Свежий номер

Пьеса

ПЕРСОНАЖИ:

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ УЧАСТКОВОЙ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КОМИССИИ:

Шарапат Нурсултановна, завуч школы, подзабывшая что такое преподавание и занимающаяся только административными вещами. Жесткая, властолюбивая, не привыкшая к спорам и критике.

СЕКРЕТАРЬ УЧАСТКОВОЙ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КОМИССИИ:

Ольга Егоровна, пожилая преподавательница биологии, старожил школы и обладатель всех возможных наград и премий.

ЧЛЕНЫ УЧАСТКОВОЙ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КОМИССИИ

Алия Темиргалиевна – молодая учительница языка и литературы, недавно приехавшая из Алматы и не привыкшая к полусельской жизни небольшого городка. Интеллигентка и хипстерка, скучающая по своим алматинским друзьям и подругам.

Светлана Сергазовна – учительница физкультуры средних лет. Классический представитель народных масс, всегда идёт за силой и большинством. Личная жизнь не сложилась, немного выпивает, но верит, что всё обязательно будет хорошо.

Рената Алишеровна – учительница музыки. Супруга местного богача. Живёт в маленьком счастливом пузыре, оттого не видит окружающих проблем.  Нежная и экзальтированная на первый взгляд, однако, ей прекрасно подходит выражение – мягко стелет, да жёстко спать.

СЦЕНА 1

Спортивный зал общеобразовательной школы №2 в маленьком провинциальном городке, торжественно украшенный воздушными шарами и лентами по случаю дня выборов. Все героини на сцене.

Шарапат Нурсултановна: Ну всё, девочки, бiттi. Всех поздравляю, участок закрыт, выборы закончились, осталось только подсчитать.

Рената Алишеровна: Ураааа!

Ольга Егоровна: Слава тебе Господи, слава тебе! Светлана Сергазовна, закрывайте входную дверь. Дальше не положено впускать и выпускать.

Светлана Сергазовна: Уже закрыла, Ольга Егоровна.

Шарапат Нурсултановна: Вот молодец!

Рената Алишеровна: Уффф, какой же долгий и жаркий денёчек выдался.

Ольга Егоровна: Что есть, то есть. Давление скакало, как сивка-бурка.

Светлана Сергазовна: Ольга Егоровна, может тогда коньячку с чаем?

Шарапат Нурсултановна: Не положено.

Ольга Егоровна: Раз не положено, так не положено.

Рената Алишеровна: Ах, коллеги, это же так чудесно! Ну, скажите, столько часов в одном пространстве. Хорошо хоть глоточки друг другу не перегрызли. Я с мужем бы столько не выдержала, хотя вы знаете, как мы – душа в душу.

Светлана Сергазовна: Девочки всегда друг друга поймут, правда, Рената Алишеровна.

Ольга Егоровна: Точно, и глаз друг другу не выклюют.

Светлана Сергазовна: А вы чего молчите, Алия Темиргалиевна? Всё бдите за нами? Всё подозреваете?

Алия Темиргалиевна: Без комментариев. Давайте подсчёт уже начнём скорее. По закону сказано – начать подсчёт без промедлений.

Рената Алишеровна: Вы прямо такая правильная, такая педантичная. Куда бы деться…

Алия Темиргалиевна: А почему вы так переживаете?

Рената Алишеровна: Я? Да нисколечко. Просто на вас смотреть смешно.

Ольга Егоровна: Юношеский максимализм – он такой. Максималист взял бы и частями, но ему нужно всё и сразу.

Шарапат Нурсултановна: Девочки, ладно, хватит лясы точить, пойдёмте чаю сперва попьем.

Ольга Егоровна: Поддерживаю.

Шарапат Нурсултановна: Работа у нас, конечно, ответственная. Но точно никуда не убежит от нас.

Ольга Егоровна: Светлана Сергазовна, а вы там захватите чего говорили к чаю.

Светлана Сергазовна: Идёмте, Алия Темиргалиевна!

ВСЕ УХОДЯТ

ЗКТ: Голосование на выборах президента страны началось в 7:00 по местному времени и завершилось в 20:00. В избирательный бюллетень были внесены фамилии зарегистрированных кандидатов в алфавитном порядке, графы «против всех» в бюллетенях не было предусмотрено. Голосование осуществлялось на 9725 избирательных участках, при представительствах страны за рубежом было создано 35 избирательных участков. По данным Центризбиркома, явка избирателей на 18:00 составила 84 % избирателей. По данным ЦИК, жалоб в день голосования не поступало.

СЦЕНА 2

УЧИТЕЛЬСКАЯ. УЧИТЕЛЯ ПЬЮТ ЧАЙ И ЖИВО ОБСУЖДАЮТ ВСЯКУЮ ЧЕПУХУ,

Ольга Егоровна: Я зажарку долго-долго на маленьком огне делаю…

Рената Алишеровна: Мои славные чада меня спрашивают – мамусик, куда в отпуск в этом году: в Египет или в Тай…

Ольга Егоровна: …пока лук совсем коричневый не станет.

Рената Алишеровна: … я говорю, у папульки вашего спрашивайте, на мою зарплату можем только под окнами отдохнуть. И в луже искупаться.

Ольга Егоровна: … так он только слаще становится

Рената Алишеровна: …а самой жутко на море хочется. Люблю их, конечно!

Ольга Егоровна: …а для печёных пирожков это архиважно.

Светлана Сергазовна: Рената Алишеровна, плесните мне чаю, пожалуйста.

Рената Алишеровна: Любимого спрашиваю, дескать когда: он говорит «Сюрприз для тебя будет!». Ну какой сюрприз!

Шарапат Нурсултановна: Очень вкусно получилось, Ольга Егоровна!

Светлана Сергазовна: Вот раньше другие, конечно, выборы были. Музыка играла, эклеры, пирожное картошка и другой дефицит выставляли. Помните, Шарапат Нурсултановна?

Шарапат Нурсултановна: Ну, и сейчас в хорошее время живём. Грех жаловаться. Стабильность опять-таки и дружба народов. Не всем нашим странам советским так повезло, как нам повезло.

Алия Темиргалиевна: Сейчас еще будет фраза – хотите, как на Украине.

Шарапат Нурсултановна: Да, скажу – хотите, как на Украине? Я не хочу. И вам не советую. У нас свой путь – азиатский. И голос у нас тоже азиатский.

Алия Темиргалиевна: Ну, почему постоянно сравниваем с дном каким-то. Ну есть же страны Европы, есть Америка.

Ольга Егоровна: Там негров линчуют…

Светлана Сергазовна: Ну, коллеги, давайте не спорить.

Алия Темиргалиевна: Да тут и спорить бессмысленно.

Светлана Сергазовна: Ну вот и не спорьте.

Алия Темиргалиевна: Ну вот и не спорю.

Шарапат Нурсултановна: А теперь – тихо. Сложный был день, как уже отметили. Хочу поднять тост за всех вас. Все хорошо поработали. Осталось хорошо учебный год закончить и тестирование сдать. За вас!

Светлана Сергазовна: Ура!!!!

Ольга Егоровна: А я тогда хочу, алаверды, да, называется, поднять тост за всё наше дружное учительское братство. Забота о школе – это то, чему я посвятила жизнь. И какая радость, что вокруг себя я вижу таких горящих, честных и порядочных учителей с большой буквы. За нас – сеятелей доброго, вечного, инженеров детских душ, создающих счастливое будущее.

Светлана Сергазовна: Ура!!!!

Алия Темиргалиевна: Самим-то не смешно? Учителя – самые угнетённые люди в нашей стране, забитые бесконечными проверками, идиотскими бумагами и отчётами, еще и шляемся по домам, собирая данные вместо ментов, пожарных, еще чёрт знает кого. Подписка на ненужные газеты – учителя. Мёртвых кошаков из арыков доставать на субботнике – учителя. Встречать кортеж чиновников – учителя. Проводить выборы – тоже мы. Ну, задолбало же!

Светлана Сергазовна: Я как вы красиво говорить не могу, но ведь грех жаловаться на самом деле. Мирно же живём.

Алия Темиргалиевна: Да проснитесь, вы наконец. Мы же грязь для них. Вам, например, не стыдно за свою учительскую зарплату. Меня алматинские друзья спросили – сколько получаешь, говорю – 60 тысяч. Вы бы их реакцию видели. Я чуть со стыда не сгорела, они эти деньги могут за вечер в караоке оставить.

Ольга Егоровна: Ну, во-первых, вы молодой специалист, будет выше категория, выше стаж, выше зарплата.

Алия Темиргалиевна: Да понятно это, но я сейчас жить хочу, а не потом, когда что-то там будет. Да и не о том я говорю.

Рената Алишеровна: Ну так изъясняйтесь попонятнее, вы же как бы учитель словесности…

Алия Темиргалиевна: Смотрю, зато вы, Рената Алишеровна, достигли высот в искусстве… сарказма.

Светлана Сергазовна: Грязью нас называть тоже некрасиво.

Алия Темиргалиевна: Да бросьте, взять эти выборы – опять государство руками бюджетников творит свои мерзкие тёмные делишки.

Рената Алишеровна: Ну-ка расскажите, что мы за тёмные делишечки делаем?

Алия Темиргалиевна: Мы не будем никому приписывать голоса, ни действующему президенту, ни оппозиции никакой. Неужто нам так трудно всё правдиво указать?

Шарапат Нурсултановна: Я вам так скажу, Алия Темиргалиевна, перед нами поставили задачу. Мы её выполним. Хотите вы того или нет.

Ольга Егоровна: Мы люди подневольные… Куда партия укажет, туда ветром понесло!

Шарапат Нурсултановна: Действующий президент – это власть. Если вы не уважаете его, значит, вы не уважаете и меня. А раз так – разговор у нас будет короткий. Но, не здесь и не сейчас. Повод не тот. В понедельник и поговорим.

Алия Темиргалиевна: Вы то здесь причём, Шарапат Нурсултановна, вы завуч мелкой заштатной школы. Где власть, а где вы.

Шарапат Нурсултановна: Я повторяю, девочка, тебе придётся уважать власть, она тебе деньги платит, между прочим.

Алия Темиргалиевна: Деньги мне платят во-первых за работу, а не просто так, а вовторых, не личные деньги президента, а деньги с наших налогов.

Шарапат Нурсултановна: Тем не менее, Алия Темиргалиевна, я хочу поднять этот тост за президента. И от всей души пожелать ему победы.

Светлана Сергазовна: Ура!!!!

Алия Темиргалиевна: Но…

Шарапат Нурсултановна: Руководителя нужно слушать даже тогда, когда он молчит, Алия Темиргалиевна. А теперь, ротик на замок.

Рената Алишеровна: Поддерживаю!

Ольга Егоровна: Единогласно.

Алия Темиргалиевна: Я всё-таки скажу… Шарапат Нурсултановна: Аузынды жап!

Алия Темиргалиевна: Вы все объединились против меня, я это давно заметила. Повторяю, я категорически против любых нарушений. И в случае чего напишу жалобу в столицу и в министерство образования.

Рената Алишеровна: Может вы еще и в своём инстаграмчике ещё одну трансляцию устроите и своим алматинским дружочкам пожалуетесь.

Шарапат Нурсултановна: И всем вашим десяти подписчикам на ютубе еще, блогерка вы наша.

Алия Темиргалиевна: Я вас предупредила. Нарушений не будет. Вбросы я вам делать не позволю, цифры кому надо приписать тоже. Хотите уволить – пожалуйста. Только так и напишите – мешала нарушать закон.

Шарапат Нурсултановна: Вот и хорошо. Чаепитие закончено. Идём работать.

ШАРАПАТ ВСТАЁТ ПЕРВАЯ, УЧИТЕЛЯ СЛЕДУЮТ ЗА НЕЙ.

СЦЕНА 3

ЗКТ: Выборы в стране основываются на свободном осуществлении гражданином своего права избирать и быть избранным. Выборы проводятся на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании. Участие граждан в выборах является добровольным. Никто не вправе принуждать к участию или неучастию гражданина в выборах, а также ограничивать его волеизъявление.

ИЗБИРАТЕЛЬНЫЙ УЧАСТОК. ГЕРОИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ. АЛИЯ ПЛЕТЁТСЯ ЧУТЬ В СТОРОНЕ,

Шарапат Нурсултановна: Егоровна, потом рецепт мне обязательно запишите.

Светлана Сергазовна: Представьте, придём щас, а там бюллетеней с урной и нет уже. И всё подсчитано за нас.

Рената Алишеровна: Ну, сразу домой и баиньки.

Ольга Егоровна: Было бы очень уместно. Завтра лабораторная у девятой параллели, подготовлюсь как раз.

Светлана Сергазовна: Завтра же воскресенье, Ольга Егоровна.

Рената Алишеровна: Сегодня – воскресенье, Светочка, и то уже почти закончилось.

Светлана Сергазовна: Тьфу ты, заработалась, гоню совсем уже, вечерний гон…

Рената Алишеровна: Ага. Вечерний гон: Бом! Бом! Вечерний гон! Как много дум. Бом! Бом!

Ольга Егоровна: Так, а урна-то где?

Светлана Сергазовна: Ну где стояла – там и стоит.

Алия Темиргалиевна: Она, конечно, прозрачная, но не настолько.

Ольга Егоровна: Светлана Сергазовна, вы переставляли?

Светлана Сергазовна: Я не переставляла.

Ольга Егоровна: Пошутили и хватит. Давайте уже работать, раньше сядем – раньше выйдем.

Светлана Сергазовна: Да, дошутились. Ей Богу это не я.

Шарапат Нурсултановна: Ну а кто?

Рената Алишеровна: У меня есть, конечно, одно предположеньице. Но если вслух выскажу – вдруг опять закричат-заверещат, что на всю Алма-Ату нас, таких дуралеев сельских опозорят.

Ольга Егоровна: Я сейчас милицию вызову. Хватит шуточек, Алия Темиргалиевна!

Алия Темиргалиевна: Я здесь-то причем?

Ольга Егоровна: Верните урну. Мне домой надо – к работе готовиться.

Рената Алишеровна: А я думала, что всё весельице на сегодня уже закончено…

Ольга Егоровна: Вместо болтовни лучше урну ищи!

Светлана Сергазовна: А что если урну похитили какие-то злоумышленники. Например, третья школа. Мстят, так сказать, что мы в Спартакиаде их обставили.

Шарапат Нурсултановна: Вы же сами дверь запирали. Сходите снова проверьте.

Светлана Сергазовна: Закрыто. Всё как было.

Ольга Егоровна: На засов?

Светлана Сергазовна: На засов.

Шарапат Нурсултановна: Ну, тогда вынуждена сделать неутешительный вывод, что это сделал кто-то из нас.

Светлана Сергазовна: Ужас, кажется, я трезветь начала…

Рената Алишеровна: Да, Алия – это сделала, что тут обсуждать.

Алия Темиргалиевна: Прищемите свой грязный язычок, моя дорогая. Я этого не делала. Не надо перекладывать на меня свою ответственность.

Ольга Егоровна: Девочки, давайте посмотрите там, может закатилось куда. Светлана Сергазовна, ну это же ваш спортзал, вы тут всё знаете. Давайте ищите! Рената, под стол загляни ещё.

Шарапат Нурсултановна: Алия, если это ты сделала – просто верни урну.

Рената Алишеровна: Это же Дарья Донцова какая-то получается. Ну, хорошо, давайте в детективчик поиграем, раз у вас детство в одном месте недоиграло. Мотив у вас есть. Вы либералочка, оппозиционерочка,

Светлана Сергазовна: Вы же нам прямо сказали, что не дадите нам делать нашу работу.

Алия Темиргалиевна: Я говорила, что не позволю вам нарушать и идти против закона.

Рената Алишеровна: Ну, вот-вот.

Ольга Егоровна: Рената, подожди. Алия, милочка, ну вы же знаете, что акимат ставит нам задачу минимум 70% явки и минимум 70% за кого надо. Школа – это важный винтик в государстве. Надо, чтобы все винтики работали, смекаешь? Не мы это придумали. Не нам эту систему и ломать.

