формированием школ и направлений. Герменевтика как историческая онтология, экзотерическая и эзотерическая, является родной сестрой таких наук, как религеведение, философия, эстетика, антропология, языкознание, психолингвистика и др. Главной ее проблемой является гностицизм и агностицизм как платформы ментальной стратегии человека в познания бытия как феномена.

Продолжить чтение

Гендер сегодня vs новые практики политического протеста

Если продолжать связывать происхождение советской феминистской теории с выделением концепта женской субъективности в том смысле, в каком это сделала когда-то Симона де Бовуар (онтология индивидуального, понятого как перверсивное), то в таком контексте можно утверждать, что феминизм в бывшем СССР возникает в среде сталинского истеблишмента (Надежда и Светлана Аллилуевы, Полина Жемчужина и др.) как практики индивидуализации/экзистенциализации женских советских сингулярностей по западному образцу. Классический советский феминизм, прямо назвавший себя феминизмом, который на основе данного самоименования и нужно, очевидно, назвать феминизмом первой волны в СССР – высланные в 1980 году легендарные издательницы первого советского феминистского альманах Мария Татьяна Горичева, Наталия Малаховская, Татьяна Мамонова и Юлия Вознесенская — на мой взгляд, имеет другую онтологию происхождения и обязан в этом смысле «воздуху культуры», по выражению Ильи Кабакова, советских 60-х и далее. Другими словами, на мой взгляд, отличие феминизма первой волны в СССР от советского номенклатурного феминизма эпохи сталинизма состоит в том, что высланные из СССР легендарные советские феминистки, следуя «воздуху культуры» 60-х, совершили онтологическую революцию в трактовке субъективности в целом и женской в частности. В чем состоял этот «воздух культуры» и связанный с ним онтологический поворот? Хотя все советские феминистки имели представление о западной философии феминизма (в первую очередь философ Татьяна Горичева), тем не менее в собственном жизнестроительстве как принципиально артистическом нематериальном производстве «воздуха культуры» опирались на новое понятие онтологии – онтологию (женских) субъективностей как множеств вместо онтологии (женского) индивидуального. «Эта никому не принадлежащая речь, похожая на бред, речь, не столько разделяющая, сколько объединяющая говорящих, и есть неделимое «сверх-тело», частью которого постепенно становится каждый, окончательно утрачивая «нормальный», а значит индивидуализированный, способ выражения», как несколько по другому поводу, но в отношении того же времени пишет Елена Петровская. «Дорогой мой!/ Не скучно ли Вам одному на вершине…?», — в стихах к Виктору Ширали отвергает онтологию индивидуализма одна из самых знаменитых феминисток первой волны в СССР Юлия Вознесенская.

Продолжить чтение

Я шел по бульвару Жоржа Османа и думал о том, что зима в Париже не похожа на русскую зиму. Снег медленно летел на прохожих, превращая парижские улицы в сцены из рождественской сказки. Подходил к концу первый месяц моего пребывания во Франции.
Днем я работал, а по вечерам учил французский язык, чтобы свободнее чувствовать себя в этой стране. Я думал, что мог бы быть по-настоящему счастливым, если бы не чувство одиночества и тоски по родине.
Приближалось католическое Рождество. Мой коллега Жан, зная, что я буду один на праздник, пригласил меня праздновать Рождество с его семьей. Все основные подарки были куплены, мне оставалось только выбрать подарок для его жены.
Я направился в один из самых знаменитых магазинов Парижа — Галери Лафайет. Здание, расположенное по адресу бульвар Жоржа Османа, 40, было празднично украшено сотнями гирлянд. Рождественская ель, одетая, как самая элегантная француженка, встречала гостей на входе. Интерьер магазина напоминал сказочное королевство с золотыми балконами и арками, с рождественскими игрушками и бантами.
На первом этаже находился парфюмерный отдел с десятками красивых вывесок и плакатов. Мужчины и женщины разных возрастов выбирали духи, что-то спрашивали, улыбались и желали друг другу JoyeuxNoel — Счастливого Рождества.
Я шел вдоль витрин и рассматривал силуэты флаконов и французские названия. Изящные коробочки с духами, стоящие в ряд, напоминали молодых солдат, готовых на все, чтобы покорить сердце новой красавицы.
— Могу я Вам помочь? — спросила меня синеглазая девушка, на бейдже которой было написано: Брижит. Консультант.
На скромном французском я объяснил, что ищу подарок для одной знакомой. Услышав мой акцент, она спросила:
— Откуда Вы приехали?
— Из России, — ответил я.
Девушка улыбнулась:
— Тогда я знаю, какие духи Вам посоветовать.
Она повернулась к витрине и взяла светлую коробочку с парфюмом.
— Вот. Посмотрите эти духи. Их создал господин Бо из России.
— Простите, кто создал? – переспросил я, — господин Бо? Из России?
-Его звали Эрнест Бо, — уточнила Брижит, — он родился в Москве. Его отец был французским парфюмером. После революции господин Бо эмигрировал во Францию и продолжил свою карьеру парфюмера. Однажды к нему пришла женщина и попросила его создать аромат, который «пахнет Женщиной».
— И ему удалось?

