Архив выпусков

Ауэзхан Кодар

Интервью с самим собой

Идея этого интервью в том, чтобы показать самодвижение мысли. Не секрет, что интервью сейчас – самый популярный жанр. Он очень удобен для журналистов. Знай себе – задавай вопросы, все равно ответственность будет на том, у кого берут интервью. Не зря недавно М. Жванецкий сказал: «Давая интервью, я работаю за журналиста». Я полностью подписываюсь под этими словами.

О философии

В словосочетании «казахская философия» надо делать упор на слово «философия» — без всяких эпитетов. Возможно, я скажу мысль крамольную, но с научной точки она верна – не бывает национальных философий, ибо философия – это занятие индивидуальное. Оно появляется с появлением индивидуального сознания вопреки коллективному, «рацио» — вопреки мифологии и т.д.

И поворот этот к индивидуальному мышлению происходит в Греции, с тех пор философия становится судьбой Запада, западного мышления. Хайдеггер писал, что атомная бомба взорвалась еще в учении о бытии Парменида. Эта очень емкая фраза вбирает в себя всю историю западной цивилизации. Но меня можно спросить: «Как же так? Получается, что никто, кроме западных мыслителей и не мыслил вовсе?!»

Конечно же, мыслили. Да еще как! Мы знаем китайскую философию, индийскую, иранскую, арабскую. И каждая из них ценна своим видением мира. Но если быть честными в определении понятий – это не философия, это мыслительные практики, погружение во всеобщее, но в них нет выхода из него, как в греческой философии.

Восточная философия не преобразует мир, она в него вживается, она существует в синкретическом единстве с религией, мифологией, обрядами и ритуалами. А философия всего лишь любовь к мудрости, где философ не погружен в нее, а как бы стоит на другом берегу и наблюдает. Вот это дистанцирование от предмета исследования гарантирует свободу подхода, независимость мышления, собственную автономность…

История не имеет обратного хода. Раз греческая философия повлияла на судьбу всего Запада, она может повлиять и на нас. Поэтому я не стал бы придумывать какую-то особую казахскую философию. Достаточно быть просто философом. Между прочим, это не так-то и просто в наше время. Ибо первое свойство философа – беспристрастие и неангажированность, но в нашем улье не дают жить самому по себе, всегда во что-то вовлекают.

Продолжить чтение

ПОСВЯЩЕНИЕ ДОЧЕРИ

Ты прелесть осени моей −
Отрада сердца!
Нет никого кто б был милей,
С кем лучше, легче
Переносить боль бытия
На этом свете.
Я уж не я, я ты и я −
Заботы трепет.
Твой голосок — любви звонок
Любви дочерней,
С тобою я не одинок,
Как правоверный,
Но поклоняюсь не Творцу,
Мое творенье −
Ты подарила мне, отцу,
Дар воплощенья!
Я узнаю в тебе себя
И сонмы предков,
Себя любя в тебе, тебя
Я сделал крепко
Но ты не я, ты это ты −
Мое Другое,
И пусть сбываются мечты,
Как мы с тобою!

Айман Кодар. Посвящение отцу

 

 

Выдохну и наконец-то смогу все снять
И оставить только голую суть.
Вам за доспехами было бы и не внять
Тому, что случилось в темном моем лесу.

Леший ушел, только остался клен,
Листья вокруг будто бы звездопад.
В этом полете впомнишь, что был влюблен,
Но не вернуть ушедших, увы, назад.

Но я шуршу, вновь поднимаю шум —
Золотая гора для меня белый песок.
И я, нырнув, вас туда погружу
Словно сирена. Идите на мой голосок.
Запах в осеннем лесу еще не остыл
Вдыхай его жадно, всей грудью его прими!
Этот парфюм — мой эфемерный тыл,
Лето еще, грустный мой клен ждет зимы.

С этой минуты в сердце проникнет снег.
Он заморозит кровь и отнимет речь,
Мягкими хлопьями… по контуру век…
Будет он тихо падать… таять… и течь …

 

Мына адам, –
Табытында жатқан адам,
Біреудің ала жібін аттамаған;
Көзіне мақтамаған бір пендені,
Сыртынан бір жақсыны даттамаған.