Алия Темиргалиевна: Да отстаньте от меня. Не я это. Я вообще не выходила из вашей учительской, пока вы пирожками жирными всех кормили. Ну что, кто-то помнит, чтобы я была не у вас на виду? Аааа! Молчите? То-то же. Это я должна вас всех подозревать, а на меня, милые коллеги у вас ничего нет.

Светлана Сергазовна: Ну как же так. Мы же все друг друга давно знаем. Это только вы чужая, в смысле не из нашего города.

Алия Темиргалиевна: Да, я тут чужая. Вы это точно заметили. Поэтому, я единственная ни в чём не испачкана из здесь присутствующих. Шарапат Нурсултановна, возьмите себя в руки, и сделайте что-нибудь, вы здесь председатель участка.

СЦЕНА 4

Ольга Егоровна: Шарапат Нурсултановна, чего молчишь?

Шарапат Нурсултановна: Да-да, я сейчас же позвоню куратору. Надо сообщить наверх об инциденте.

Ольга Егоровна: Подожди, горячку не пори.

Рената Алишеровна: Шарапатушка Нурсултановна, может правда сор из избы выносить не надо?

Светлана Сергазовна: Смотрите, я так думаю, они там наверху сильно разбираться не будут. Нас виновными назначат и всё.

Ольга Егоровна: А это минус премия, минус оплата за выборы.

Светлана Сергазовна: И проверки, проверки, проверки, куда без них.

Ольга Егоровна: Девочки правильно говорят. Торопиться тут не стоит. Даже если мы эту соплюху отдадим им на съедение и всё на неё повесим, школу это не спасёт. Спросят – как занимаетесь подбором педагогов. Какой удар по репутации школы…

Рената Алишеровна: Ха. Ну кино и немцы просто. Прямо очереди выстраиваются из желающих в школу пойти работать за смешные денежки и без любых перспектив. 

Ольга Егоровна: Сейчас не об этом. Шарапат… Нурсултановна, я предлагаю самостоятельно отыскать виновного и всё сделать чики-пуки, без комитета, без гороно, без партии, без кураторов, без шума, короче.

Шарапат Нурсултановна: Алия, что думаешь?

Алия Темиргалиевна: Я согласна с коллегами.

Ольга Егоровна: Ну вот тем более!

Шарапат Нурсултановна: Приступайте! Может что-нибудь из этого и получится. Другое дело, что за этот час, что мы чай хлебали, никто же и не выходил вроде из учительской.

Алия Темиргалиевна: Ну, почему же не выходил. Очень даже выходили. Вот вас, Рената Алишеровна со Светланой Сергазовной долго не было. Где вы были.

Рената Алишеровна: Ну, началось. Я что теперь должна отчитываться если посикать иду?

Ольга Егоровна: Видимо должны, Рената Алишеровна. Раз уж мы начали использовать язык детективов, мотив у вас вполне себе есть.

Рената Алишеровна: Прямо спешу узнать какой, Олечка Егоровна.

Ольга Егоровна: Ну, не секрет, что вы метите в завучи. Правда, Шарапат Нурсултановна? Вот, ни для кого не секрет.

Светлана Сергазовна: Впервые слышу!

Ольга Егоровна: Логично же, если такая уважаемая в городе женщина, к тому же чья надо жена, займёт и в школе статусный высокий пост и станет школьным начальником. Так чего бы вам не испортить статистику Шарапат Нурсултановне и не занять её место.

Рената Алишеровна: Милая Ольга Егоровна, наша местная мисс Марпл, ну что за прекрасную околесицу вы несёте!

Светлана Сергазовна: Ага!

Алия Темиргалиевна: Да, Рената Алишеровна это сделала, что тут обсуждать.

Рената Алишеровна: Закрой рот! Повторяю для всех, кто не понял с первого раза – это Алия Темиргалиевна противится выполнить приказ гороно и приписать нужные цифры по явке и результатам. Она – злоумышленник!

Алия Темиргалиевна: Ну раз на то пошло, то и ваша подельница, или же просто добрая, но глупая Светлана Сергазовна может оказаться засланным казачком.

Светлана Сергазовна: В смысле!

Алия Темиргалиевна: Вы уже тут говорили, что я – оппозиционерка там, либералка, но я просто за справедливость. А что могло помешать оппозиции, стремящейся сорвать выборы подкупить не блещущую умом женщину, у которой к тому же проблемы с алкоголем.

Ольга Егоровна: Ой, и смех, и грех!

Светлана Сергазовна: Не опупела ли ты, деточка, Алия, мать твою, Темиргалиевна. Вы не забывайте, что я и ударить могу. Это вы здесь чистенькие такие с педагогического, я с физкультурного. К тому же туповатая, ну и прибухнувшая, как же без этого.

Рената Алишеровна: Света, не слушай её.

Светлана Сергазовна: Ну а что, я тоже тогда предположу. Ольга Егоровна, вы же тоже сиднем не сидели в учительской. Тоже выходили поди, тоже могли эту урну свистнуть.

Ольга Егоровна: Ну, а мотив?

Рената Алишеровна: Ольга Егоровна, милая, вам сколько лет уже? 75. Сколько уже пересидели. А как же дорогу молодым?

Ольга Егоровна: Что? При чём здесь это? В огороде бузина, а в Киеве — дядька.

Рената Алишеровна: Ну, не юродствуйте. Сто тысяч миллионов лет назад, когда мне ещё вы преподавали биологию, уже тогда вам на пенсию пора было выйти.

Ольга Егоровна: Зря я тогда тебя пожалела и трояк выправила!

Рената Алишеровна: И вот с тех пор каждый год вас пытаются силой отправить на заслуженный отдых. Извините, конечно, но понятно, что дома вы никому не нужны. Оттого чего бы вам не вредить школе, чтобы сюда не слали молодых учителей из центра.

Ольга Егоровна: Ну, тогда до кучи и Шарапат Нурсултановну давайте выведем на чистую воду. С ней-то что не так?

Алия Темиргалиевна: Ну, например, устала врать, помогать порочной власти и надеется больше не заниматься непреподавательской деятельностью.

Рената Алишеровна: Ха! Даже смешно, но как вариант, да.

Алия Темиргалиевна: Да и вы тоже, Шарапат Нурсултановна, как я помню, из учительской выходили…

Шарапат Нурсултановна: Ясно одно, что ничего не ясно, а убийца — садовник.

СЦЕНА 5

Светлана Сергазовна: Девочки, сил нет, хочу курить. Шарапат Нурсултановна, выпустите…

Шарапат Нурсултановна: Кури прямо здесь. И меня угости.

Светлана Сергазовна: С удовольствием.

РЕНАТА АЛИШЕРОВНА САДИТСЯ ЗА ФОРТЕПИАНО И ПОЁТ:

Висит на заборе, колышется ветром,

Колышется ветром пустой бюллетень.

Впиши кандидата, впиши кандидата,

Впиши кандидата, мой маленький друг!

Рената Алишеровна: Я вот что придумала, раз сегодня день голосования, давайте голосовать – кого подозреваем.

Светлана Сергазовна: О, я люблю играть в Мафию…

Рената Алишеровна: И если мы все согласны, то, за кого проголосует большинство, того назначим крайним и вызовем ментов.

Алия Темиргалиевна: Я против.

Рената Алишеровна: Значит, как всегда единогласненько: Алия – мафия.

Ольга Егоровна: Воистину, плохо доктору, если никому не плохо. Рената, ну что ты провоцируешь?

Алия Темиргалиевна: Знаете, может и правда хорошо, что с урной так получилось.

Светлана Сергазовна: В смысле?

Алия Темиргалиевна: Нам выпал уникальный шанс сформировать нечто новое на основе социального протеста. Может эта украденная урна поможет нам изменить многое…

Ольга Егоровна: Что ты как девочка наивная? Всё там уже за нас решено. Да ничего мы не изменим и изменить не можем.

Алия Темиргалиевна: Знаете, Ольга Егоровна, ваш откровенный цинизм сводит к закулисным играм истинное возмущение и настоящее вдохновение, подменяет понятия и лишает души и жизни любой порыв.

Светлана Сергазовна: О, как задвигает!

Алия Темиргалиевна: Взамен вы предлагаете только банальное соглашательство с существующим положением дел. 

Ольга Егоровна: Думаешь я бабка глупая, которая ничего не понимает. Всё слова такие громкие говоришь. Повзрослей наконец, признайся самой себе, что просрали мы страну, просрали.

Светлана Сергазовна: Ох!

Ольга Егоровна: Да, другого слова подбирать не буду, дорогие мои. Сначала Союз просрали, потом независимую страну. Да, молчали, да, ничего не делали. Но всё уже, всё, упустили мы все возможности. Раньше надо было просыпаться, но нефть была дорогая, и она нам всем глаза закрыла. Жирные сытые годы нас убаюкали. И не жди – никто не проснётся уже. Всё!

Рената Алишеровна: Ольгочка Егоровна, скрытая революционерка вы наша, а давайте тогда просто скажем, что это вы виноваты и всё – здравствуй, песня, здравствуй, пенсия. Вам ведь даже ничегошеньки не будет, спишут на старческое слабоумие и отпустят отдыхать.

Ольга Егоровна: Милочка, мне эта работа действительно нужна. Я же тут всех пережила, и тебя надеюсь пережить. Тем более, если откровенно, на кой ляд тебе сдалась эта школа?

Алия Темиргалиевна: Хороший вопрос!

Ольга Егоровна: Твой муж драгоценный и сахарный – самый богатый мужик в городе: магазины, автомойки, кафешки – всё здесь твоего маркиза Карабаса. Давай уж лучше ты пойдёшь по статье супы варить и детей растить. От проблем потом запросто откупишься.

Рената Алишеровна: Ольга Егоровна, так не пойдёт. Вы старая. Как физически, так и морально. Неужто ваша биология за 50 лет не изменилась. Что уже говорить про возрастную психологию там, педагогику…

ШарапатНурсултановна: Стоит отметить, чтоОльга Егоровна – по-прежнему любимый педагог, её выпускные классы собираются и через 10, и через 20 лет. И про неё не забывают.

Рената Алишеровна: Старости это не отменяет. Смерти тоже.

Алия Темиргалиевна: Вам кажется, что это смешно, Рената Алишеровна, зубоскалить над смертью? Может быть у вас в роду одни бессмертные эльфы и никто не умирал?

Ольга Егоровна: Смерть звать не надо. Она всегда идёт на голос. На той неделе было тридцать лет как я своего Серёжку схоронила. Ему пятидесяти даже не было.

Шарапат Нурсултановна: Иманды болсын.

Ольга Егоровна: Честный, порядочный, непьющий, храбрый – мечта, а не мужик. Тридцать лет я вдова, тридцать лет возвращаюсь в пустой дом. Кошки не в счёт, конечно. Вы правду говорите, что у меня ничего кроме этой школы и нет.

Шарапат Нурсултановна: Оля, мы у тебя есть!

Ольга Егоровна: Ну вот уйду на почётную пенсию – и что: сериалы и запах лекарств, никчёмности и ненужности. Сколько я протяну – год, пять лет, вряд ли больше. Я жить хочу, девочки.

Рената Алишеровна: На жалость давите, ну-ну…

Светлана Сергазовна: Рената, ну правда некрасиво.

Шарапат Нурсултановна: Призываю всех к порядку и субординации. Рената Алишеровна, попросите прощения у Ольги Егоровны.

Рената Алишеровна: Да пошли вы все. Зануды.

Шарапат Нурсултановна: Я запомню…

Рената Алишеровна: Мне просить прощения не за что. Урну не я свистнула, а кто-то из вас, чистенькие вы мои.

Светлана Сергазовна: Рената, ну ты чего? Хочешь со всеми испортить отношения?

Шарапат Нурсултановна: Особенно обличёнными властью…

Ольга Егоровна: А ведь государство вести — не мудями трясти.

Алия Темиргалиевна: Вот-вот! Опасное дело вы избрали – спорить с властями, да, Шарапат Нурсултановна, всё равно что мочиться на высоковольтные провода. Вжух – и нет Ренаты Алишеровны.

Рената Алишеровна: Ой, как заговорила. Каких союзничков себе нашла.Лицемерие вам так к лицу, сучечка моя дорогая…

Светлана Сергазовна: Коллеги! Друзья! Ну вы чего в самом деле.

Алия Темиргалиевна: Рассказать вам про сучество и лицемерие? Я расскажу. Вы знаете, что самая счастливая жена и мать – по её словам – не совсем та, за кого себя выдаёт.

Рената Алишеровна: Заткнись, сука.

Алия Темиргалиевна: Мой муженёк любимый, мои деточки сладкие, то-сё, третьедесятое, фоточки оттуда, фоточки отсюда – идеальная семья, да, Рената Алишеровна?

Рената Алишеровна: Да, у меня хотя бы есть семья!

Светлана Сергазовна: Коллеги, ну давайте жить дружно.

Алия Темиргалиевна: А между тем, рассказать вам, куда Рената со Светланой ходили из учительской? Нет, им не нужна была эта урна. Нет.

Шарапат Нурсултановна: А зачем тогда мы вообще это случаем?

Алия Темиргалиевна: Я своими глазами видела, как они лизались в коридоре. Я как бы не ретроградка, но, если вы трахаетесь, или что вы там делаете, имейте уважение, и хотя бы делайте это не в школе, извращенки.

РЕНАТА АЛИШЕРОВНА ВЫГИБАЕТСЯ КАК КОБРА И БРОСАЕТСЯ С КУЛАКАМИ НА АЛИЮ ТЕМИРГАЛИЕВНУ. ЗАВЯЫВАЕТСЯ ПОТАСОВКА. УЧИТЕЛЯ ПЫТАЮТСЯ ОТТАЩИТЬ РЕНАТУ, СИДЯЩУЮ ВЕРХОМ НА АЛИЕ И ПОКРЫВАЮЩУЮ ЕЁ ПОЩЁЧИНАМИ.

СЦЕНА 6

ДЕРУЩИХСЯ РАЗНИМАЮТ И РАЗВОДЯТ В СТОРОНЫ.

Шарапат Нурсултановна: Девочки, держите их. Они же поубивают сейчас друг друга, а у нас урна не найдена.

Рената Алишеровна: Сука! Сука! Сука! Тварь! Сдохни, мразь!

Алия Темиргалиевна: Правда глаза колет? Не привыкла, что кто-то отвечает такой же злобной монетой, мерзкая лесбуха!

Рената Алишеровна: Тьфу на тебя!

Светлана Сергазовна: Рената, ты на меня плюешься!

Ольга Егоровна: Господи, дышать совсем нечем. Откройте окна… ВНЕЗАПНО ОЛЬГА ЕГОРОВНА ОПАДАЕТ НА СТОЛ.

Светлана Сергазовна: Ольга Егоровна, что с вами? Вы побелели!

Алия Темиргалиевна: Ольга Егоровна!

ОЛЬГА ЕГОРОВНА ПАДАЕТ НА ПОЛ. ГЕРОИНИ ОКРУЖАЮТ ЕЁ И НАЧИНАЮТ ХЛОПОТАТЬ.

ШарапатНурсултановна: Отойдите. Ей воздухнужен.

Светлана Сергазовна: Скорую вызовите!

Алия Темиргалиевна: Что с ней?

Рената Алишеровна: Окочурилась, что ли?

Шарапат Нурсултановна: Сердце у неё больное.

Светлана Сергазовна: Сейчас на стол её надо положить пока не окоченела.

Шарапат Нурсултановна: Какая окоченела. Вы рехнулись что ли все! Разойдитесь же, ей воздух нужен.

Алия Темиргалиевна: Вроде дышит ещё.

Шарапат Нурсултановна: Оля, сердце, да? Сейчас пройдёт – воды попей.

Ольга Егоровна: Устала я… Рената Алишеровна: Что она говорит?

Светлана Сергазовна: Устала говорит.

Шарапат Нурсултановна: Подожди еще немного, скоро домой!

Ольга Егоровна: Устала я всех обманывать, лебезить и угождать.

Алия Темиргалиевна: Так это вы урну украли?

Ольга Егоровна: Нет, конечно, что я дура, что ли! Но поняла я, что бояться жизни мне больше точно не стоит, что мне могут сделать, да ничего. Больше уже ничего. Шарапат, закрой уши, но задолбала эта забота о школе! А теперь разойдитесь уже, живая я, живая. Не дождётесь!