Продолжить чтение

I
…стать бы мне невидимкой,-
я устал так от тела.
не глядеть с фотоснимков
средь толпы оголтелой,
не сидеть на банкетах,
позабыть чувство локтя,
для никто нет запретов
и неважно тут кто кто.
для никто мир весь в радость,
лишь не слушать бы бредни
и не чувствовать взглядов
непристойных, враждебных.
стать бы мне невидимкой,
раствориться, исчезнуть.
по-кочевничьи гикнуть,
пролетая над бездной.
провожать всех красоток,
с каждой в душе купаться,
и не выдать, что кто-то
видит грацию граций.
мир стесняется взора,
мир убит в мертвых снимках, —
для любви и призора
нужен глаз невидимки…

Продолжить чтение

Мрак замыкает окружность чужих оков.
(Звездных артерий пульс на изгибах линий…)
То, что другим – опасность, мне – дом и кров,
Я раскрываю бутоны под лунным ливнем.

Мягкие лепестки после плена дней
Нежатся в теплом бархате сновидений.
(– Кэрри, мне грустно смотреть на себя извне
– Знаешь, такие, как ты, от себя отдельны…)

Тьма образуется в сердце. (Не кровоточь…)
Словно в реакторе яд – девяностый стронций.
(– Кэрри, мой дар, или все же проклятье – ночь?
– Знаешь, такие, как ты, ненавидят солнце…)

Плещет в бокале тоска – как всегда, до дна,
Право, на силу. Так просто – смертельно просто.
Если платить по счетам – то за всё сполна.
(– Кто же ты, Кэрри?
– Ты знаешь. К чему вопросы…)

Колокол, колокол, вновь ты звонишь? По ком?
Ночь за спиной замирает, припав на лапах.
(– Кэрри, скажи, я смогу обрести покой?
– Знаешь, такие, как ты, ненавидят слабых…)