Ол бөлек , мүлде, сенен, мүлде, менен,
Көп тантық көйіткенде –
Үндемеген;
Жақсыға жаны қалмай бәйік болып,
Сүйсінген!
Біздей оны күндемеген…

Алаштың үш жүзін де аралаған,
Адаспай ақ, қараны саралаған;
Өтіне желдің ылғи өзін қойып,
Бетіне дүниенің қарамаған!

Құтыра соққан небір құйынменен,
Күні жоқ жаны тулап, күйінбеген.
Қарағайдың қарсы біткен пұтағы еді,
Заманға,
(Жаман түгіл!), –
Иілмеген!

Сері боп, күнде думан, аламан боп,
Кекілін кербестінің тараған жоқ;
Тұлпар мен сұңқарларға іш тартты да,
Жабы мен қарғаларға қараған жоқ!

Емес ол академик,
(Не біліп бұл,
Осы елдің қабырғасы сөгіліп тұр?);
Қадалып Қасиетті Төрт Кітап пен,
Абайды оқушы еді егіліп бір…

Алланың сүйген құлы ол,
Қара да тұр:
(Біз қалдық…
Алдыда не?

Заманақыр?!):
… Шырылдап шыбын жаны, құдіретті
Құдайды бетке ап, ұшып бара жатыр!

Хош, бауырым!

Артта қалып қайғың менен шаттығың,
Бітті ғұмыр. Таусылды дем. Батты күн.
Асау жүрек ақиқатқа ұмтылған,
Алқынып кеп, басты міне аптығын.

Жоқтау жырға ұласқан соң жаз әні,
Бақұлдасып келді жұртың азалы.
Поэзия жанарына жас алып,
Қара өлеңнің төңкерілді қазаны.

Арасында Батыс пенен Шығыстың,
Жыр аңсаған жүректермен ұғыстың.
Сен байрағын өттің көкке көтеріп,
Бөрі текті Алаш деген ұлыстың.

Оза шауып мынау озбыр заманнан,
Болмысыңмен биік тұрдың қоғамнан.
Махамбеттің жебесінің ұшы едің,
Жалғандықтың өкпесіне қадалған.

Жанды меңдеп ұлы Абайдан қалған мұң,
Жұматайға жұлдыз болып жалғандың.
Бір күлдің бе ғарыш жаққа кетерде,
Көп кещеге шынын айтып жалғанның.

Ғарыш жақта болғандықтан мекені,
Ақын рухы зеңгір көкке кетеді.
Көк Түріктің көне сөзін жаңғыртқан,
Сенің жырың ғасырларға жетеді.
Бақұл бол, аға!

Эссе
немесе қазақ жаугершілік дәуірінің соңы
Әуезхан Қодар жырау жайында айтылған, қорғандағы тасқа ойылып жазылған көне жазбалар

Ой
Жырдан әуелі ой іздейсің. Ойы жоқ өлең ессіз қылық тәрізді. Ренжітеді, күйінесің, содан кейін… ұмытасың.
Қаламнан ой ағып түскенде, өмірді ішінен көргендей боласың. “Ойдың өзі – ғұмыр”! Әуезхан жырды ғылыми поэзияға айналдырғысы келеді. Стихиялық эмоция логикалық заңдылыққа бағынады. Әр өлең әйтеуір бір мәдени тұтастықтың белгілі, дара қабаттарына дейін тереңдеп барады. Топырағын үңги отырып, тамырының сала-сала ұшына жетеді. Тамыр ешқашан өзі – азығын жеткізген, өсіріп шығарған жасыл желекті дінге ұқсаған емес. Мәдениет те сол сияқты: өскен, толған сайын өзі жарып шыққан тамырдан біртіндеп ажырағандай, одан біржола алыстағандай көрінеді. Өзек тал бойына жаңа қасиеттер жинаған сайын, өзге бағытты таңдауына алып, күрт өзгере бастайды. Тамыры арқылы ағашты тану қиын, ағашы арқылы тамырын тани аласың.
Қодардың ұстаздарын оқысаң, ұстаздарынан Қодарды тұлға ретінде келешекте қалыптастыратын қасиетті де, құбылысты да іздеп табасың. Бірақ, Қодар арқылы сақара жырауларына, еуропалық ақындарға, латынамерикалық әфсана туғызушы қаламгер-ойшылдарына оңай барып қайтуға балады. Мұратты жеріңді, аттанатын бағытыңды білмейсің, әйтсе де қуалаған жол сілемі қайыра айналып, қайтып келуіңе мүмкіндік береді. Яғни, мәдениет бір-ақ бағытта жүреді, бір-ақ мәрте жүреді және ұстанған бағдары – еңбегінің жемісі қандай болары белгісіз талпынысынан туады.
Егер шәкірт ұстаздарына тым қатты ұқсап бара жатса, онда ол адамның шығармашылық ізденісі азайып бара жатыр деген кесім пішуге болады. Сондықтан, Әуезхан Қодарды болашағын болжау қиынға соғатыны аян, ал қайдан бастау алғанын аңғару – оңай.