Шарапат Нурсултановна: Разойдитесь же! Дайте ей воздуха!

Ольга Егоровна: Шарапат, не суетись, пожалуйста! Света, Рената, Алия, давайте, что ли на сегодня больше без таких новостей. Всё! Пациент скорее жив, чем мёртв.

Шарапат Нурсултановна: Ну всё, пошли шутки-прибаутки, значит и правда всё хорошо.

Ольга Егоровна: Давайте сядем и потолкуем, что ли. Тихо, мирно, без обвинений и оскорблений. Мы же женщины, может истина возьмёт, да и сама народится.

СЦЕНА 7

ГЕРОИ САДЯТСЯ ЗА СТОЛ И ПЫТАЮТСЯ СПОКОЙНО ПОГОВОРИТЬ.

Шарапат Нурсултановна: Ну, давайте говорить раз уважаемая женщина требует. Давай бата, Оля!

Ольга Егоровна: Девчули, я старая, да-да-да, родилась я в другое время. Мы хоть и дети были, но вот это чувство страха, мы его словно с молоком матери впитали. Не высовывайся, будь как все, не привлекай к себе внимание. Ну, другое совсем время было. Солнечное, счастливое, потому что детство, но и страшное, как я сейчас понимаю. Правда тогда была только в одноимённой газете, и то только сегодняшней. Завтра всё могло поменяться, и дважды два, и куда впадает Волга. Ну что от меня ждать другого? Вот такая я: радею за коллектив и за себя маненечко бздю. Но вы-то все большую часть жизни живёте в какой-никакой, а свободе.

Рената Алишеровна: Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы!

Ольга Егоровна: Девки, вы бросьте трусить. Вы бросьте грустным мыслям предаваться. Как вы потребуете от жизни и власти, так всё и будет! Правда – оно же не только про слова, но и про помыслы, и про поступки. Может, Рената права, и я правда уже там стою одной ногой, так значит мне точно терять нечего, кроме цепей и остаётся правду говорить.

Алия Темиргалиевна: Ольга Егоровна права, нам нужно научиться говорить правду.

Рената Алишеровна: Правду… Смешно…

Светлана Сергазовна: Знаете, правда – вещь непонятная. Ну нам, по крайней мере, простым людям. Это в детстве только было понятно, что такое хорошо, а что такое плохо. Взрослеешь, становится только труднее. Вроде доверяешь человеку, а он – вор, и обчищает тебя. Я это прохавала, что с личной жизнью, что в с нашими политиками. Я бы счастлива была, если бы мир был просто чёрно-белый, понятный, но нет же – все цвета, все оттенки, и сам дальше разбирайся.

Шарапат Нурсултановна: Светка, ты пьяная что ли? Что ты несёшь?

Светлана Сергазовна: Отрезвела давно. Ну вот смотрите, я, например, не хочу сама выбирать, не хочу сама ничего решать. Но я же знаю, что люди разные и не все такие как я.

Ольга Егоровна: И слава Богу!

Светлана Сергазовна: Когда наши правители говорят, что мы не доросли до демократии там или выборов акимов, я же понимаю, что это просто ложь и огромный кусок говна. И тогда моё нежелание решать превращается в гнев. Вот вам и митинги, и революции, если это мне понятно, неужто в Белом доме это никто не понимает? Чего молчите? А?

Рената Алишеровна: Я так полагаю, Света, что все ждут, что мы выскажемся про обвинение Алии Темиргалиевны.

Светлана Сергазовна: Это всё неправда. Не было такого никогда…

Рената Алишеровна: Давай всё же я.Ну, если вкратце, это правда.

Светлана Сергазовна: Это правда, что такого никогда не было!

Рената Алишеровна: Света, не надо меня защищать, я прекрасно понимаю, что говорю.

СветланаСергазовна: Хорошо, Ренчик.

Рената Алишеровна: Так, с чего начать.В общем, я уже давно не люблю своего мужа, даже и не знаю честно, любила ли вообще. Да, человечек он хороший, надёжный, да говорю, о нём без устали, да, хвастаюсь. А что делать?

Ольга Егоровна: Солнышко, на самом деле, ты не обязана оправдываться…

Рената Алишеровна: Спасибо, конечно… В общем, я не очень верю, что вы примете правду и мы будем изображать, что ничего и не было. Но правда есть правда, и она такова, что как-то на пьянке, по случаю дня учителя, мы со Светой веселились, шутили, танцевали и не заметили даже, как начали целоваться.

Светлана Сергазовна: Так и было.

Рената Алишеровна: Стыдно ли мне – ни капельки. И вот наш нетрадиционный служебный роман длится уже много месяцев. И я счастлива, может быть впервые в жизни.

Светлана Сергазовна: Коллеги, раз уж всё раскрылось, я тоже хочу сказать. Понимаете, мир большой, и в нём бывает по-разному. Ну вот так случилось, что у нас роман – у двух женщин. Ну, хотите, осуждайте нас, но это же любовь. А любовь – есть бог. Как можно чувства людей хаять и оскорблять?

Шарапат Нурсултановна: Технически, это ваше личное дело, лишь бы не касалось детей…

Светлана Сергазовна: Вот-вот, а если всё-таки решите осуждать, я вас очень прошу, пусть этот секрет не выйдет из этой комнаты. Я свободная, прожженная, непутёвая, какие угодно слова говорите, а Рената – мать. Думаю, если она захочет, она сама всё детям своим расскажет. Но пусть это не будут чьи-то сальные шуточки и оскорбления. Ренатка хоть и ядовитая порой, но очень хорошая.

Рената Алишеровна: Спасибо! Я тоже люблю тебя!

Ольга Егоровна: Согласна, это ваше дело. Школа тут не при чём.

Шарапат Нурсултановна: Давайте так. Вы взрослые женщины, уважаемые в обществе и коллективе. Я конечно человек старой закалки и не очень понимаю эти новомодные западные веяния, всё-таки раньше у нас такого никогда не было… Поэтому, я согласна, что это стоит оставить прямо здесь, и не выносить на публику. Школе точно не пойдёт на пользу новость, что её учителя с психическими отклонениями.

Алия Темиргалиевна: Это – не болезнь.

Шарапат Нурсултановна: Ну, не знаю. А вы, Алия Темиргалиевна, смотрю не только прокурором заделались, но ещё и адвокатом.

Алия Темиргалиевна: Извините, я действительно на нервах наговорила лишнего. Вы все весь день меня давили, и вот я взорвалась.

Светлана Сергазовна: Бог простит.

Рената Алишеровна: Ладно. Я задам может быть уже и непопулярный вопрос, но мы всё ещё ищем эту урночку?

Ольга Егоровна: Господи, я почти забыла про неё… Может ещё не поздно обратно к ангелам смотреть свет в конце тоннеля?

Светлана Сергазовна: Ну уж нет, пока урну не найдём – никаких смертей!

Рената Алишеровна: Что за словечко вообще такое мерзопакостное – урна. Там прах покойников и всех надежд избирателей.

РЕНАТА АЛИШЕРОВНА САДИТСЯ ЗА ФОРТЕПИАНО И ПОЁТ:

По заданью правительства страны,

По заданью правленья акимата, Голоса фантастической страны

К нам спешат и опять бегут куда-то.

Голоса, равнодушные бумажки,

Голоса, с вами мы в одной упряжке. Не смотрите вы, пожалуйста, искоса, И совсем не прокатите нас, голоса.

СЦЕНА 8

Ольга Егоровна: Ну раз мы решили быть откровенными, может и вы, Алия Темиргалиевна, карты на стол выложите?

Алия Темиргалиевна: Что? Я не понимаю.

Светлана Сергазовна: Где урна, Алия?

Ольга Егоровна: Света, обожди, не напирай, я о другом сейчас. Ну кто там самых честных правил?

Рената Алишеровна: Шарапат Нурсултановна?

Алия Темиргалиевна: Только если «правил» это глагол. Ольга Егоровна, я вас не понимаю.

Ольга Егоровна: Ладно я прямо скажу – расскажите нам про вашего дядю… Ну чего замолчали?

Алия Темиргалиевна: Ага, значит, решили все нарывы вскрыть…

Светлана Сергазовна: Лучше все нарывы вскрывать, чем, чтобы в них гной копился.

Вот мне сейчас гораздо легче стало.

Ольга Егоровна: Вы не подумайте, я вам вредить не хочу, просто если разверзлась бездна правды, пусть всё выльется. Тем более, вы же сами так хотите остановить кумовство и коррупцию в стране.

Алия Темиргалиевна: Хорошо-хорошо, я – племянница нашего общего директора. Вы же это хотели услышать?

Ольга Егоровна: Хотела. И рада, что вы не тушуетесь, а открыто говорите.

Рената Алишеровна: Пффф, все мы чьи-то родственнички. Чего стеснялась-то сказать? Без связей – у нас никак. Без бумажки – ты букашка.

Ольга Егоровна: Алия, ну может ещё и про диплом тогда…

Рената Алишеровна: Прямо ночь откровений…

Алия Темиргалиевна: Раз уж вы настаиваете, Ольга Егоровна. Я не закончила даже колледж. Не потому, что тупая была. Хотя нет, тупая я всё же была – пришла на учёбу в футболке «Не мой президент» с изображением сами знаете кого… Рената Алишеровна: Лорда Волан-де-Морта?

Алия Темиргалиевна: Короче, меня тихо отчислили. В итоге ни диплома колледжа, ни тем более универа у меня нет. Работать в школе я могу разве что техничкой, а не рассказывать детям про Баратынского с Буниным. Впрочем, отсутствие диплома не мешает мне быть настоящим педагогом.

Ольга Егоровна: Тут не спорю, дети вас любят, хоть вы и дерёте с них три шкуры.

Светлана Сергазовна: Алия, вы не переживайте. Мы вас никому не выдадим!

Алия Темиргалиевна: Извините ещё раз. Торжественно клянусь и дальше верой и правдой служить идеям Корчака, Макаренко и Монтессори. Ура! Ура! Ура!

СЦЕНА 9

Рената Алишеровна: Давайте всё же я раздам каждой сейчас листочки, и вы напишете кого подозреваете, чтобы в лицо не обвинять, чтобы обошлось без скандалов. И всётаки побеседуем.

Алия Темиргалиевна: Давайте я помогу!

Светлана Сергазовна: Значит, просто надо написать чьё-то имя?

Ольга Егоровна: Да, и желательно вслух не озвучивать, чтобы ещё кто-нибудь инфаркт бы не схлопотал.

Светлана Сергазовна: Я написала!

Ольга Егоровна: Сверните и кладите в кулёк.

Рената Алишеровна: Так-с! Считаем! Алия, Алия, Шарапат Нурсултановна, Ольга Егоровна и я. Считайте, ничего не изменилось и все под подозрением!

Светлана Сергазовна: Кроме меня!

Рената Алишеровна: Давайте я начну тогда. Мы выходили из учительской вместе со Светочкой, минуток на 15, наверное. В какой-то момент нас увидела Алия. Вы то куда ходили? Туалет же в другой стороне.

Алия Темиргалиевна: К себе в кабинет ходила.

Светлана Сергазовна: Зачем?

Алия Темиргалиевна: Если честно, то поплакать. Обматерила там вас всех, мебель разбросала, вроде легче стало. Всё-таки за день вы все меня просто уничтожили. Выхожу, а там вы двое.

Ольга Егоровна: Эту тему мы пропустим!

Светлана Сергазовна: Значит, вы, Ольга Егоровна с Шарапат Нурсултановной оставались в учительской?

Ольга Егоровна: Нет, конечно! В моём возрасте почки становятся размером с изюм, конечно, я в гальюн бегала.

Светлана Сергазовна: Ничего понять не могу. Ну не могла же эта проклятая урна раствориться!

Рената Алишеровна: Может инопланетяне или барабашка?

Светлана Сергазовна: Или всё-таки я была права, и это хлопчики из третьей школы!

Ольга Егоровна: Закрыта школа. Посторонних тут нет!

Алия Темиргалиевна: Кажется, мы пришли к тому же, с чего начинали…

Светлана Сергазовна: Коллеги, я тут подумала. Ну, смотрите, я Ренату ни на минуту из вида не теряла. Значит, не она. Она – меня всё время не видела. Значит, получается, не я.

Рената Алишеровна: Железная логика!

Светлана Сергазовна: Если Алия прошла мимо нас, значит, она тоже была в другом крыле, не где выборы были. Предположим и не она. Ольга Егоровна так шоркает ногами и медленно ходит, что вряд ли успела бы за пару минут урну умыкнуть. Да и вряд ли бы дотащила – зараза всё же тяжелая. Ну кто остаётся – только Шарапат Нурсултановна.

Ольга Егоровна: Шарапат, чего молчишь? Я понять не могу, что с тобой такое? Тебя словно из-за угла пыльным мешком прихлопнули.

Шарапат Нурсултановна: Оля, девочки, это действительно я сделала…

Ольга Егоровна: Что?

Алия Темиргалиевна: Я сразу подумала, что вы сами себя на бумажке с подозреваемыми вписали. Больше некому.

Шарапат Нурсултановна: Это тоже. Девочки, я урну спрятала.

Рената Алишеровна: Это шутка что ли? Убийца и вправду садовник.

Ольга Егоровна: Не пори чушь!

Шарапат Нурсултановна: Вы сегодня очень много правильных вещей говорили: ложь рождает преступления. Здесь соврали, здесь дописали, здесь переправили. Ну, согласитесь же, что наша система – это потемкинские деревни, где важно только догнать и перегнать. А жить когда?

Рената Алишеровна: Света, кажется, я больше не хочу становиться завучихой! Если уж Шарапаточка Нурсултановна от переутомления кукухой поехала, что с меня взять!

Шарапат Нурсултановна: Ну, чем мы, например, занимаемся в школе – просто обманываем детей, убеждая всех вокруг, что готовим маленьких граждан к жизни. Нет, мы готовим их к экзаменам. А жизнь – это точно не экзамен.

Ольга Егоровна: Обман, обман…

Шарапат Нурсултановна: Взять хотя бы моего Арыстана. Я хорошая мать, как мне казалось. Но, как мы воспитываем детей? Начинаем учить их неправде с молочных зубов. Дед Мороз существует, и добро и зло существуют, и зло будет наказано, и если стараться и стремиться – всё получится. Но жизнь-то не такая простая и плоская. Дети раскусывают нас и дальше только изображают, что верят словам взрослого. Так мы воспитываем хитрецов.

Шарапат Нурсултановна: Конечно, хорошо, когда мама – функционер, здесь пристроит, здесь что-то припишет, здесь договорится. На востоке же живём… Сын повзрослел и решил, что мама всегда будет за него жизнь устраивать. Я же ему лучшей жизни хотела – с вас пятёрки для него требовала. Чтобы была золотая медаль и грант, и чтобы за рубеж его отправить. Нашему образованию я знаю, что сильно верить нельзя…

Рената Алишеровна: Не только вы.

Шарапат Нурсултановна: И тут я понимаю, что он всем доволен. И превращается из милого мальчика в типичного хитрого агашку, которых я всю жизнь ненавидела.

Ольга Егоровна: Ужас какой.

Шарапат Нурсултановна: Его мир теперь такой: здесь на лапу дать, здесь связи пошерудить, здесь припугнуть. Мой мир, с которым я бы хотела, чтобы он никогда не встретился.

Светлана Сергазовна: Мы пуганые, мы знаем, что может быть только хуже. Никто не верит, что власть улучшит жизнь.

Ольга Егоровна: А молодые верят. Они, как Алия, думают, что не всё ещё потеряно. Что если они правы?

Шарапат Нурсултановна: Если бы он был как Алия… Недавно он пришёл с рационализаторским предложением вписать его по документам учителем в нашу школу, нагрузку между другими распределить, а он будет только зарплату получать. Ладно когда на нефти пилят баблос, на ископаемых, на кредитах этих проклятых. Но это же наша нищая школа! Это же святое. Для меня, о крайней мере… Я что сотворила чудовище?

Ольга Егоровна: Не кори себя. Ты сделала всё, что могла.