Продолжить чтение

Мен саған сүйемін

Бляха
Күзетшілер көз қиығымен теледидар қарап отырды. Мен қаладағы қылмыстық жағдаймен жақсы таныс адамдармен арақ іштім. Түр-түсім дегдарлау көрінгенімен, мен ішкенде, ең мықты еркектердің ауызын қисайтамын, бір кеште үш-төрт шөлмек қотара салу — мен үшін онша қиын емес, тек ертеңіне қарын жақта бір қышу пайда болады. Осы ерекшелігім мені ылғи да құтқаратын, бірақ кейде адам танып білмейтін нәрселерге де соқтыратын, міне, сол түні солай болды.
Биліктегі кісі елде жоқ нұрға толы. Оның келбетті дидары таусылмайтын лепірме құмардан шағылысқандай. Бастық біткеннің бәрі осы залда, көз қарықтырардай. Арақ іше әбден сілеген тегеурінді құрылымдардың басшылығы, вице-премьерлер, көсемдер мен демократияны қуғындаушылар, мемлекетшілдер, бас ақымақтар, билікті қайтаруды армандаушылар және өзге де Кремль жайсаңдары у-шу боп жатты.
— Менің бляхам сенікінен жақсы! – деген дауыстар естіліп жатты. Әркім бляха жөнінде армандады.
— Сенің бляхаң мүлде бляха емес.
— Мен айына төрт бляхадан алатынмын!
— Е, ол болғалы қашан!
— Ал менікі платинадан жасалған бляха, — деді біреу.
Бәрі үнсіз қалды. Ал мен ешнәрсе түсінбеген едім.
— Ол бляха дегендерің не деп? — сұрадым. Бәрі қыран-топан күлді.
— Сенде, немене, мүлде бляха жоқ па?
— Қайдағы, менде ешқандай бляха жоқ! — дедім мен, жыным келіп.
Таң ата олардың бәрі космосқа ұшқысы келді. «Ұшыңдар, есалаңдар!» — деп, ойладым жымия. Олар маған да хиқаяшы ретінде ұшуды ұсынды, тіпті, одан да күштілеу ұсыныстар болды. Ең ақырында, солардың бірі, ең алғыры, және, тіпті, мұрнына әдебиет иісі баратыны, менімен өз өміріміздің құпиясы жөнінде әңгіме бастады.
— Мен сені оқыдым және-дағы сен маған ұнамайсың, — деді ол сүп-сүйкімді таңсәрілік көңіл хошымен, тек әппақ ұлық көйлегіндегі галстугі қисайыңқыраған екен.
– Бірақ, мен саған былай дер едім: бұл дұғаланған ел.
Мен түсінген кейпімде мырс еттім.
— Бермуд үшбұрышы дегенің оның алдында түк емес. Біздердікі әлдеқайда басым. Бізде ешбір реформа жүзеге аспайды, — сендіруге тырысты мені бас реформатор.
Мен үнсіз оған сеніп отырдым.
— Біріктіруші идея іздеу керек деген ой болған. Бірақ, тек араздастырушы идеялар ғана табылды.
Бір кезде ол жан-жаққа мұқият қарап алып, күбір ете қалды.
— Шал кедергі етеді.
— Одан жақсысын табыңдар, — дедім мен.
— Мен ол жөнінде емес, — реформатор мұрнын шүйіріп, ұғынылмаған күйі кетіп қалғысы келді де, оның орнына біреулерге қарап айқайға басты.
— Пал Палыч!
Шала мас Пал Палыч келді. Түріне қарасаң, үш әріптің адамы. Ащы ойлардан тұмсығы қозғалып тұр. Киімі бейресми.
— Айтшы мынаған шал туралы. Бұл сенбей тұр.
Үшәріптік басшысына қорқа қарады.
— Ал, айт, бастаған екенсің, — нық өкім етті реформатор.
— Біз оны қозғалмалы қара тесік дейміз, — именкіреп айтты «үш әріп». – Немесе, құйма құлақ. Қысқасы, қотақбас.
— Энергияның жоғалу заңы, — түсіндірді реформатор.
Түрлі шайтан-шәбіра туралы әңгімелерді мен қуана қолдаймын, бірақ масаңдау биліктен емес.
— Ымдайсыз, ә, — деп мен күлген болдым.
— Сен онымен кездес, — ұсыныс жасады реформатор.
— Кіммен?
— Шалмен. Пал Палыч ұйымдастырады.
— Ой сорға батырады. НЛО-одай шешімсіз.
Пал Палыч езу тартқанда оның алтын тістері мен қатар шірік тістері де көрінді.
— Мен үкіметке жұмыс істемеймін, — дедім мен жайбарақат қана.
— Бұл менің Сізге өтінішім болсын, — деді реформатор маңғаздана.

Продолжить чтение

— Бұл кім?

— Адасқан сәлеммін, бейуақ…

— Бұл кім?

— Жоғалған соқпақпын, кенет…

— Бұл кім?

— Босаған көңілмін, кейуақ…

— Бұл кім?

— Азанғы азына жел-ек.

— Бұл кім?

— Ғайыптан оралған жолшы!

— Бұл кім?

— Сен ести қоймаған есім!

— Бұл кім?

— Бұл сенің ертеңгі көршің…

— Бұл кім?

— О,бәлкім, ертеңгі досың.

— Бұл кім?

— Қашқынмын — өзінен қашқан…

Продолжить чтение

1.Зачем надо говорить о кризисе культуре и культурной революции?

Полемика, развернувшаяся между различными политическими силами, подчеркивает: модернизация России может быть успешной, если будет акцентировать развитие конкуренции и снижение налогов, свободные выборы, независимые суды, равенство всех перед законом и т. д. Конечно, все это нужно. И в первую очередь.

Но одновременно я спрашиваю себя  разве в 90-е этого не было? Так почему же народ не пошел за реформаторами? Ответ, что были ошибки в управлении, коррупция и война в Чечне, не достаточен. Тогда в чем же дело? Дело в том, что в сознании большинства населения России господствуют исторически сложившиеся культурные стереотипы, коротко говоря  наша культура, о чем я говорил на нашем семинаре. И нужно проводить не только экономические и финансовые реформы, нужно формировать в обществе новый уровень потребности свободы. Свободы как таковой. Свободы личности. Нет в массах потребности в большей свободе, не будет и реформ. Я думаю, недооценка необходимости развивать в массовом сознании потребность в личной свободе  это и есть тот камень, о который споткнулись реформаторы 90-х.