Эстетика

Эстетика мәселесін есеппен шеше алмайсың, ол іштен өзі кездейсоқ тууы қажет. Шотқа салған әдемілік, өлшеміне сүйеніп шешімін тапқан әсем дүние түптің түбінде музыкасынан айырылады.
Әуезхан кейде санға бағынып бара жатып, кенет көшпелі сақ екені есіне түскенде, шұғыл тізгінін жинап ала қояды. Дала… Дала… Ұлан-ғайыр кеңістік,
Мен бір нүкте… тоқтата алмас сөйлемді. Ұйқаса алмай, үндемеуге келістік –
Жел аймалап тазартуда ой, демді.
Бұл жыраудың Бұқар жырау тәрізді алыптардан өзгешелігі, ол екі тілде қатар толғайды, әуелі көне қыпшақ жұрнағына сүйеніп, Еділ бойына келіп, қонып жатқан ғұн тайпаларына мадақ жырын оқиды, содан кейін қуыршақ кінәздіктерге біріге бастаған елдің аласапыран тіліне көшеді.
Әуезхан жырау – ескіні аңсаған діншіл жауынгер.Ол көк Тәңірге сыйынады. Оның өзінде қай ғасырда, жердің қай пұшпағында сыйынып отырғаны белгісіз. Тәңірі бар ел едім мен, Тәңірім қайда? Тәңірі жоқ әмірлердің әмірі майда. Кезінде Әуезхан Қодар Тәңірін іздеп, шарқ үрып Мұрат Аджиге де барады. Аджи Алматыға келіп,оған кітабын әкеліп берген еді. Кітабында: біз қарғысқа ұшырадық, өйткені далалық құдайымызды жоғалттық деп, жазылып тұрды. Олжастың мұраты басқа. Ұлы ақынды Жерорта теңізі жа-ғалауындағы Адам ата мен Хауа ана арасында туған алғашқы махаббаттың тұңғыш тілдескен, алғашқы тілі толғандырып жүр.
Әлде бір қателіктен құт қашты ма екен? Ақын мойымай іздей берді. Ол енді пәлсапалық трактаттар жазуға көшті: “Түркілер түсінігінде бұл ұш құбылыс (Көк тәңірі – Адам – Жер) ғажайып біртұтастықта қаралады… Тірісінде түркі азаматы өзін көк Тәңірінің үкімін орындаушы ретінде түсінген”. Келесі бір жерінде Әуезхан: “Олар өздерін уақыттан жоғары санады. Отырықшылар өзіне уақыт көрінісі ретінде қараса, көшпенділер өзін кеңістік қарақшысымыз деп есептеді. Кеңістікті кеңінен кешкендей, уақыттан да өте шыққысы келді. Бұл – Жер мен көктің тепе-теңдігі және Күн айналымына негізделген Мәңгілік идеясының көрінісі еді,” – деп жазады. Есімізге ұлы Күлтегіннің “Үлкен жазуы” түседі: Биікте көк Тәңірі, Төменде қара жер жаралғанда, Екеуінің арасында адам баласы жаралған. Әрине, Тәңір діні жайында ой қозғап, пікір түю салиқалы еңбекті қажет етеді. Бірақ, Тәңір діні, Тәңір идеясы мені және Әуезханды әзірше тек эстетикалық категоия ретінде ғана көбірек қызықтырады. Бірде атақты алашордашы Біләл Сүлеевтің немересі, көсемсөз шебері Жәнібек Сүлеевтің маған бір сыр ашқаны, ойын бүкпесіз тура айтқаны бар: “Знаешь, я верю больше в аруаха, чем в общего единого Бога для всех религий”. Немесе, белгілі театр режиссерінің “Я – язычник” деген сөзін алайықшы, екеуі де біздің бойымызда тәңіршілдіктің терең отырғанын көрсетеді. Біздің жырау эстетикалық үлгіні жыраулық дәстүр мен бабаларымыз Тәңірге арнап шырқаған мадақ жырларынан іздейді. Қаза берсек, Әуезхан Қодар поэзиясынан жортуылда айтылған, жорықтарда шырқалған жаугершілік үрдісті де таба аламыз. Ақын, пәлсапашы, жауынгер, кешегі қарға тамырлы қазақтың бұл ұғымды бір сөзге сыйдырған тілімен айтсақ – Жырау.