Шарапат Нурсултановна: Вот и я всё чаще думаю, что останется после меня. Неужели только руины? В каком мире будут жить наши дети – я не знаю. Неужели все эти годы я только отравляла этот мир для них. И тут эта секундная слабость – эта урна. Я подумала, вдруг это будет мой камушек, который запустит лавину. Которая изменит всё. Может систему стоит бить её же методами – ложью и подлогом? Ну и вот…

Светлана Сергазовна: Ну о чём вы думали? Как можно сравнивать вашу карьеру и чей-то голос.

Шарапат Нурсултановна: Нет, девочки, это не всего лишь чей-то голос. Сколько мы обычно закидываем этих бюллетеней?

Рената Алишеровна: 200-300…

Шарапат Нурсултановна: А сколько таких как мы участков?

Рената Алишеровна: В стране – почти десять тысяч.

Шарапат Нурсултановна: Ну вот и считайте… Кто сделал эти выборы

Ольга Егоровна: Пара сотен нищих подневольных учителей и врачей и миллионы лентяев, которые так и не пошли на выборы.

Рената Алишеровна: Да уж…

Шарапат Нурсултановна: Вот такой он – голос Азии. Чей-то и чужой.

Алия Темиргалиевна: Нам всем надо меняться…

СЦЕНА 10

Ольга Егоровна: Шарапат, урну нужно вернуть, ты согласна?

Шарапат Нурсултановна: Ммм.

Ольга Егоровна: Что мычишь, бурёнушка?

Шарапат Нурсултановна: Понимаю я всё. И правда не знала, что делаю.

Ольга Егоровна: Ты же нас всех подписать под статью могла!

Шарапат Нурсултановна: Вас я подставлять точно не хочу. Урна у меня в кабинете. Давайте вернём. Светлана Сергазовна, поможете мне?

Светлана Сергазовна: С удовольствием!

Рената Алишеровна: Ребята, давайте поможем деду Морозу вернуть мешок с подарками! А теперь кричите вместе с нами: Дед Мороз! Дед Мороз!

Светлана Сергазовна: Ну, Рената!

ШАРАПАТ НУРСУЛТАНОВНА И СВЕТЛАНА СЕРГАЗОВНА УХОДЯТ.

Ольга Егоровна: Всю жизнь не курила, но сейчас бы и начать можно…

Рената Алишеровна: Очень странная ночка выдалась.

Алия Темиргалиевна: Мне начало казаться, что это морок какой-то. Будто сплю я и снится мне вся эта непонятная история.

Рената Алишеровна: Неужто всем одинаковый сон приснился?

Ольга Егоровна: Шарапат, Шарапат, что же ты натворила?

Рената Алишеровна: А что, ничегошеньки и не произошло. Кураторы не в курсе, и мы же никого не сдаём.

Алия Темиргалиевна: А то, что в ней проснулся настоящий живой человек – это только на пользу.

Ольга Егоровна: Ну, дай Бог, дай Бог!

ШАРАПАТ НУРСУЛТАНОВНА И СВЕТЛАНА СЕРГАЗОВНА

ВОЗВРАЩАЮТСЯ, И СТАВЯТ УРНУ НА МЕСТО. ГЕРОИНИ ВЫВЫЛИВАЮТ БЮЛЛЕТЕНИ, БЕССЛОВЕСНО ПОНИМАЮТ ИХ И РАСКЛАДЫВАЮТ НА СТОПКИ. ДАЛЕЕ КАЖДАЯ ИЗ ГЕРОИНЬ ПОДСЧИТЫВАЕТ СВОЮ СТОПКУ.

Шарапат Нурсултановна: Ну вот и всё!

Алия Темиргалиевна: Оппозиция опять получила почти все голоса, но ровно так же опять проиграла.

Ольга Егоровна: Шарапат, мы с девочками посовещались…

Алия Темиргалиевна: Мы хотим не предавать огласке этот инцидент. Вы – хороший завуч и хороший человек, мне бы не хотелось вас терять.

Рената Алишеровна: Это единогласно.

Шарапат Нурсултановна: Спасибо, мои хорошие!

Ольга Егоровна: Ой, только давай без этого!

Рената Алишеровна: Ну и раз уж всё подсчитано,я спрошу – будем ли приписывать цыфирки, запрошенные этими чудовищами сверху.

Ольга Егоровна: Хер им на воротник. Давайте писать всё по факту как проголосовали люди. Может Шарапат права и этот камушек, вызовет лавину.

Шарапат Нурсултановна: Лишь бы нас всех не завалило. Давайте общее мнение сформируем?

Ольга Егоровна: Ладно, все голосуем, девочки, председатель участковой избирательной комиссии, Шарапат Нурсултановна, заместитель директора по учебной работе общеобразовательной школы №2, преподаватель истории, общеобразовательная школа №2.

Шарапат Нурсултановна: Правда – есть правда. Давайте менять историю. Хотя бы в отдельно взятой школе.

Ольга Егоровна: Секретарь участковой избирательной комиссии, Ольга Егоровна, преподаватель биологии, общеобразовательная школа №2. Это я. Позицию мою вы знаете – больше ничего не подтасовывать, больше никому не врать. Пришло время грехи замаливать!

Шарапат Нурсултановна: Молодец!

Ольга Егоровна: Член участковой избирательной комиссии Алия Темиргалиевна, преподаватель языка и литературы, общеобразовательная школа №2.

Алия Темиргалиевна: Я своего мнения так и не поменяла в отношении бюллетеней и голосов. А вот о вас, коллеги, я теперь думаю куда лучше.

Ольга Егоровна: Член участковой избирательной комиссии Светлана Сергазовна, учитель физкультуры, общеобразовательная школа №2.

Светлана Сергазовна: Я всегда вместе с коллективом. Горжусь быть с вами, коллеги!

Ольга Егоровна: Член участковой избирательной комиссии Рената Алишеровна, учитель музыки, общеобразовательная школа №2.

Рената Алишеровна: Правительство, как и женщину, оставлять неудовлетворенным опасненько! Но, я с вами. Давайте зададим им жару!

Шарапат Нурсултановна: Тогда объявляю выборы на участке состоявшимися. Всё прошло скажем так без происшествий. По итогам волеизъявления избирателей на вверенном нам участке действующий президент набирает всего 21% голосов. Все свободны!

РЕНАТА АЛИШЕРОВНА САДИТСЯ ЗА ФОРТЕПИАНО И ПОЁТ:

Голоса, голоса,

Улетят в небеса,

Где не слышат пустые твои словеса.

Голоса, голоса,

Застилают глаза,

И неважно теперь – кто за.

Голоса, голоса,

Перемен полоса,

Избежать бы щипов твоего колеса.

Голоса, голоса.

СЦЕНА 11

С РАССВЕТОМ НОВОГО ДНЯ ГЕРОИ РАСХОДЯТСЯ ПО ДОМАМ.

ЗКТ: К главной новости дня, ЦИК объявил окончательные итоги выборов, согласно которым действующий президент набрал рекордные 98,55 % голосов избирателей. Как отмечают наблюдатели, никаких нарушений зафиксировано не было.

А-а-а-а-азия Дауысы!

Пьеса

 

Действующие лица:

Стелька Хан кызы– молодая женщина, копирайтер

Тима Базаркулов – муж Стельки

Бабука – бабушка Стельки

Блогер1

Блогер2

Блогерша

Неравнодушная

Сопровождающий

Общественница

Люди в масках собак

Люди в масках волков

Полицейские

Официант

Работница

Старик

Мальчик

Волчица

Сцена 1

ДомБабуки на окраине города. Стелька спит на диване. Раздается вой Волчицы. Входит Бабука.

БАБУКА. Бисмилляхи, Рахмани Рахим. Да пребудет с нами Аллах! (тормошит Стельку) Стелька! Вставай! Вставай говорю.

СТЕЛЬКА. (просыпается)Что такое? Уже утро?

БАБУКА. Послушай, опять Волчица воет. Всю ночь выла. Жутко. Не к добру.

СТЕЛЬКА. (зевает)Бабука, я спать хочу, в три часа легла.

БАБУКА. А кто тебе не давал? Надо все днем успевать. И свет не жечь ночью почем зря.

СТЕЛЬКА. (зевает)Поздно вечером задание прислали, к утру три постанаписать.

БАБУКА. Бестолковая ты, Стелька. Тексты ты пишешь, а другие — богатеют.

СТЕЛЬКА. Работа как работа. Главное, платят.

БАБУКА. (смеется) Разве это деньги? Копейки. Меньше моей пенсии. Если бы не я, померли бы с голоду на пару со своим Тимой. Все об тебя ноги вытирают.Вон, даже муж ночевать не пришел.

СТЕЛЬКА. В командировке с шефом. Задержались, бывает. Не Тима же решает.

БАБУКА. Конечно, не решает, и никогда ничего решать не будет! Не жди. С фамилией«Базаркулов» далеко не уедешь. Как были базарными рабами Базаркуловы,так и он всю жизнь прислугой будет. Ему надо было на твою фамилию перейти. Это же он пришел в нашдом. (смеется) Тимур Хан улы. Глядишь, большим бы человеком стал. (смеется) Не, не надо. Люди засмеют, с такой фамилией и нищеброд. (морщится) Да мой отец от такого сына в могиле перевернется.

СТЕЛЬКА. Хватит! Зато Тима–добрый.

Бабукасобирается, берет потертый кожаный портфель.

БАБУКА. (вздыхает)Доброту на хлеб не намажешь. Я в архив поехала.

СТЕЛЬКА. Еще рано же.

БАБУКА. Пока до остановки дойдешь, автобуса дождешься. Ехать целый час, как раз девять будет. И ты не сиди, выйди в парк, прогуляйся. Целыми днями дома сидишь.

СТЕЛЬКА. Да-да.

Бабука уходит, Стелька засыпает.Раздается вой Волчицы. Стелька просыпается, резко садится на диван.

СТЕЛЬКА. (спросонья) Что? Что случилось?

Стелька прислушивается. Раздается звук нового сообщения. Стелька вздрагивает, садится за компьютер.

Сцена 2

Появляется Неравнодушная.

НЕРАВНОДУШНАЯ.Помогите! Не дайте замять! (пауза)У нас в поселке Курган беда случилась. Старшеклассникииздевались над семилетним пацаном. Ну, вы понимаете. (пауза)Он из очень бедной семьи. Отца нет. Матьна заработках в городе. Пацан с бабушкой живет. Как-то после школы его старшаки отозвали, которым делать нечего. Они каждый день сидят, курят возле школы, увидели – щегол идет. Сначала деньги отобрали.Потом увели куда-то и издевались. Просто, потому что захотелось. И так каждый день. Им, ублюдкам, никто не объяснил, что так поступать нельзя. Что люди так не делают. Бабушкаизмотанная, ей ведь надо внука кормить. Не сразу заметила, что с ним беда.Повела в больницу, хирург осматривает ребенка, хватается за голову – ЧП! Позвали участкового. Тот заявление не принял, якобы начальника нет в поселке. Потом вечером к ним домой пришел, еще директор школы приперлась. Уговаривали не подавать заявление. Обещали проследить, чтобы такое не повторилось. Бабушка согласилась, огласки побоялась. Позор же. Старшаки опять за свое, ну, вы понимаете. Бабушка в полицию, уголовное дело завели, но быстренько на тормозах спустили.Не хотят, чтобы знали, что в поселке детей насилуют, ославиться на всю страну не хотят. Мы, соседи ничего поделать не могли. И не можем. (пауза)Я видела, у вас много подписчиков, напишите в Фейсбуке. Помогите! Не дайте замять! Мы боимся.

Неравнодушнаяисчезает.

Сцена 3

Дом Бабуки. Стелька сидит за компьютером. Входит Тима с букетом, Стелька не замечает его. Тима обнимает Стельку, целует.

СТЕЛЬКА. Ой, ты что ли? Уже приехал?

Тима протягивает букет. Стелька кладет букет на стол, спешно целует мужа, смотритв компьютер.

ТИМА. Ты че? Не рада видеть?

СТЕЛЬКА. Прости! Очень рада. Как ты? Как командировка?

ТИМА. Ушатался.Прикинь, выехали из города, только к перевалу подъехали, как ливануло. Ни черта не видать. В селе заночевали. Шеф злой был. А че злился? В санаторий его пустили перекантоваться. Это мне пришлось в машине ночевать. Сейчас умыться и опять на работу.

СТЕЛЬКА. (рассеянно)Хорошо.

ТИМА. (недовольно)Что случилось? Опять Бабука мозг насиловала?

СТЕЛЬКА. Насиловала? (пауза) Нет, все нормально.

ТИМА. Чаю хоть дашь?

СТЕЛЬКА. Конечно, сейчас.

Тима уходит в ванную. Стелька включает чайник, выставляет на стол пиалы, лепешки, сметану, яблоки. Входит Тима, вытирает лицо полотенцем.

СТЕЛЬКА. Тебе с молоком?

Тима не отвечает, садится за стол.

СТЕЛЬКА. Тима!

ТИМА. (растерянно улыбается) Аппарат в ванной забыл.

СТЕЛЬКА. (показывает жестами)Сиди, сейчаспринесу!

Тима ест. Стелька приносит слуховой аппарат. Тима надевает.

ТИМА. Бабука где?

СТЕЛЬКА. В архив поехала. Говорю ей, брось это дело, никаких следов не найдешь. Разве послушает?

ТИМА. Не сидится ей дома. Люди на работу едут и обязательно в это время, в «час пик»бабки в автобус ломятся.Можно же и после девяти. (смеется)

СТЕЛЬКА. Зато спокойно посидим.

ТИМА. Че вчера делала?

СТЕЛЬКА. Ничего особенного, посты писала. Эти блогеры в один момент задания высылают, причем на одну и ту же тему, а я мучайся, придумывай разные тексты под их стиль. Новую кофейню активно пиарят. Твой шеф, кстати, тоже в компании.

ТИМА. Да, сейчас туда поедем.Он вчерашнюю встречу на сегодня перенес. Нальешь еще?

Стелька задумывается,льет мимо пиалы.

ТИМА. Эй, смотри, куда льешь!

СТЕЛЬКА. Извини, сама не своя. (пауза) Знаешь, сообщение пришло, ребенка одного насиловали. Не мне, блогерам, всем троим, типа, просят распространить.

ТИМА. Фейк, наверное. В следующий раз бабло на лечение попросят, отработанная схема.

СТЕЛЬКА. Скорее всего. (пауза) С другой стороны на правду похоже.

ТИМА. Часто же такоеприходит. Не грузись.

СТЕЛЬКА. Еще Волчица выла. Утром. Не к добру.

ТИМА. Вот сейчас ты как Бабука сказанула. (надкусывает яблоко) Яблоко от яблони недалеко падает.

СТЕЛЬКА. (обиженно) Я на маму похожа.

ТИМА. (смеется) Пошутить уже нельзя. Бабукаболтает всякую ерунду, заморочилаголову приметами, а ты веришь. Тамгу вон на шею нацепила. А где цепочка,которую на свадьбу дарил?

СТЕЛЬКА. Я ее берегу, только по праздникам надеваю.

ТИМА. Ладно,поехал. (зевает) Эх, спать охота. Цветы в воду поставь, а то бросила их.

СТЕЛЬКА. Красивые.

Тима одевается. Стелька ставит цветы в вазу без воды.

СТЕЛЬКА. А с сообщением что делать?

Тима не слышит, уходит. Стелька садится за компьютер.

Сцена 4

Кофейня. Блогер1 сидит за столиком, смотрит в телефон.Входит Блогерша.

БЛОГЕРША. Привет! Не опоздала? (садится) Уф, еле припарковалась из-за этой реновации. Утром дочку в школу отвозила, вообще шесть раз «кругаля» дала. Сделали город для «лисапедистов», как будто мы не люди.

БЛОГЕР1. Сядь, отдышись.

БЛОГЕРША. (официанту) Мне большое«капучино» с молоком. Прям горячее сделай, как чай. (Блогеру1.) Депутатик где?

БЛОГЕР1. Скоро будет, написал.

БЛОГЕРША. Вечно его ждем, в последнее время припух маленько. Тебе не кажется?

БЛОГЕР1. Он вселе ночевал, утром приехал.

БЛОГЕРША. (смеется). Наверное, психическую травму получил. Как он думал? Захотел в депутаты, будь добр, езди по всяким дырам и улыбайся. Ой, идет!

