НОРДЛАНД ОСМАНОГЛЫ
ECCE LUPUS
Человек человеку — друг
Почему бы мне и не быть благодарным своей судьбе: в мои 33 года я как казах обладаю уже, наверняка, едва ли не самым колоссальным внутренним опытом; у меня есть шанс стать первым приличным человеком среди казахов — в этом ирония моей судьбы: я родился среди казахов и приговорен к ним …
Нурлан ОСПАНУЛЫ
ТЮРКСКИЙ ОПЫТ МИРА: СПЛАВЛЕНИЕ ГОРИЗОНТОВ.
То ли Ницше, то ли тартуской школой замечено, что великая древнегреческая культура непростительным для ее величия образом прошла мимо Ребенка, т.е. не заметила его, не интересовалась им, по всей видимости, считала его просто недочеловеком, не достойным внимания ее гордого духа, — кажется, кроме прочего, эта мысль аргументируется крайней скудостью образа Ребенка в изобразительном искусстве. В этой связи весьма трогательными и символичными оказываются слова об «играющих на прибрежном песке детях» в знаменитой вакуумно-отвлеченной философской метафоре Гераклита, эфесского отшельника храма Артемиды — богини-девственницы, покровительницы диких зверей и охоты, богини луны, плодородия и деторождения. Гераклит презирал человечество, т.е. греков. Он даже отказался над ними властвовать и жил себе отшельником у Артемиды, богини из сонма богов и богинь, являющейся, кроме иного прочего, и богиней деторождения.
Альмира НАУРЗБАЕВА. КРУГИ ФИНАЛИЗМА
«Бессмыслие есть завершение каждого возможного смысла» (Ж. Батай)
Историческое познание и его методология начиная с Нового времени становится выразителем общественного сознания, моделируемого идеологией того или иного народа. Интегративная функция идеологии меняет свою конфигурацию и структуру с изменением форм общественных отношений. Теперь она в большей степени является выразителем декларируемой амбиции государственности. А.Тойнби в известной работе «Постижение истории» высказал вполне симптоматичную мысль о том, что «в каждую эпоху и в любом обществе изучение и познание истории, как и всякая социальная деятельность, подчиняется господствующим тенденциям данного времени и места»(1). Эта мысль ученого не первородна. Однако в ней существенным образом отразилась культурно-историческая ситуация ХХ века, который венчает историческое бытие западного мира. И это характеризуется прежде всего кардинальным пересмотром методологии истории и даже признанием не только кризиса историзма, но и конца самой истории. Думается, что в этом сказалось прежде всего «господствующая тенденция» кризиса западной цивилизационной модели мира. «Столь часто обсуждаемый кризис европейского бытия», проявляющийся в бесчисленных симптомах распада, — не ведомый рок, не судьба с непроницаемым ликом; он открывается пониманию и проясняется на фоне философски выявляемой «телеологии европейской истории»(2), — считает Э. Гуссерль.
Жанат БАЙМУХАМЕТОВ.
Провинциальная этокритика или топология самоидентификации
Цель критики состоит в том, чтобы предостеречь от демонстрации ошибочных примеров исторической тотальности. Это только мешало бы свободе.
( Ж.-Ф. Лиотар)
Поводом для написания данной статьи послужили в свою очередь две довольно интересные статьи двух известных алматинских авторов Альмиры Наурэбаевой и Нурлана Оспан-улы, опубликованные в 5 номере журнала Алматы-Арт. Несмотря на их принципиальное различие друг от друга в подходах, продуцируемых из них следствий и феноменологических горизонтов, они, как мне кажется, интенционально связаны друг с другом, а именно в терминах самоидентификации: один автор призывает «осознать свою прописанность», «артикулировать собственную мысль в культуре» (А.Наурзбаева), другой же утверждает, что в сложившейся ситуации следует позволить в пределах «карликовой страны» «длинноухому», но «храброму животному «культивировать… свои разорванности (Н. Оспан-улы). Я уже не говорю о том, в какой степени в этих статьях обнаруживается рецепция Запада, западных обертонов от Фридриха Заратустры до Мамардашвили. В этом факте я не усматриваю ничего криминального, коль скоро речь идет о попытке рассмотреть общие абрисы нашей центральноазиатской культуры с позиции как бы стороннего наблюдателя,
Нурлыбек САДЫКОВ.