Ұстын
Эстетика мәрт қылық пен ірі мінезге тоқтамаса, салмағы жеңілдеп кетеді.
Сұлу өлең жаза беретін ақыннан ертең түк қал-майды, сондықтан оның бойында қайрат болу керек. Бәріне ұнауға талпынған эстетика қадірін жоғалтады.
Принципсіз ақын ешқашан жырау бола алмайды. Ұлы Абылай ханға сын айта алмағанда, Бұқар жырауыңыз ұрпағының құрметінен айырылар еді.
Айтатынын айтып сала алмайтын ақынның қадірі жоқ.
Біздің кейбір ақындар мадақ жырын Тәңір мен Жауынгерге оқымайды… Жоғарыдан мақтау күтеді. Жорық көрмеген ақын ту көтере алмайды, олар сый-сияпатты жорыққа санайды. Батыр болу үшін жорықтың шартын қабылда, үйде отырып, жыраулықты талап етпе.
Әуезхан! Ешқашан атыннан түспе! Отбасы, ошақ қасынан жылы орын іздегендердің орны да сол, көшпелі жауынгер ақын өмірін жорықтарда өткізсін!

Георгий Теймуразович Хухуни — доктор филологических наук,
профессор, зав.кафедрой теории языка и англистики Московского Государственного Областного Университета. Известный ученый, член экспертной комиссии ВАК РФ, прекрасный Человек, сотрудничал с А.К. и принимал участие в мероприятиях А.К. в Москве. Публиковался в ТАМЫРЕ — прогрессивном журнале, главным редактором которого много лет был Ауезхан Кодар:
Уважемые казахстанские коллеги!
Я глубоко опечален смертью, на мой взгляд, одного из наиболее крупных — это говорю совершенно искренне представителей современной постсоветской (не слишком удачное выражение, но другого подобрать не могу) поэзии. Ниже попробовал выразить свои чувства по этому поводу, хотя получилось, наверное, не слишком складно.
Сегодня печальный день прощания с Ауэзханом Кодаром. В первую очередь, конечно, это огромная потеря для литературы и народа Казахстана. Выражаю родным, близким, друзьям и всем соотечественникам покойного свои глубокие соболезнования.
Но не в меньшей степени это потеря и для всех ценителей поэзии на постоветском (вероятно, не только на постсоветском) пространстве. Ауэзхан Кодар, будучи до мозга костей сыном своего народа, вместе с тем является и автором замечательных произведений — в первую очередь, поэтических — написанных на русском языке. Пожалуй, в его творчестве в наиболее полной мере нашел решение вопрос о том, можно ли выражать свою национальную культуру на языке, изначально для нее не родном.
Его стихи — то проникнутые глубокими философскими размышлениями, то наполненные античными реминисценциями, то искрящиеся тем неповторимым юмором, которым он обладал, являются достоянием всех, читающих по-русски, а будем надеяться — найдут достойное воплощение в переводах на другие языки.
Особенно хотелось бы здесь вспомнить опыт (к сожалению, крайне небольшой) нашего сотрудничества, когда Ауэзхан Кодар готовил к изданию переводы поэзии жирау и попросил меня принять участие в редактировании этого труда. Не скрою — мне было порой неловко предлагать свои соображения — в полном смысле слова «советы постороннего» — человеку, для которого эта поэзия была вдвойне своей — и как для носителя казахской культуры, и как для специалиста, великолепно разбирающегося в ее поэтике. Вероятно, порой мои предложения выглядели достаточно наивно. Но Ауэзхан Кодар обладал одной чертой, присущей по-настоящему крупным личностям: он никогда не давал своему «редактору» (беру это слово в кавычки, ибо моя роль была гораздо скромнее) почувствовать свое превосходство в обсуждаемом вопросе и всегда, даже не соглашаясь с теми или иными соображениями, выражал свое мнение максимально деликатным образом.
Ауэзхан Кодар прожил всего 57 лет — до обидного мало, но создал за эти годы столько, сколько удается немногим, которым отпущен гораздо больший жизненный срок. Светлая память замечательному Поэту!
Георгий Хухуни