Входит Блогер2. Блогер1 поднимается с места, тепло здороваются.

БЛОГЕРША. (улыбается) О, какие люди! Рада видеть.

БЛОГЕР2.Устал как собака. Слушай, на периферии такая грязь, мусор валяется, пакеты по селу летают. Всего двестикилометров отсюда, а никакой цивилизации. Хорошо, в санаторий заселили, я бы не смог у них в домах ночевать. Хотя санаторий, одно название, убогий, совковый такой. Там не лечат, а калечат. Синие стены и бумажные цветы кого угодно до самоубийства доведут.(смеется)

БЛОГЕРША. Прикинь, люди там всю жизнь живут.

БЛОГЕР2. Вот, кстати, они вполне себе довольны, смеются, шутят. Я сначала на них с жалостью смотрел, потом понял, колхозники вообще не замечают своей убогости. Их все устраивает, только просили дорогу до трассы сделать. Я там понял, что такое «road-off» (смеется). Весь в синяках и шишках.

БЛОГЕР1. Где водила? Время то идет.

БЛОГЕР2. Машину паркует, сейчас подойдет.

БЛОГЕРША. Во-во, мэра благодари за новшества.

БЛОГЕР2. Зря люди его ругают. Я часто на велике езжу, удобно. Велодорожки шикарные. В центре неплохо стало, мы гуляли, столько народу.Нравится, значит.

БЛОГЕРША. Ага, нравится. Ты че? Люди в пробках стоят! Сначала метро построил бы. А то одна ветка, а я у черта на куличках живу.

БЛОГЕР2. Не знаю. По мне у нас отличный мэр, современный, энергичный.

БЛОГЕРША. Понятно, куда ты метишь, но нам лапшу не вешай.

БЛОГЕР2. Как выражаешься, мадам кулинарка? За языком последи. (привстает)

БЛОГЕР1. Хватит тарахтеть. Устал от ваших разговоров! Вон, как раз водила идет.

Блогеры замолкают с недовольными лицами. К столику подходит Тима с фотоаппаратом. Официант, приносит кофе, десерты, красиво сервирует. Тима фотографирует. Блогеры позируют.

БЛОГЕРША.Хоть нормально фотает?(шепотом)Водила твой?

БЛОГЕР2. Само собой. Я ему курсы мобильной фотографии оплатил. Теперь не надо фотографа с собой таскать.

БЛОГЕР1. Помнишь, он рекламировал фотошколу? Вот и гонорар.

БЛОГЕРША. А, точно! Ну, ты ушлоган, я тебе скажу.

БЛОГЕР2. Просто предприимчивый человек.

БЛОГЕРША. Че сразу обижаешься? Я в хорошем смысле. (шепотом) И зарплату платить одну можно.

БЛОГЕР2. Можешь не шипеть. Он глухой. Видишь, за ухом аппарат торчит.

БЛОГЕРША. Да ладно! Не боишься с ним ездить?

БЛОГЕР2. Че бояться? Сигналы слышит, громко говоришь, слышит.

БЛОГЕР1. (усмехается) И за небольшие деньги работает.

БЛОГЕР2. Еще одеваю его. Видала, какой стильный?

БЛОГЕРША. Ничего так. Очень даже.

БЛОГЕР1. Свое шмотье с прошлого сезона отдает.

БЛОГЕР2. Приличные вещи, не выкидывать же.

БЛОГЕРША. (с завистью) Я же говорю – ушлоган.

Тима отдельно фотографирует сервированный стол. Раздается звук нового сообщения на телефонах.

БЛОГЕРША. Что это такое?

БЛОГЕР2. Я, наверное, тоже самое получил.

БЛОГЕР1. Про мальчика из Кургана?

БЛОГЕРША. Да, ужас какой-то. Моментом дочку вспомнила. Хорошо, что в городе живем.

БЛОГЕР2. Животные какие-то. Уроды. В поселках все возможно. Не удивляюсь.

БЛОГЕР1. Женщина просит репостнуть, боится похоронят дело.

Блогерша хватает сумочку.

БЛОГЕРША. Мне идти пора, дочку из школы забирать.

БЛОГЕР1. Будешь пост писать?

БЛОГЕРША. Потом решу, голова разболелась. Не соображу никак, че почем.

БЛОГЕР1. (Блогеру2) Ты че думаешь?

БЛОГЕР2. Не знаю, надо сначала факты проверить, вдруг фейк, мало ли.

БЛОГЕРША. Вот именно! Я прямо уверена, что это фейк. Стельку штрафануть надо. Почему не фильтрует спам? Это в ее обязанности входит.

БЛОГЕР1. Думаете, стоит расследование провести?

БЛОГЕР2. Давай подождем. Денек, второй ничего не решит. Всплывет обязательно. «Немолчатники», небось, уже в теме.

БЛОГЕРША. Я пошла, пока, пишите, если что.

Блогерша убегает.

БЛОГЕР2. Лопата лопатой, а туда же, в блогеры. Интеллект на уровне овцы, выглядит как базарная торговка. И зовут жевезде, и подписчиков полно. Поражаюсь.

БЛОГЕР1. Простому народу нравится, она же кулинарный блогер. Какие требования? Пости сытные рецепты и все! Опять-таки, мать-одиночка, пробилась из грязи в князи.

БЛОГЕР2. Ну, да. Мне чтобы их понять, нужно долго по социальной лестнице спускаться. (смеется, смотрит на часы). Пошел спать, и водителя отпускать надо. На связи, бро.

БЛОГЕР1. Встреча тут, посижу еще.

Блогер2уходит.

Сцена 5

Дом Бабуки. Стелька сидит за компьютером. Тима лежит на диване. Входит Бабука с картонными коробками.

БАБУКА. Свет зачем включили? Одна за компьютером, второй с телефоном.

ТИМА. Вечер уже, темно.

БАБУКА. И что? Итак кормлю вас, вы еще и свет жгете. Будет свой дом, делайте, что хотите, а здесь – мои правила. (Стельке)Вот сижу, жду, когда твой муж подзаработает, и вы съедете отсюда. Заселились на мою голову. (пауза)А он опять лежит.(Тиме)Не надоело?

ТИМА. Устал, после работы отдыхаю. Имею право?

БАБУКА. Пошел бы яблок собрал. Талдычу уже неделю, возьми стремянку, нарви. У меня поясница подхватывает. Что внизу подобрала, конфитюр накрутила. На другое не годятся, битые.

ТИМА. Дык темно ведь, ничего не видно. Все равно до зимы сгниют. Куда столько?

БАБУКА. Если бумагой переложить, слой яблок, бумага, газеты можно, ниче с ними не будет до Нового года. Остальное на базар надо снести, продать.

ТИМА. Вот еще.

БАБУКА. Твои деды тележечниками на базаре были. Ты чего нос воротишь? Не пойму. Миллионер что ли?

Тима соскакивает с дивана. Выходит из дома. Бабука заглядывает в шкаф, ищет бумагу, газеты.

БАБУКА. Не будет от него толка. Намучаешься. Начальник им помыкает, копейки платит. Мог бы стребовать зарплату побольше, водителем, фотографом работает. Нет, молчит. Не мужик, а тряпка.

СТЕЛЬКА. Меня устраивает.

БАБУКА. Говорила, не выходи за него замуж. Не послушалась. Упрямая. Мать твоя такая же была. Пузо торчит, а она, как ни в чем не бывало, улыбается, глупая. Слава богу, сбегот нее голодранец, как залетела. Твой-то не сбежит, крепко присосался.

СТЕЛЬКА. Можно подумать, за мной очередь выстроилась, только выбирай. Как видят покромсанное лицо, шарахаются.

БАБУКА. Нечего было таскаться по вечерам и собак дразнить.Зато у тебя высшее образование. Я даже не мечтала об этом, с ханским происхождением. Не забывай, из какого ты рода!

СТЕЛЬКА. Род, ханы, это уже история. Ничего не осталось, одни воспоминания.

БАБУКА. В сундуке в белой котомке твое наследство: браслеты, колье моей бабушки.Шуба из овчины. Мало, что ли?

СТЕЛЬКА. Кому это старье нужно?

Бабука подбегает к сундуку, вытаскивает котомку, шубу.

БАБУКА. Ну-ка, иди сюда!

СТЕЛЬКА. Зачем?

БАБУКА. Вставай, давай.

Стелька нехотя подходит к ней. Бабука одевает на нее браслеты, колье с подвесками.

СТЕЛЬКА. (любуется) Красиво, очень.

Бабука накидывает на плечи Стельки шубу. Стелька бежит к зеркалу.

БАБУКА. А ты говоришь, никто не посмотрит. Почаще выходить надо, гулять. Глянь, какая красавица.

Стелька смотрится в зеркало. Снимает шубу, украшения, отдает Бабуке.

СТЕЛЬКА. Да уж, красавица.( трогает лицо) Я была бы красивой, если бы не эти дурацкие шрамы… Пожульканная, будто в машинке постирали, а погладить забыли.

БАБУКА. Уф, Алла! Тебе не угодишь.

СТЕЛЬКА. Бабука, может продать украшения и операцию сделать?

БАБУКА. Еще чего! (быстро складывает все в сундук, вздыхает) Да, вот и все, что осталось от нашего рода, в сундук помещается. Бывало, выйдешь в степь, конца края не видно, табуны пасутся, а бабушка шепотом говорит, это всё наши земли. Эх, было время.

Бабукалезет в шкаф, находит стопку газет, с удивлением просматривает. Подбегает к Стельке.

БАБУКА. Это что такое? А?

СТЕЛЬКА. Что именно?

БАБУКА. Вы что съехать надумали?

СТЕЛЬКА. Нет.

БАБУКА. Кто тогда объявления в кружочек обвел? А?

Входит Тима с коробкой яблок.

ТИМА. Хватит столько?

СТЕЛЬКА. Это твои газеты?

ТИМА. Да, мои. (вызывающе) Ищу квартиру.

БАБУКА. Я же говорила! Иди, хоть сейчас уходи!

ТИМА. Стеля, пошли! Я нашел хорошую квартиру и недорого.Возле филармонии.

БАБУКА. Дешево и хорошую? Это за сколько?

ТИМА. За пятьдесят тысяч.

БАБУКА. Таких цен нету! Врет он!

ТИМА. Я покажу, в центре будем жить, а не на окраине. Стеля, собирайся!

БАБУКА. Она никуда не пойдет! Знает, назад не приму.

ТИМА. Нет, пойдет!

Бабука с Тимой тянут Стельку в разные стороны. Тима сильно дергает за руку, Стелька падает. Бабука падает. Раздается вой Волчицы. Раздается звук нового сообщения. Стелькасадится за компьютер.

Сцена 6

Выбегает Сопровождающий.

СОПРОВОЖДАЮЩИЙ.Срочно! Нас с поезда снимают! Беспредел какой-то!

Выбегает Мальчик, следом за ним люди в масках собак, окружают, уводят.

СОПРОВОЖДАЮЩИЙ.Бабушку и ребенка только что с поезда сняли, на котором мы в город ехали.(пауза)Я им никто! Просто как услышал, что творится, е-мое! (пауза)Понимаете, человек так устроен, что от самых плохих вещей всегда хочет как-то отгородиться. И это нормально, защитная реакция. Услышал эту дикую новость, и пытался отгородиться от нее, не пропускать через себя. Думал, мы же в городе живем. И мой сын, наверняка, пойдет в хорошую школу. Буду сам его встречать, следить за тем, что происходит. Ну, с ним такого точно не случится. А еще думал — ну, может, это какой-то фейк. Потому что не хочется в такие вещи верить. Не хочется вообще никак. Я пытался выстроить внутри себя защиту, сделать вид, что эта новость меня не касается – и не получилось. Стоит только представить, как все на самом деле было, и защитные барьеры сразу сносит к чертям. И остается голый факт, в соседнем поселке старшеклассники несколько месяцев насиловали малолетнего пацана. (пауза)И ничего им за это не было! Экспертиза в районе не подтвердила! (с горечью усмехается) Вернее, подтвердила, что фантазером пацан оказался. Решил их в город везти на независимую экспертизу, а нас с поезда силойсняли. Срочно! Нужна помощь! СМИ! Блогеры! Максимальный репост!

Появляется Неравнодушная.

НЕРАВНОДУШНАЯ.Участковый говорит, бабушка хочет на внуке заработать, детей из богатых семей раскрутить. Разве они дети? Это малолетние ублюдки. Директор школы, тварь, с них расписку взяла,что они больше насиловать не будут. Расписку! Это нормально? Районный уролог размахивает экспертизой, говорит, преступления не было! Знаете почему?Потому что у них у всех: уролога, участкового, директора школы одна фамилия.(пауза)(оглядывается, шепчет) Ну вы понимаете.

Все исчезают.

Сцена 7

Кофейня. Блогер1, Блогер2 сидят за столиком.

БЛОГЕР2. Мадам кулинарка опаздывает. Быстрее бы этот проект закончился. Достала, не переношу ее.

БЛОГЕР1. Я понимаю, что она не отвечает твоему эстетическому вкусу, но терпи.

Входит Блогерша.

БЛОГЕРША. Уф, опять опоздала. Простите, мальчики!

БЛОГЕР2. Ждем с нетерпением. Как ты?

БЛОГЕРША. Ничего хорошего с этой реновацией! Теперь заставили все заборы по городу убрать.

БЛОГЕР2. Подожди, это вообще круто. Как в Европе. Идешь, глаз отдыхает, а то раньше вдоль улицы заборы, заборы, учреждения отгородились, идешь как в туннеле.

БЛОГЕРША. Не спорю. Широко стало. Красиво.Но нашим скажи: волосы отрежь, они голову отрубят, чтобы наверняка! Взяли, со школ и садиков даже убрали. Раньше у калитки ребенка забирала,теперь из класса, в школу заходить надо. Значит, парковаться, а мест нет. Опять «кругаля».Дурдом, никакой безопасности! Не удивлюсь, если детей начнут воровать.

БЛОГЕР1. Кстати, да. У сына в садике тоже забор убрали. Родители бухтят, хотят обратно ставить. Директор садика в отпуск свалила.

БЛОГЕР2. Ой, людям волю дай, целыми днями будут ругаться. Вечно недовольны. Вот приехал знаменитый художник. Инсталлировал шикарную скульптуру, а народ возмущается. Овечка чем им помешала? Никакого вкуса.

БЛОГЕРША. Но эта Овца из соломы, прикинь? Не из камня, не из чугуна. Чучело! Стоит бешеные бабки! За что? Истратилитакие деньги!

БЛОГЕР2. Не твои же, меценаты дали. В поддержку современного искусства.

БЛОГЕРША. Да уж, нам простым смертным не понять. Мозгов не хватит.Больше потратить некуда? Лучше бы дорогу сделали, пригороды в грязи утопают. Люди пакеты целлофановые поверх обуви завязывают, чтобы до остановки добраться.

БЛОГЕР2. Овечку в книгу рекордов Гиннеса уже занесли. Город на весь мир пропиарится.

БЛОГЕРША. Не говори лозунгами, башка трещит. Как будто больше нечем хвастаться, хорошо, что Овца появилась, прославила нас.

БЛОГЕР1. Да, Овца всю ленту загадила. (смеется) (Блогеру2) В пятницу флешмоб в ее поддержку, сходи. Только волчью маску надо надеть.

БЛОГЕР2. Никто не пойдет, тем более в пятницу. Рабочий день.

БЛОГЕРША. Волчья маска. (подскакивает) Мне же опять письмо пришло о пацане из Кургана! Стельке запретила высылать такое, а тутс неизвестного аккаунта пишут. Зашла, имя — Волчица, на аватарке – девка в волчьей маске. Присылает ужасные письма. Мало того, комментирует под моими публикациями. Типа, не стыдно тебе, зажратая, поститьбеляши, а про пацана, которого насилуют, не писать. Еще ссылки выкладывает на свои посты, типа, сняли с поезда. Блокнула ее.

БЛОГЕР2. Тоже получил. Издевается. Сейчас найду. (ищет в телефоне). Вот. (читает) На протяжении нескольких дней никак не решается вопрос мальчика из Кургана. И только пара человек борется за справедливость. Почему вы, как общественный деятель, кандидат в депутаты, молчите? Не подключаетесь? (пауза) И другая ниже коммент оставила– (читает)Господин Недодепутат расстановку сил изучает, а то мало ли.