Я очень сомневаюсь в успехе многих программ, нацеленных на выборы 2011-2012 гг.

Ее авторы думают, что стоит защитить конкуренцию и снизить налоги, и в России начнет быстро расти средний класс. Посадить проворовавшихся высших чиновников и Россия перестанет воровать. Крикнуть на всю Россию: это  выгодно, предоставив расчеты и права, и все будут делать так, как выгодно. Нет, господа, русский человек болен равнодушием к себе и страхом как основанием этого равнодушия. А корень страха/равнодушия  в специфике русской культуры.

Русская культура тормозит повышение в русском человеке потребности свободы. В силу своей статики она  противник модернизации и личности как субъекта модернизации. Вот почему я уверен, что надо изучать процессы, которые разрушают статику культуры и способствуют развитию культуры новой, динамичной. Вот почему я хочу говорить о кризисе культуры и о культурной революции в России.

Кризис как разрушение старой, соборно-авторитарной культуры и культурная революция как созидание альтернативной, личностной  этот процесс в России идет уже триста лет. С общинно-самодержавными, советскими и постсоветскими откатами назад, с бесчисленными жертвами. Но движение это неумолимо развивается. После 1991 г. мы находимся на новом этапе этого процесса. Цель культурной революции  смена в России культурного типа, о чем говорил еще Питирим Сорокин. Эта революция  идеологическая в силу ее идейного содержания. Элитарная, так как зародилась и каждый день зарождается в элитарном сознании. И массовая, так как охватывает все более широкие массы населения. Суть культурной революции в либерализации ценностных ориентаций русского человека, в формировании культуры личности как нового основания развития России. Формальные изменения в политических институтах и экономической системе России после 1991 г. произошли, но ментальность людей почти не изменилась. В основном русский человек все еще по традиции ищет «правильного» диктатора, во всем надеется на государство и наплевательски относится к своим правам. Тем не менее, сдвиги в массовом сознании идут. Как можно судить об этих сдвигах? По-разному. В своем докладе я делаю это, опираясь на анализ содержания ТВ и радиопрограмм, блогосферы, газет, журналов, кинофильмов, произведений художественной литературы.

Везде идут одни и те же процессы, но в разной степени и по-разному. В блогосфере они идут гораздо интенсивнее. В СМИ своя специфика. Что это за процессы? Разворачивается то, что в свое время Мао Цзэ Дун в годы «большого скачка» в Китае обозначил через лозунг «Пусть расцветают сто цветов». Может быть в нашей блогосфере реализуется и вторая часть этого высказывания, появившаяся в Китае позже: «Но только не те цветы, которые дурно пахнут». Может быть. А пока я приветствую идею многоцветья  пусть все цветы свободно расцветают и пахнут как хотят.

Что такое свобода? Это свобода добра и свобода зла. Одновременно. И если мы соглашаемся с тем, что развитие это всегда переход на новый уровень свободы, то мы обязаны согласиться и с тем, что свобода на новом уровне это всегда новая интерпретация и добра, и зла. Какая? Мы пока не знаем. Но чтобы по-новому интерпретировать приемлемую для нас меру добра/зла, нужно иметь материал для выбора. И чем больше, тем лучше. Потому что в «мути» из добра/зла, главное не та или иная интерпретация добра и зла, а свобода интерпретации.

Продолжить чтение

Чтение литературы – это присвоение чужого жизненного опыта. Я уверен, что все мы присваиваем жизненные впечатления. Когда спрашивают, пишете о себе или не о себе, ответ может быть такой: все, что я пишу – это мои личные впечатления. Все, что я вижу. Все, что я помню. Читаю, воспринимаю, понимаю, переживаю… Впечатления – это переживание реальности. Собственно, они возникают каждую минуту – и передаются людьми, самой жизнью. Реальность – это то, что мы помним. Того, что мы не помним – этого уже не существует ни в нашей памяти, ни в нашем сознании, ни в нашей душе. Почему это вообще возможно? Потому что есть воображение. Память – это само воображение. Все, что мы помним, оживая в памяти – оживает в нашем воображении, становится зримым: и мы это видим. Я считаю, что способность помнить, воскрешая образы времени – это способность сверхъестественная в человеке. То есть это мы управляем временем – а не оно нами. Время – это мы сами.

Продолжить чтение