Нельзя не преклоняться перед такими достойными сынами казахского народа, как Ауэзхан Кодар. Скоро ему исполнится 55 лет, и в преддверии юбилея мне хочется поделиться с Тобою, читатель, личными впечатлениями от многолетнего общения с этим замечательным человеком.

Проза жизни была такова.
Ауэзхан Кодар приехал в Алма-Ату в начале 1980-х – после того, как поработал юристом в одной из фирм к Казалинске, куда был направлен по распределению по окончании юрфака КазГУ. Этому предшествовало то, что к достижению возраста 26 лет, несмотря на необходимость «просто выживать и обеспечивать себя, свою личную независимость», несмотря на повседневную рутину этого выживания — он успел создать множество литературных произведений, одно из которых послал для прочтения Дулату Исабекову. Этот влиятельный человек по достоинству оценил талант «начинающего», не публиковавшегося автора, и в силу имевшихся возможностей поспособствовал тому, чтобы Кодара перевели из глухой бесперспективной провинции на работу в Алма-Ату. Впоследствии содействие в жизнеустройстве молодому человеку, случилось оказать и Мурату Ауэзову.
Это – первые, кто приходят на память, а хороших людей, Ауэзхана окружающих, было наверняка немало.
Если бы жизнь его была лёгкой, какой она кажется другим, которые общаются с Ауэзханом Кодаром… Его заразительный и громкий смех перечёркивает все сомнения в том, что ему трудно, что он что-то делает через силу. А ведь, говоря техническим языком, его суммарная напряжённость в единицу времени превышает напряжённость мышц, нервов, воли «обычного здорового человека» в десятки раз.
Я каждое утро у себя дома с пожеланием доброго утра встречаю жену и дочь, и даже целую ручку своей дочери но дальше в совершенствовании своих личностных отношений не шёл.
А Ауэзхан находит способы совершенствовать семейные отношения и не считает, что совершенству есть предел. Он – семейно состоятельный человек, который делит своё состояние между членами семьи.
В семье, где жена посвящает стихи мужу, дочь посвящает стихи своему отцу, а он пишет для супруги и дочери стихи. Наверное, в современном Казахстане трудно найти ещё одну такую семью.
Прошло почти тридцать лет с тех пор, когда Ауэзхан приехал в Алматы из Казалинска, а стремление идти вперёд, идти по новым путям, найти свой путь – этот вектор направляет всю его жизнь.
Бывают переживания со слезами на глазах, когда уже вынужденная прикованность к постели ведёт к отвращению сверхвозможностям человеческого сердца, нервов, и только рассудок заставляет, стиснув зубы, остановив этот наметившийся взрыв, найти себе новый выход для того, чтобы направить свои эмоции в творческую направленность.