БЛОГЕР1. Это цветочки. Мне такого жесткача навалили. Та же Волчица.(ищет в телефоне)(читает) Может вам написать о мальчике, ведь это важнее чемоданов и смартфонов. Вы же тоже отец. Если вашего сына украдут итак поступят?

БЛОГЕРША. Храни, Аллах! Зачем ужасы писать? Сердце екает(достает таблетки, выпивает).

БЛОГЕР1. Вот именно, мое дело – бренды представлять.

БЛОГЕР2. Ниже один подписчик за тебя вписался. (читает).Не понимаю людей, которые просят вас включиться. Народ, поймите, ончеловек – реклама. Разбирается в брендах,чемоданах, отелях,в какой-то степени, даже смартфонах. Но он не юрист, и не надо просить, осветить случай, связанный с уголовным преступлением. Другое дело, если бы ребенка насиловали в чемодане, тогда да, можно спросить с него, что происходит с чемоданом? (пауза)Но чемодана нет, и сыпать негативом тоже смысла нет. Люди, остыньте.

БЛОГЕРША. (смеется) Ты че? Это стеб.

БЛОГЕР2. Понял, понял.Дочитал до конца. Вообще, Волчица неслабую бучу замутила, раскачивает всех. Стелька ушами хлопает, почему пропускает? Может, послать ее? Надоела. Сам писать буду.

БЛОГЕР1. Э, только не вздумай. Мы тебя еле из дерьма вытащили, когда решил плагиатить чужие посты. Забыл что ли? И нас за собой чуть не утянул.

БЛОГЕР2. Зато подписчиков прибавилось. Пипл хавает.

БЛОГЕРША. Все думаю, че Волчица именно к нам пристала?

БЛОГЕР2. Ну, начинает раздражать. Надо по айпи- адресу вычислить.Попрошу одного айтишника. И Стельку штрафану, расслабилась, перестала работать.

БЛОГЕР1. Да, ладно, итак копейки получает(пауза).До этого случая все же нормально было. Может, Стелька поддерживает их, поэтому не удаляет. Свое мнение имеет.

БЛОГЕР2. Какое мнение? Кого оно интересует?

БЛОГЕРША. Вот именно, пусть помалкивает, овца.

БЛОГЕР1. Ох, уже одиннадцать. Домой пора.

БЛОГЕР2. Посиди еще. Время детское.

БЛОГЕР1. Жене обещал пораньше прийти. Сказала, жду тебя до двенадцати.

БЛОГЕР2. Если не придешь, что будет?

БЛОГЕРША. Жена в тыкву превратится.

БЛОГЕР1. Остряки, куда бы деться.

Блогер2 и Блогерша смеются. Блогер1 прощается, уходит.

БЛОГЕРША. Терпеть не могу его жену. Без него, что она такое? Ровным счетом ничего. Строит из себя звезду, ЗОЖ-МОЖ, смузи, йога. Не была бы его женой, кто бы ее знал? Сидела бы дома, тухла. Не понимаю, когда бабы говорят, мол, я — тыл, без меняничего бы не достиг. Да он бы с любой бабой достиг этого. Смузи – шмузи что ли такие чудодейственные? (смеется)

БЛОГЕР2. Нормальная она. Придираешься. Зожовцы тебе как кость в горле. Конкуренты.

БЛОГЕРША. Чё? Моим беляшам и бешбармакурвотнаяботва – не конкурент.

БЛОГЕР2. Бешбармак твой что надо. Не отрицаю. Пойдем потихоньку.

БЛОГЕРША. Да, пора.

Блогер2, Блогерша уходят.

Сцена 8

Дом Бабуки. Стелька сидит за компьютером. Раздается звук нового сообщения.

СТЕЛЬКА. Что? (вскакивает) (с отчаянием)Написать про Овцу? Больные что ли? Кому сдалась эта Овца? Про мальчика надо писать! (зло)Они не больные, они – бараны какие-то! Натуральные тупые бараны!

Входит Бабука. Бросает портфель на пол. Валится на диван.

СТЕЛЬКА. Представляешь, блогеры про мальчика писать не хотят! Тупые бараны.

БАБУКА. (глухо)Пусть лучше бараны, чем шакалы.

Стелька садится на диван, обнимает Бабуку.

СТЕЛЬКА. Что с тобой? Бледная такая. Плохо?

БАБУКА. Уф, Алла!

СТЕЛЬКА. Скорую вызову.

БАБУКА. Не надо.

СТЕЛЬКА. Да что случилось? Говори!

БАБУКА.(глухо) Отца расстреляли в тридцать седьмом.

СТЕЛЬКА. Дело нашлось?

БАБУКА. Мы с мамой до тридцать девятого еду в тюрьму таскали.

Бабука вскакивает.

БАБУКА. Сами голодали. И этитюремщики ели и не подавились! (воет) Сестрамоя тогда умерла, с голоду.

СТЕЛЬКА. Выпей, валерьянки, сейчас воды принесу.

БАБУКА. (с ненавистью) А они живы, расплодились!

СТЕЛЬКА. Зачем в прошлом копаться? Только себе вредишь!

БАБУКА. Нет, я им еще покажу! Молчать не буду. Я тебе не баран!

Входит Тима.

ТИМА.Вы чего в темноте сидите? Опять свет экономите? (смеется)

БАБУКА. (Стельке) Видишь? Расплодились рабы, на голову сели!

ТИМКА. Уже слова сказать нельзя?

БАБУКА. Нельзя!

СТЕЛЬКА. Давайте не будем ругаться.

ТИМА. Устал сильно на работе.

БАБУКА. Зато ты живой, а моя сестра до трех лет не дожила!

СТЕЛЬКА. Тима тут при чем?

ТИМА. (Стельке)Старческий маразм. Не лечится.

Бабука кидает в Тиму портфель. Портфель попадает в лицо, распахивается, из него выпадают бумаги. Тима замахивается на Бабуку. Стелька встает между ними.

БАБУКА. Его прадедпосадил моего отца! В архиве нашла,кто донес –Базаркулов Кайсар!

СТЕЛЬКА. (растерянно) Что ты говоришь? Это просто совпадение!

БАБУКА. Вон, смотри!

Стелька собирает листы, читает. Затем роняет их. Тима снова собирает, читает.

ТИМКА. Я, Базаркулов Кайсар, из аула Тендык, хочу сообщить, что Хан улы Батыр– байского происхождения, в джут откочевал на запад. Встретил его на базаре в Букеевской Орде. У него на подворье две лошади, отказывается сдать в колхоз.Прошу принять меры.

БАБУКА. Мы в Букеевскую Орду с Тендыка бежали. Думали, никто нас там не найдет.

Бабука вновь воет. Стелька обнимает Бабуку.

СТЕЛЬКА. Не надо! Бабука, не плачь.

БАБУКА. Отца моего убили, а сами живут, плодятся!

ТИМА. (в отчаянии)Стеля! Я то тут причем?

Стелька отворачивается.

БАБУКА. (Тиме)Я каждый день молилась, чтобы род убийц прервался. Теперь вижу,Аллах услышал мои молитвы. Сделал тебя глухим. (злорадно смеется) Да еще бесплодным.

СТЕЛЬКА. Бабука! Что ты говоришь?

БАБУКА. Не останется и следа на земле! Базарные рабы!

ТИМА. Замолчи! Старая дура!

БАБУКА. На тебе род прервется!

ТИМА. Убью!

Тима замахивается на Бабуку. Стелька хватает его за руку.

СТЕЛЬКА. Не трогай ее! Это из-за меня нет детей!

БАБУКА. Врет она!

Стелька бежит к столу, достает из шкатулки таблетки, показывает Тиме.

СТЕЛЬКА. Вот.

ТИМА. Что это?

СТЕЛЬКА. Противозачаточные.

ТИМА. Зачем?

СТЕЛЬКА. Боялась, что не прокормим! Итак, на шее у Бабуки сидим.

ТИМА. Да я бы сутками пахал! На базаре яблоками торговал!

СТЕЛЬКА. А, если бы глухим родился? Как лечить?

ТИМА. Какая же ты тварь! Я в детстве оглох от менингита! Не с рождения такой!

Тима толкает Стельку, выбегает.

СТЕЛЬКА. Тима! Тима!

БАБУКА. Пускай уходит! Ты умная, нето, что твоя мать. Дура была.

СТЕЛЬКА. Я сейчас поняла, что ненавижу тебя. Не-на-ви-жу!

Стелька плачет. Бабука обнимает.

БАБУКА. Тихо, тихо. Пойдем, ляг на диван, выпей валерьянки, легче станет.

Бабука укладывает Стельку на диван. Поет колыбельную.

Сцена 9

Дом Бабуки. Стелька лежит на диване. Раздается вой Волчицы. Раздается звук нового сообщения.

ПоявляетсяНеравнодушная.

НЕРАВНОДУШНАЯ.Помогите! Семью потерпевших из поселка надо увезти. Здесь житья не будет. Родители ублюдков сожрут, что рот на замке не держали. В поселке говорят, их не посадят по малолетству. Уже и про мать слухи распустили, подстилка, нагуляла ребенка,бросила на бабку, кукушка. Какая кукушка? На заработках в городе, кушать то надо. В поселке работы нет.Послушаешь их, и мальчик – извращенец, не был против, а бабка – сутенерша, за деньги внука готова продать.(пауза)Есть же программы, когда свидетелей защищают от бандитов, их тоже надо. Очень надо!Помогите!

Неравнодушнаяисчезает, появляется Сопровождающий.

СОПРОВОЖДАЮЩИЙ. Бабушку и мальчика держат в каком-то доме. Никого не пускают! Телефоны отключены. Я вчера пытался пробиться, какой там, охраны полный дом. Говорят, все хорошо! Держат-то незаконно, какие основания? Не хотят, чтобы в город пацан попал, независимую экспертизу сделали, психологи с ним поработали. Или есть еще один вариант, бабушку обрабатывают, чтобы слова свои назад взяла. Я теперь не один. Подключился адвокат, мама едет из города, еще общественники. Буду здесь их ждать.Ситуацию надо раскачать, ребята! Обязательно! Такие вещи нужно гасить в зародыше. Не думайте, чтонас не касается – когда коснется, будет уже очень поздно. Репостите!

Появляется Общественница.

ОБЩЕСТВЕННИЦА.У меня только одна цель. Оказать содействие семье. Приехали в поселок, а участковый охает, зачем ввязываемся в это дело. Может,не верим в справедливую развязку? Маму с адвокатом не пускали к ребенку и бабушке. Одной пройти и увидеть ребенка, пожалуйста, но никак не забрать. Мы все были против, потому что гарантии не было, что мать выпустят. Ребенка не отдавали под разными предлогами. Участковыйуговаривал маму остаться, потому что ночь на дворе.На мой вопрос, ну и что, что время позднее, она мать, и не лишенная прав, и это ее право хоть утром, хоть вечером быть с ребенком там, где считает нужным, предложилипокинуть помещение. Адвокат выразил опасение, мы выйдем оттуда, двери за нами закроются и все. Могли также ребенка с мамой не выпустить. И знаете, чего добился участковый? Разлада между мамой и бабушкой. Бабушка там осталась. Точно не могу сказать, что произошло. Когда мама с ребенком вышли с этого дома, мы все прямо вздохнули полной грудью. Спустя сутки ребенка удалось забрать. Прямой эфир оттуда не вели,интернет выбивал. Огромное спасибо всем кто был с нами! Но это только начало! Репостите! Экспертизу могут признать незаконной! (дрогнувшим голосом) Я стараюсь быть беспристрастной и спокойной.Изо всех сил.

Общественницаи Сопровождающийисчезают. Стелька встает с дивана.

СТЕЛЬКА. Какпрочитала, что случилось с бедным мальчиком, три ночи спать не могла. Плакала, потом пила валерьянку, опять плакала. (пауза). Я помню, как шла со школы, особенно страшно было, когда училась во вторую смену. Быстро наступала темнота. (пауза) В Компоте никогда фонари не горели. И сейчас не горят, видите? Старалась идти тихо, незаметно, но собаки лаяли, чуяли меня. (пауза)Мои одноклассникигнались за мной. Я быстро бегала, главное до дырки в заборе зоопарка добежать. Среди зверей безопаснее. (пауза)Эти дегенераты знали, никто меня не защитит. Мать умерла, отец сбежал. Каждый день поджидали. Плакала, школу прогуливала, но Бабука слушать не хотела, обзывала лентяйкой, дармоедкой. (пауза)Знаете, кого больше всех ненавижу? Нашу классную и директрису, они сказали, что лучше не говорить никому, а пацаны больше не будут. (пауза)Весь класс молчал, девчонки сплетничали, что сама виновата. Они-то близко жили, их из школы забирали, а я возле самого зоопарка жила. (пауза) Эти дегенераты решили, что им все можно, и однажды вечером погнались за мной с собакой.Споткнулась, упала. Она кусала прямо в лицо.(пауза) Я думала, пусть лучше собака, чем они. Им смешно было, стояли, хохотали.(пауза) Пока вой не услышали(раздается вой Волчицы). Вот такой, жуткий. Так струсили! Собака первойубежала. (пауза).Эти дегенераты до сих пор в Компоте живут, поэтому я редко выхожу из дома. Если их вижу, мне потом хочется покончить с собой. Потому что невыносимо видетьэти довольные, гладкие рожи, с женами, детьми, собаками(пауза).

Бедный мальчик, что с ним будет? Выть охота от бессилия, орать, но кто меня услышит? Блогеры молчат, как молчали мои одноклассники, директриса, классная. Бараны. (пауза) Но ничего, они заговорят, еще как заговорят! Заблеют!

Раздается вой Волчицы.Стелька берет сумку и выходит. Появляются люди в волчьих масках, одна из них ведет за руку Мальчика.

Сцена 10

Кофейня. Блогер2, Блогерша сидят за столиком. Входит Блогер1, раздается звонок.

БЛОГЕР1. Алло, (пауза) говори медленнее. Какой забор? (упавшим голосом) Как пропал? (пауза).Может, в шкафчике спрятался? (пауза).Дорогая, не волнуйся, я сейчас еду в садик. Слышишь? Найду его! Хватит реветь!

БЛОГЕР2. Бро, что случилось?

БЛОГЕР1. Сын из садика пропал. Говорят,с Волком ушел. Мальчик из группы сказал. Ничего не понимаю. Какой Волк? Дашь машину? Моя – у жены.

БЛОГЕР2. Бери, какой разговор. У входа стоит.

Блогер1 выбегает. Блогер2 звонит по телефону.

БЛОГЕР2. Тима, ты сегодня с бро ездишь.

БЛОГЕРША. Аллах, хоть бы нашелся. Говорила же, когда заборы убрали. Дети побегут.

БЛОГЕР2. При чем тут заборы? В том то и дело, что его какой-то Волк увел. Бред же.

БЛОГЕРША. Сегодня флешмоб, мимо Овцы проезжала, там молодежь собирается, сплошь в волчьих масках.

БЛОГЕР2. Надо сказать, пусть там ищут.

БЛОГЕРША.(вскакивает)Эта та, которая нам писала! Волчица! Все время ему угрожала, комментила, а если с вашим сыном так поступят. Волчица убьет его!

БЛОГЕР2. Заткнись! Вечно под руку говоришь. Алло, бро! Возможно, Волчица увела ребенка, скажи в полиции, пускай проверят. Еще у Овцы пусть поищут, где флешмоб.

БЛОГЕРША. Хоть бы нашелся (вспоминает).Моя дочка в школе! (набирает номер). Отключен! Я говорила, на уроках выключать. Зачем ты меня послушала!

Блогерша выбегает. Блогер2 пишет пост.

БЛОГЕР2.Семилетний мальчик изпоселка Курган, станет символом нечеловеческого беспредела. Может, наконец-то, стоит обратитьвнимание на то, что происходитв этом регионе? Нужно привлекать к уголовной ответственности тех, кто пытается замять резонансный вопрос и способствует его решению в пользу обвиняемых.

Раздается телефонный звонок.

БЛОГЕР2. Да, слушаю! (пауза) Ага, узнал? (пауза) Не путаешь? Не может быть! Она же просто овца!

Блогер2 уходит.

Сцена 11

Дом Бабуки. Бабука сидит за столом. Входит Стелька, бросает сумку на пол, садится на диван.

БАБУКА. Куда ходила?

СТЕЛЬКА. На флешмоб.

БАБУКА. Что это?

СТЕЛЬКА. Неважно.

БАБУКА. Лучше бы в ЦОН пошла, заявление на развод подала. Чего тянешь? Помру, придется с мужем наследство делить.

СТЕЛЬКА. Еще меня переживешь.

БАБУКА. В последнее время сквозь зубы со мной разговариваешь.

СТЕЛЬКА. Клыки прорезались.

БАБУКА. Не огрызалась бы. Кроме старой Бабуки у тебя никого нет.

СТЕЛЬКА. Ничего, волки – одиночки. Проживу.

БАБУКА. С мужем встречалась?

СТЕЛЬКА. Нет, навряд ли Тимазахочет видеть меня.

БАБУКА. Ну и слава Аллаху. Все равно его род усохнет.

СТЕЛЬКА. Тима свое сполна заплатил! И не отвечает за прадеда.

БАБУКА. Молчи уж(пауза). Никакого уважения к предкам.

СТЕЛЬКА. Не затыкай меня!

БАБУКА. Стелька, че такая злая? Случилось что?

СТЕЛЬКА. Меня зовут Стелла! Понятно? Еще раз услышу «Стелька», уйду.

Стукв дверь.

БАБУКА. Ждешь кого?

СТЕЛЬКА. Нет.

БАБУКА. Значит, твой муж. (подбегает к окну) Так и есть!

ТИМА. (стучит в окно) Стеля! Открой!

БАБУКА. Ее нет!

СТЕЛЬКА. Открой!

ТИМА. Бабука, скажи ей, пускай из города уезжает! И ребенка вернет! Вычислили ее!

БАБУКА. Бисмилляхи, Рахмани Рахим! Опять бежать! Куда? Зачем? Какой ребенок?

Бабука подбегает к сундуку, открывает его, достает котомку, овчинную шубу.Стук в дверь. Бабукароняет котомку, из нее вываливаются браслеты, колье с подвесками. Подбегает к двери.Стелька бросается к компьютеру. Раздается звук отправляемых сообщений.

БАБУКА. Кто там?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Полиция, откройте!

БАБУКА. Не открою! Что вам надо? Вдруг вы не из полиции?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Удостоверения предъявим.Уважаемая, можете набрать «102», удостовериться.

БАБУКА. Сейчас подождите, оденусь!

Бабука спешно складывает в котомку браслеты, колье с подвесками.

БАБУКА.(Стельке) Беги через окно!

Стелька бежит к сумке, вытаскивает волчью маску. Поджигает в вазе с засохшими цветами. Бабука накидывает на Стельку овчинную шубу, отдает котомку.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Откройте! (пауза)Иначе вызовем доп.патруль и принудительно доставим в участок.

СТЕЛЬКА. Бабука, открой!

Бабука открывает дверь. Входят полицейские. Осматривают дом.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Здесь проживает Стелла Хан кызы?

БАБУКА. Это я!

СТЕЛЬКА.Бабука, не надо. Слушаю вас.

БАБУКА. Что она натворила?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Пройдемте с нами.Ноутбук и телефон временно изымаем.

БАБУКА. Она никуда не пойдет! Это я виновата! Заставила ее!

СТЕЛЬКА. Все нормально будет, не волнуйся.

Стелька скидывает с себя овчинную шубу. Полицейские уводят ее.

БАБУКА. (кричит) Стелька! Стелла! Стеллааа!

Раздается вой Волчицы.Бабука хватает овчинную шубу, ложится на пол, укрывается и сворачивается калачиком. Раздается звук множества новых сообщений. Бабука поет колыбельную.

Сцена 12

ПоявляетсяНеравнодушная.

НЕРАВНОДУШНАЯ.Участкового уволили. Директора школы временно отстранили. Но мы хотим, чтобы совсем уволили. Я подписи собираю, и знаете, все подписывают, кроме родни, конечно. Надоело бояться. Еще дом бабушки продается, репостните. Недорого. Хотя кто в наш поселок теперь поедет? Курган, одним словом, могила.

Появляется Сопровождающий.

СОПРОВОЖДАЮЩИЙ.Только в пятницу к вечеру, наконец-то, тихой сапой, блохеры изщелей повылезали. До этого все как один молчали. Видать понять не могли, кто кого, чья в итоге возьмет. Ничего, другие нашлись, пускай не такие популярные, зато неравнодушные. Та же Волчица нехило Фейсбук раскачала. Как ситуация разрешилась, так и блогерыопределились со своей «бескомпромиссной» позицией. И вдруг выясняется, они с самого начала были с нами. Дежурили у дома, неудобные вопросы задавали. Первыми подняли шумиху в СМИ. Все эти люди, четыре дня молчавшие в тряпочку, сейчас на первой полосе. На все лады склоняют слово «мы». И знаете, что я им скажу? Ну и пусть. Хотите пиариться – пиарьтесь, Бог с вами. У меня к вам, и вообще к тем, кто испугалсяучаствовать с самого начала, кто сейчас пытается собрать какие-то там сливки, лайки и прочую чушь, одно простое предложение. Таких случаев полно! Хотите хайпа, хорошего имиджа, чтобы вас перестали считать клоунами – займитесь ими. Поднимайте шум. Вы уже убедились на нашем примере — это не страшно. У вас подписчиков море, вы сделаете это эффективнее, чем, к примеру, я. Это не страшно, девочки. Страшно только в первый раз. А первый раз уже был на этой неделе.

Появляется Общественница.

ОБЩЕСТВЕННИЦА.Каждый раз, когда обращаются за помощью по случаям сексуального насилия над детьми, у меня дежавю. Слушаю очередную маму, и от ужаса леденеют ноги, руки, гнев и отчаяние поднимаются неконтролируемой волной, (пауза)смешиваются с обреченностью. Хочется убежать, спрятаться. Особенно, когда говоришь с детьми. Потому что стыдно своих чувств, ведь ты только выслушал, и так плохо, а что пережил ребенок? И этот? И следующий? Как можно их бросить? Отказать в помощи? Когда люди пришли и говорят, вы – наша последняя надежда на защиту, спасение, справедливость.Я думаю, если сейчас сказать, что ты устала, не справляешься, ни морально, ни физически сил нет… вообще не должна даже! Что с ними будет? Но невозможно такое тащить, хранить внутри себя. Не знаю, когда это кончится (пауза)не знаю, что делать.

Появляется Стелька в волчьей маске, прожженной по краям.

СТЕЛЬКА. Мальчик не врал. Независимая экспертиза подтвердила. Рада ли я этому? Нет. Где-то втайне надеялась, что врал! И бабушка врала! Потому что эта правда очень давит на психику, и горе никуда не уходит, разрушает изнутри, страх выдавливает тебя из твоей же жизни(пауза).Я все рассказала женам и родителям моих одноклассников, тех самых, с собакой. (пауза)Теперь мне не страшно. И не стыдно. (пауза)Я передала мальчику свою родовую тамгу с Волчицей. Она защитит. У него все будет хорошо.

Стелька снимает маску. Все исчезают. Воет Волчица.

Сцена 13

Кофейня. Блогеры сидят за столиком.

БЛОГЕР2. Да, неделя беспокойной выдалась.

БЛОГЕРША. Слава Аллаху, все хорошо закончилось! Напугал малыш. Как он?

БЛОГЕР1. Жена к психологу повела. (кривится) Хотя, говорю, из любопытства сын побежал. УвиделВолка и за ним. Возле Овцы их много собралось. Интересно же. Хорошо, заметили, малой один болтается, в полицию позвонили.

БЛОГЕР2. Сами такие были, помнишь, из садика сбегали в арыке кораблики пускать.

БЛОГЕРША. Что сравнивать? Времена другие. Сейчас страшно.

Входит Тима, в руках две большие клетчатые сумки.

БЛОГЕР2. Ему что нужно?

ТИМА. Здравствуйте! За расчетом пришел.

БЛОГЕР2. (возмущенно) За расчетом? Ты с работы срулил! Оставил бро в такой момент!

ТИМА. Нужно было! Потом его машина у садика стояла, я видел.

БЛОГЕР2. Тебебыло приказанос ним ездить. Ты свалил непонятно куда! Считай, по статье уволен, имею право не платить!

БЛОГЕР1. Заплати. Не великие деньги.

БЛОГЕР2. Это принципиально. Нет!

ТИМА. (гневно)Я их честно заработал. Не садака прошу.

БЛОГЕР1. Сколько?

ТИМА. Семьдесят тысяч.

БЛОГЕР1. (достает портмоне) Держи.

ТИМА. (Блогеру1.) Спасибо!(Блогеру2) Вот ваше барахло.

Тима оставляет сумки, уходит.

БЛОГЕР2. Смотри на него! Не надо было платить!

БЛОГЕР1. Хотел закрыть ситуацию.

БЛОГЕР2. Принципы дороже. Таким уступать нельзя, на голову сядут.

БЛОГЕРША.Твой галстук дороже стоит. Ну, и жадюга же ты!

БЛОГЕР2. Пусть скажет спасибо. Кто его на работу возьмет? Глухаря.

БЛОГЕР1. Не гони! Закрыли тему, все!

(пауза)

БЛОГЕР2. Спокойный всегда был.Стелька видимо покусала. С такой женой быстро озвереешь.

БЛОГЕРША. Он что на Стельке женат?Ничего себе!

БЛОГЕР1. Как оказалось. Чуть с полицейскими не подрался из-за жены. (с уважением) Каков а?

БЛОГЕРША. (Блогеру2) Ты че не знал, когда нанимал?

БЛОГЕР2. Откуда? Думал, неженатый. Я –холостой, а ему так вообще трудно жену найти.

БЛОГЕРША. Сравнил. Пожалеть что ли тебя? Вон, девки,не из-за меня же кругаля выписывают вокруг стола.

БЛОГЕР1. Довыбираешься.

БЛОГЕР2. Стелька обнаглела вконец, успела поделиться постами на моей страничке.

БЛОГЕР1. Походу у всех репостнула.

БЛОГЕРША. Ага, каждый день мерзкие комментыловлю. Типа, поздно очнулись.

БЛОГЕР2. Говорил же, людям не угодишь. И вообще это моя страница, что хочу, то и публикую, свободный человек.

БЛОГЕРША. У Стельки теперь больше двадцати тысяч подписчиков, прикинь.

БЛОГЕР2. Словила хайп. Раскрутилась.

БЛОГЕР1. Так что в наших деньгах не нуждается.

БЛОГЕРША. Жалко, писалахорошо.

БЛОГЕР2. Обойдемся, кого-кого, а копирайтеров сейчас хватает.

БЛОГЕРША. Мы на нее «овца», «овца». За человека не считали.

БЛОГЕР2. А она Волчицей в овечьей шкуре оказалась.

БЛОГЕР1. Задала жару, нам, в частности. Всё пишут и пишут, мол, почему молчали.

БЛОГЕР2. Забудется, и не в таких передрягах побывали.

БЛОГЕР1. Спасибо хоть аккаунты вернула, порядочной оказалась.

Все печатают посты в телефоне.

БЛОГЕР1. Я сразу написал! Это же за гранью, что творится.(пауза) Но жена попросила не публиковать. (пауза) Чуть до развода не дошли. Говорит, плохую энергетику в семью наведу, мама тоже чувствительная стала после инсульта. Не, они не подписаны на меня, но родня, знакомые пересылают, потомчитают, дергаются. (вздыхает) Устал. (пауза) Я рад, что у моего сына есть отец. У меня не было, всем маме обязан. Но он не будет таким как я, будет сильным и будет идти своим путем, пускай сложным, но своим, правильным.

БЛОГЕРША. Легко говорить, почему молчали, где раньше были? Где-где? Пашем! Я такая же, как мамашка этого пацана. Живем в пригороде, тащу на себе все хозяйство. Не хочу, чтобы мою дочку «лопатой» обзывали, в центровскую школу отдала, одеваю не хуже других. Сама с утра до вечера в кулинарке, работники –балбесы, позавчера с пекарни звонят, говорят, тут капает. Сказала, зовите сантехника. Ночью собралась домой, закрыла кулинарку, думаю, дай-ка проверю, еду в пекарню, темнота, воды по пояс! Рубильник не отключен, гребу к нему, трясусь, как бы током не ударило, думаю, что с дочкой будет, мамой. Оборудование сломалось, пекарня встала, а все из-за того, что балбесы сантехника не нашли и свалили. Что сделаешь? Крутишься, вертишься. Если еще о пацане думать, можно с ума сойти! Этим че?(показывает на Блогера1, Блогера2) Спрячутся за своих баб, да покровителей, с них как с гуся вода. А я нахлебалась этой воды, утопиться хочется. (вздыхает)

БЛОГЕР2. Что за истерика? Каждый должен заниматься своим делом. На такие случаи есть местные органы, детский омбудсмен, общественные фонды. Сейчас блогерство – моя работа, надеюсь временная, скажут тачки рекламировать – рекламирую, смартфоны – пожалуйста. Изберусь, случится такое на моем депутатском участке, буду разбираться. Люди любят свои проблемы на других сваливать (пауза). Пацана жалко, какой разговор.

Все уходят.

Сцена 14

Центр Обслуживания Населения.Входит Стелька. Садится рядом со Стариком.

СТАРИК. (беспокойно) Народу немного. Быстро пройдем. Какой у тебя номерок?

СТЕЛЬКА. Восьмой.

СТАРИК. За мной будешь, значит.

СТЕЛЬКА. Сейчас уже третий прошел.

СТАРИК. Имя хочу поменять. Как думаешь? Разрешат?

СТЕЛЬКА. Наверное, даже не в курсе.

СТАРИК. Не нравится, надоело. Кажется, жизнь из-за этого не так прожил.

СТЕЛЬКА. Как вас зовут?

СТАРИК. Ултарак.

СТЕЛЬКА. Вроде неплохо звучит.

СТАРИК. Казахский не знаешь? Эх, сами не говорим, откуда дети будут знать? «Стелька» переводится. Обувная. Родители назвали.

СТЕЛЬКА. (улыбается) Я еще своим именем недовольна. За что они вас так?

СТАРИК. (с горечью) Дети в семье не приживались, седьмым по счету родился. Чтобы от сглазу уберечь, судьбу обмануть.

СТЕЛЬКА. Как я вас понимаю.

СТАРИК. Всю жизнь прислуживаю, сначала родителям, потом жене, детям, теперь внуков навешивают. Мечтал геологом стать, ездить туда-сюда. Вот поменяю имя и поеду. Ты чего сидишь?

СТЕЛЬКА. Вроде как разводиться собралась. Муж опаздывает.

СТАРИК. Загулял?

СТЕЛЬКА. Нет, он добрый, порядочный.

СТАРИК. Дети есть? Сколько?

СТЕЛЬКА. Нету.

СТАРИК. Из-за детей, значит. Раздельно живете?

СТЕЛЬКА. Да. Он квартиру снимает возле филармонии.

СТАРИК. Хороший район. За сколько?

СТЕЛЬКА. За пятьдесят тысяч.

СТАРИК. Че то сильно дешево.

СТЕЛЬКА. Подъезд шумный оказался, внизу – ребенок, рядом – на пианино играют, наверху саксофонист живет. Музыкантский дом. Муж слабослышащий, придет, снимет аппарат, по барабану ему. Хозяйка не нарадуется. (улыбается)

СТАРИК. А…вот оно что. (пауза). Был бы я глухим, ни за что бы не развелся, бабку не слышишь – хорошо. (смеется) Пускай булькает. (пауза) Не пришел, значит, разводиться не хочет.

СТЕЛЬКА. Правда?

СТАРИК. Точно говорю. (пауза)Как думаешь, примут мое заявление?

СТЕЛЬКА. Примут. Семь, ваш номер высветился!

СТАРИК. Давай талончиками поменяемся. Сначала ты иди, потом я за тобой.