Продолжить чтение

Бахыт Кенжеев‎ в Ауез Кодар

12 ч · Нью-Йорк, Нью-Йорк (штат), Соединённые Штаты Америки ·

Скорбь, когда умирают друзья — всегда велика. Ауэзхан был особенно дорог мне как казаху-полукровке. Он был одним из ничтожно малого числа людей, которые могли свободно писать по-казахски и по-русски, и переводить в любом направлении. Именно такие люди в конечном итоге оказываются основателями национальных литератур… А уж о горе для Замзы и Айман — что я могу сказать…

 Zitta Sultanbayeva

10 июля в 20:26

В это трудно поверить! Не стало Ауезхана…
На этих фотках полтора года назад мы были у него в гостях Тогда он только только выкарабкался из тяжелой болезни, благодаря и своему мужеств, а также благодаря любви и заботе своей супруги Замзы и доченьки Айман.
И не успев прийти в себя, он сделал такой славный подарок всем своим коллегам и друзьям, отметив с размахом юбилей уникального журнала «Тамыр», раздав свои «премиальные асыки»…Буквально пару недель назад он презентовал номер, посвященный Жанату…
Кто бы мог подумать, что он уйдет вслед за ним так быстро…Какая то страшная мистика!
У него была миссия…Он на своих мощных плечах сделал то, что было не под силу никому другому…Он создал «Тамыр», объединивший казахский интеллектуалов!
Нулевые прошли под знаком этого корневого журнала.
Благодаря  И.Полуяхтову,                       Ж. Баймухаметову, А.Акишеву и многим другим авторам, которых он привлек, журнал стал значимым!
У него был много достоинств, но все же у него было доброе сердце…Примите соболезнования от нашей семьи. Иманды болсын, наш Auez Kodar

Продолжить чтение

№2(42), апрель – июнь 2015

Пульс перемен
Зердеш Тамырша. Когда монолит дает трещину
Диалог
Переписка Игоря Полуяхтова с комментариями (Бори) Абликима Акмуллаева и Зитты Султанбаевой (начало в №40, июль – декабрь 2014 г.)
Дан Пагис. Мозг (в переводе Н. Быстрова)
Корни и крона
Валихан Тулешов. Об истоках, этапах и перспективах казахской философии
Ерлан Сыдыков, Ербол Курманбаев. А был ли этнос «монгол»?
Литературное обозрение
Аслан Жаксылыков, Асемжан Жаппарова. Гипертекст Дюсебека Накипова
Культурология
Нестор Маничкин. Скрытый мир центрально-азиатских святынь
Поэзия
Олег Гончаренко. Казахские мотивы
Проза
Андрей Гальцев. Монолит
Қазіргі қазақ
Сергей Дзюба, Татьяна Дзюба. Махаббаттың соңғы көші
Әуезхан Қодар. Тәңірі мен авесталық нанымдар
Әуезхан Қодар. Екі Қорқыт, немесе қабылданбаған құрбандық
Анна Гавальда. Асыл (новелла). Француз тілінен аударған Мария Арынова

Журнал и каждый его номер – это некая целостность в мозгу его издателя. Читателю, желательно, не только читать каждый материал по отдельности, но и ощущать эту целостность.
Если с этих соображений перейти к конкретике, то наше время, лето 2015 года, это грустный итог того, что обещалось, но не сбылось. Все эти годы мы ждали какого-то скачка, каких-то качественных изменений, которые волшебным образом оправдают наши надежды и долготерпение.
Увы, ничего не оправдалось. Мы не создали ни демократического, ни национального государства, не вошли ни 50-ку, ни, тем более, в 30-ку развитых государств мира. Единственное, что удалось – растратить имевшиеся ценности и ресурсы. В том числе и духовные, нравственные, интеллектуальные.
Казахам, с тех пор как они стали частью советского, многонационального сообщества внушали, что они народ в возможности, а не в реале. В советское время у нас, в качестве протестного, фигурировало историческое сознание. В этом направлении вроде бы произошел грандиозный прорыв. Наши писатели в качестве «архэ» казахов не ограничивались 15 веком, самое малое мы начинали свою историю с 7 в. до н.э., восхищались Тоньюкуком, вместе с Бабуром завоевывали Индию, вместе с Акпаром устраивали религиозные диспуты, короче, производили себя от кого угодно и с каких угодно времен, но только не с эпохи Казахского ханства.

Продолжить чтение