СТЕЛЬКА. Хорошо. (подходит к окошку). Доброе утро! (протягивает документы) Хотела взять фамилию мужа.

РАБОТНИЦА. (просматривает бумаги) Зачем заявление на развод заполнили? На смену надо. Там же на стенде все образцы вывешены.

СТЕЛЬКА. Я передумала. Заберу его.

РАБОТНИЦА. Идите, переписывайте и новый талончик возьмите. Номер восемь у кого?

Старик в нерешительности подходит к окошку, протягивает документы. Стелька садится, переписывает заявление.

РАБОТНИЦА. Горе с этой молодежью, семь пятниц на неделе, не знают, чего хотят. Какой развод? (шепчет) С таким лицом нужно крепко за мужа держаться, повезло, что замуж взяли. Но я фамилию Хан кызы на Базаркулову менять не стала бы. (строго) Что у вас?

СТАРИК. Имя хочу поменять.

РАБОТНИЦА. И вы туда же! На старости лет. (просматривает документы) На какое? Трамп? Обама? Путин?

СТАРИК. Нет. Арман хочу.

РАБОТНИЦА. Мечта, значит. Ну-ну.

Конец

Ноябрь 2018

Монопьеса

Действующие лица:

Асхат — собровец, молодой, лет 25

В центре стоит мужчина, сотрудник СОБРа, на вид ему лет 25. Повсюду валяются пластиковые бутылки, газеты. За спиной большой экран, где показывают кадры с митингов и беспорядков в городе.

АСХАТ. Мне всегда хотелось радовать маму. Я ее очень сильно люблю. Ну разве я виноват, что все вышло так? Это просто моя работа. Нам сказали, сработать быстро, жестко, а я что? Поступил приказ, и я его выполнил. Это моя работа. Я тащил эту девушку в белом платье в автозак, она кричит, отпустите, что вы делаете! А сама легкая, как перышко, еще ногами упирается, а ноги смешные у нее, тонкие, как у козочки и носки розовые в голубой горошек. Потом подошел Бека, старший и как дал ей затрещину, она обмякла вся и стала вдруг такой тяжелой, словно туша дохлого осла. Мы втроем дотащили ее до автозака и бросили внутрь.

Потом был еще один. Кричал, за кого вы боретесь, вас завтра также повяжут, опомнитесь, мы один народ! Но по мне этот шум зря, кричит, плюется, правильно его Марат огрел дубинкой, пусть знает. Сильный попался гад, вырывался, в челюсть мне заехал, а я шлем не стал надевать, думал, ну что мне будет? Там одна молодежь, хипстеры, да старики и женщины-истерички. Так вот, он заехал мне, глаза у него бешеные, рот кривит, кричит, плюется. Впятером еле затолкали.

А потом пошли «одуванчики». Самые сложные. Это женщины и бабки. С ними большой общественный резонанс бывает. Народу их жалко. А чего жалеть, они преступный элемент, шкуры продажные, если говорить по-простому. Хреновы провокаторши! Ойбай, кричала одна, сынок, что ты делаешь! Мои очки, я уронила очки, я не вижу ничего! Какой я ей сынок, тьфу! Очки разбитые ее потом вслед ей кинул. У моей матери такие же, поэтому и поднял. Только из-за уважения, а так не стал бы…

Вчера баба вены вскрыла в автозаке. Что началось! Такой кипиш поднялся! Она руку из окна высунула, а кровь бьет фонтанчиком, словно и не кровь это вовсе, а гранатовый сок. Скорая вовремя приехала, перевязали ее, забрали, сказали артерию задела.

Так это она случайно! Я знаю таких, в прошлом году была дамочка, тоже вены резала, постоянно в одном и том же месте. Специально, на камеру, размахивала своей культей перед иностранцами. А те, такие, вот ду ю вонт? Типа, какие у вас требования. Какие у нее требования, там харя в три казана. Марат правильно тогда сказал, может сломаем ей руку, раз она ей не нужна.

Забирали всех. В первый день даже немного жалко было. Этих девиц громких, нарядных, с айфонами в руках. Как они себя называют? Оян, казах. Какой оян, у них один телефон, как моя зарплата. Уят, а не оян! Все такие разодетые, у одной айпад, у другой макбук, приехали из-за границы и по ихнему хотят. У нас так не будет! Зачем народ с толку сбивать. И все снимают, снимают, на свои телефончики. Я так думаю, они реальной жизни не знают. Только то, что в телефоне, тем и живут. Инстаграмами всякими. У кого больше лайков. Но мы знаем, как работать. Мы телефончики у них первым делом отобрали, без него они бессильны. Просто открывают рот, как выброшенная на берег рыба! Настоящая умора!  

В первый день не так много было задержаний. Ну там человек двадцать, максимум. Мы же не изверги, нет. Сначала разобраться пытались, кто такой, зачем пришел, что хочет. Там же ходят сторонники этого олигарха, мошенника. Призывают к беспорядкам, а как начинается замес, так в кусты. Обычные работяги попадают. Жалко их, конечно, видно, что из последних сил семьи тянут, но тоже головой думать надо! Зачем идешь, если у тебя дети, завтра дубинка в башку попадет, кто кормить их будет! аай!  Мал, темный мал!!!

Я одному такому говорю, ты че с ними, с этим миллионером, который сейчас на пляже загорает! Он сразу сливается, ноет, баурым, отпусти, не виноват я, просто за хлебом вышел.

Ага, за хлебом, как же!

Нет, все-таки в первый день тихо было. Мы ходили по площади, там матери с детьми, молодежь, влюбленные. Я вспомнил, что в 17 лет тоже так гулял. С Айкой. Приехали из аула на экзамены. Я когда Алматы впервые увидел — охренел! Такая мощь в городе, такой ритм, машины вжик-вжик, туда-сюда, все нарядные, смотрят свысока, а еще этот звук. Цок-цок. Так девушки каблучками стучали по брусчатке. У нас в ауле какие каблуки! Галоши, сапоги, летом сандали, шлепки, вот и вся обувка. А перед кем цокать? Перед грустными коровьими мордами?

В Алмате даже деревья шумят иначе, не как у нас. Словно шепчут, будто мамин голос. Я головой крутил и хотелось всех обнять, прохожих, собак, фонарей.

Вот такое внутри меня чувство было!

Тут эта, Асхат, ты куда, пойдем, скоро апай келеды, Асхат.

Айка, значит. Нет, не то, чтобы она нравилась мне или тем более моей девчонкой была! Просто она сама всегда рядом ходила, на полтора шага позади, голова опущена, две косы стекают на плечи, а голос тихий. И сама бледная, словно из бумаги. Семенила рядом, Асхат, Асхат.

И тут как увязалась за мной, не пойму! Ну пошла и пошла, не прогонять же. Тем более что-то подсказывало мне, что она не ушла бы. Так и шли вместе, я оглушенный городом, звуками, девушками и Айка, что она там разглядывала на шкуре асфальта, кто ее разберет.

Значит, гуляли мы по этой самой площади, я думал, познакомлюсь с какой-нибудь девчонкой. Они городские взрослые говорят, не то, что наши недотроги. Какой там! Они на меня, как на пыль под ногами смотрят. И тут такая злость взяла! Ну, покажу, подумал, вам всем, вы еще в ногах у меня валяться будете!

Схватил Айку за руку и потащил, сначала мороженое, потом карусель, лимонад. Я тогда кажется впервые ее смех услышал, нежный такой, словно стекляшки на люстре в ДК звенит.

Ты меня любишь, Асхат, да? И глядит, как котенок из мультика. Внутри что-то дернулось, я к такому не привык. Рассмеялся в лицо и хвать ее за грудь. Говорю, дашь Айка, еще сильнее любить тебя буду.

Она охнула, всхлипнула и застыла, словно я ее смертельно ранил.

А я то ничего такого делать не собирался, сам не знаю как это вышло. Да по честному, у нее и хвататься то было не за что, так две урючины,  кураги.

Айка уставилась в землю и слезы у нее капали, как дождик.

А что сейчас они сделали с площадью? Кричат, машут кулаками. А такое ведь хорошее место было, деревья, фонтаны, красивые девушки. Эх!

Нет, к вечеру, конечно, народу стало больше. Стекались и стекались, казахи, русские, молодые, старые. Откуда только брались! Так иногда по городу проедешь, нет никого, а здесь разом такая толпа. Пестрая, злая, словно единое целое. Один организм, большой разъяренный слизень.

Старший командовал, не давать спуску, всех брать, лупить, пусть знают, что беспорядки будут пресечены сразу! Никто сюсюкаться с ними не будет!

А внутри тебя уже такой жар. Нехороший, распаляющий. Ты не видишь никого перед собой, хватаешь того, кто рядом. И чем сильнее они отбиваются, тем горячее внутри. Кровь стучит в висках, а кулаки сами сжимаются. На тебе, на, отвешиваешь удары, а сам дрожишь от нетерпения, от того, что люди такие мягкие, такие слабые. В глазах пелена, я только слышал крики, стоны, но кто были эти люди я не знаю. Сколько тогда затолкал в автозак? Не помню.

Только запах помню — распаленных борьбой и жарой тел.

А потом все смешалось. День второй, третий. На улицах толпы недовольных, митинги, как взрывы, то тут, то там. В автозаках уже мало места, возим на пассажирских автобусах. Шторки задергиваем, чтобы с улицы ничего не видно было.

Задерживали тогда уже всех, кто ел мороженое на скамейке, проходил мимо, фотографировал. «Каждый из них может быть преступником», — говорил старший. А я так думаю, он просто нас успокаивал. Но нам было уже плевать — у нас был приказ, а еще это чувство власти. Такое пьянящее, будто ты бог. Я никого из них не жалел, это было мясо. Фамилии в блокнотике у старшины.

Старшина смешной, говорит приехал из столицы. Освоиться не успел, а его выдернули. Записывал фамилии каждого, а сам зевает, сочно, сладко так, словно он не в РУВД, а в ауле на топчане.

Балтыбеков, Барибаев, Тогжанов, Караулов, Нестеренко, Полипова, Миязбеков…

Миязбеков! Я аж подпрыгнул, когда услышал. Попытался найти его лицо в толпе задержанных. Этот? Нет, слишком толстый. Вон тот, в полосатой рубашке? Слишком старый. Вот же он! Котакбас! Шошка!

Я ненавидел его. Рябой черт! Он бил меня, обзывал, унижал, а теперь вон сидит, красавчик. И я могу сделать с ним все, что захочу. Избить, заморить голодом, помочиться. Кто меня остановит? Кто вообще узнает об этом?

Похудел, глаза бегают, видно, что боится. Правильно, бойся.

Он меня не узнал. Я подошел к старшине, переговорил по-тихому, Миязбекова вывели.

Он сначала обрадовался, думал его отпускают. Руки за спину, говорю. Что происходит, кричит он. Я ткнул его в спину дубинкой, мол иди и заткнись.

Мы зашли в подсобку, из освещения — только оранжевая полоса на полу. Я сразу в живот ему — на! Он согнулся, упал на колени. А у меня уже все, запала нет. Когда шел, думал разнесу, убью, гада, за все отомщу. За все мое детство, за все унижения.

Миязбеков поднялся, тяжело дыша, вижу хочет броситься на меня, а самому страшно. Так мы стояли и смотрели друг на друга, как два хищника. Потом лейтенант пришел, позвал.

Я вышел покурить, за воротами РУВД шумно. Беснуются эти защитники, активисты. Тьфу, лучше бы снова нас на улицы отправили, чем так. Усиление, блядь!

Третий день магазины и  кафе не работали. Всех задержанных свозили в область. Мест в СИЗО не хватало.

А толпа все прибывала и прибывала. Мы военную технику в город, а они выходят с голубями. Мы ставим усиление через каждые пять метров, они идут и держатся за руки.

Мы стоим с щитами, а они бросают в нас одуванчики.

Я уже запутался, а кого я защищаю, если всех пересадил? Кто остался то?

Командир неумолим, берите всех, они все дестабилизируют ситуацию в стране.

И школьников, спросил я. Всех! Всех! Всех! Закричал он и вдруг рухнул на пол. Говорят сердце.

 Я стал плохо спать. Мне снятся лица. Много, много. Но  разобрать их не могу, они просто пятна. Я щурюсь, всматриваюсь, а там сплошной хлебный мякиш.

А вот мама  больше не снится. Мне кажется, она сердится. Я хочу уткнуться ей в колени, как делают дети в кино и все-все рассказать.

Как я устал, что больше ничего не понимаю в своей работе, как стал таким. Апа, а помнишь, начал бы я, как мы мечтали, что я стану учителем?

Нет, я сказал бы ей другое, самую страшную свою тайну. Апа, я вор, я предатель, я обокрал своего друга.

Балашка. Мы вместе приехали в Алмату, работали в магазине электроники, он хороший был парень. Собирал вокруг себя бродячих собак, каждую псину называл Актоз, хоть кобель, хоть сука она. Кормил. Приют мечтал построить. Откладывал на специальную карточку деньги.

А потом утонул.

Мы искали его с волонтерами, спасателями, коллегами и все это время мне  кожу жгла его карта. Там было не так много. 300 тысяч. Я знал пароль, а о карте никто не знал.

Из родных у него только ажека.

Я украл деньги. Зачем они ей, ему? Ему вообще уже плевать. Вот стану бизнесменом, тогда построю приют, назову Актоз. Вот так я думал. Вот так я успокаивал совесть.

А кем я стал? Ни учителем, ни бизнесменом. Бродячим псом.

Наш новый командир зверь. Никого не щадит. Возим людей партиями. Что с ними потом? Как они там?

Схватили апашку, она яблоками торговала. Ее-то зачем, говорю? Командир отвечает — положено, давай веди. А она, куда ты сынок, что я сделала? Я хотел ему высказать, а потом понял, что он не услышит. Я сам себя не услышу.

Взял старуху под локоть, поволок, еще и ведро с яблоками ее пнул.

Утром Мара прибежал, кричит, командир, у нас ЧП! Мы бегом на площадь. Я думал, вдруг они там сжигают себя или режут. Как потом отвечать!

А на площади в ряд стоят пианино, десять штук или больше. Крышки открыты, на них пустые плакаты.

А улица вся грязная, валяются бутылки, осколки, газеты там, какие-то желтые башмаки и среди всего этого пианина.

Пикет пианинов.

Мы начали оглядываться друг на друга, самим смешно. Али хотел селфи сделать на фоне, а командир каак заорет.

Арестовать! Задержать! Немедленно!

“Как же можно пианино задержать?” Быстро! Шевелитесь! Орет он. Посмешищем меня захотели сделать!

Ну, мы вчетвером налегли на пианино, а оно то тяжелое зараза.

Вокруг нас толпа собралась, снимают на телефоны и ржут. “Наша доблестная полиция арестовывает фортепьяно! Уже не знают кого сажать! Люди кончились, теперь вот за музыку взялись!” Такое со всех сторон сыпалось и камеры телефонов, как стрелы на нас направлены.

Мы пианино тащим, кажется уже километр пронесли, а на самом деле совсем чуть-чуть. При каждом неловком движении оно издает звуки, басовитый таннн, звонкий дынь. Итак, с разных сторон. Пианин то много.

“Командир, а ты давай его дубинкой! Дубинкой! За неповиновение!”

Смех кругом, на нас пальцем тычат. И тут командир взял одного зеваку и начал трясти, я не клоун! Ты понял?! Этого парнишу начал защищать рядом пенсионер. Отпусти, говорит, иди вон лучше, пианино сажай!

Командир ударил старика в лицо.

И потом как-то быстро все завертелось. Полетели бутылки, а у нас инстинкт. Наши в толпу. Я вижу, как командир пинает того зеваку. У меня в глазах потемнело, свело скулы, ничего не соображал. Прыгнул командиру на спину. Кто ты, заорал, а я кто?! Не хочу больше так! Ты пес! И я пес! Актоз! Актоз!

 А потом знаете, я увидел людей. Там в автозаке, когда вместе с ними трясся. Они, наконец, обрели черты. У одной родинка над губой, у второго глаза зеленые.

Но это не точно, я плохо вижу, левый совсем заплыл. Челюсть кажется сломана. Но это ничего, заживет как на собаке. Ой, смеяться больно!

А мы здесь как в ковчеге. Все вместе.