Культурные смыслы культуры
Прочитав такой заголовок, читатель, вероятно, подумает, что некий сноб собрался объяснить “бескультурным” людям действительный смысл культуры и жаждет оваций в свой адрес. И в том контексте культуры, который у нас продолжает превалировать будет почти прав. Слово “культурный” у нас, преимущественно, понимается не как принадлежащий к определенной, особенной культуре, а как “хороший”, “лучший”, “приличный”, “интеллигентный” и т.п. А термин “культура” — как искусство, художественное творчество, как несерьезное “новости культуры”, затем, как вовсе никчемное, “новости спорта”. Собственно новостями или главными государственными событиями страны считаются политические и экономические “новости”.
Такой контекст сохраняется в нашем сознании с советского времени, где культура, “наследуя все прогрессивные достижения человечества, выступает как многообразная по национальным формам, социалистическая по содержанию”. Это означает, примерно, что светофоры устанавливались в городах и поселках (“прогрессивные достижения”), кое-где они работали (“национальная форма”) и повсеместно игнорировались (“социалистическая по содержанию”). Смекалистые иностранцы, вкладывающие в понятие культуры большее национальное своеобразие, ее инаковость, видя, как все советские дружно идут на красный свет, понимающе кивали и, бормоча себе под нос: “In Rome do as romes do” (В Риме делай как римляне), покорно шли вместе с советскими против достижений цивилизации.
Нурлыбек САДЫКОВ.
ИЗ КНИГИ «Ч И С Т А Я С Т Р О К А»
Жанровое разнообразие любви.
Все, что о любви недосказано
Я доскажу,
Что не испито, не заказано —
Переживу.
Все, что неиспробовано, неизвестно всем,
Что неизведанно, неотгадано, перекличка тем.
Все, что из сонета, из элегии или из поэм,
Все,что из романа, пустячка и рем-
Арки твоих триумфальных ног,
Все, что не-достроено, возведено
Я воздвигну.
Все, что без поддержки смотрит в горизонт —
В теле твоем явных пара куполов —
Я поддержу.
Все, что недорисовано, недочертано
Изображу,
Выпишу твой портрет, где ложбинка — пейзаж,
А крупинка кожи — натюрморт —
С аппетитом ложится в рот,
Все, что неиспробовано,
Непродегустировано
Я пригублю,
Утомлю лобзанием
Не уставшие…
Что недосыграно,
Недо- (пластикой) ведено,
Недопроиз- (устами) несено,
Недопето (вино?),
Что недоснято (кино!)
Сниму (руками),
Недоосознанно (нами)
Осязанием сознаю
Фигуру, изгибы, изъяны
Заполоню (несказанно!)
И волны бьющиеся
Успокою,
И лаской скалы твои
Об- наруженные,
Недолюбленные
Дообнажу
До чуда,
И лепота скульптурная
Проступит
Сквозь жанровое разнообразие:
То образ твой
И образ любви
Неписаною литерой
Обозначу
И неиспытанным чувствам
Назначу
экзерсис:
И трепет, и покой, и нежность, и восторг,
Гармония и грусть, и радость, катарсис
Сольются в единое,
Тобой творимое
Смешение жанров
Любви.
Владимир СЕМИЖОНОВ
CIRCULUS SOLUS *
О чем ты заводишь песню, мой северный ветер?
Ты в слух обращаешь оракула вещий колодец.
Там бредет мелколетьем бездомный слепой народец,
где вправду остались одни мы на белом свете.
О чем эти стаи, летящие через границы?
Что видишь в глазах моих, глядя в них так пытливо?
Ты вздрагиваешь от страха, не видя отлива
в этих глазах. И слетают с утесов птицы.
О чем эти сны, что приносишь ты издалека?
Куда ты уходишь, куда, по какому следу?
Туда, где, покинув вторник, мы будем в среду.
О том, что, случившись раз, не ведает срока.
И не разгласив невеселых своих известий,
ты наших вестей листву забираешь с собою.
Во мгле января над печной пролетая трубою,
с каким ты спешишь приветом, и к чьей невесте?
Вот, я гляжу на твой лик безмятежный. Да ты ли это?
Но мгновенье спустя я узнаю твой тихий оклик:
тогда уже будет он грозный, зловещий окрик.
И я отзовусь. Но ты — не расслышишь ответа.
Затем что уже далеко, далеко отсюда
другие ты будешь искать голоса для песни
своей невеселой, и города и веси
другие встанут навстречу подобием чуда.
* Круг одинокий
Дидар АМАНТАЙ.
КОНЕЦ КЛАССИЧЕСКОЙ ЭПОХИ КНИГИ
Когда за Веком Математики, Веком Числа – минуя Век Идеи – человечество подойдет к агонии, к Веку Печали — меланхолики трехтысячного года соберутся вокруг фонографа, из которого захрипит стершийся голос, размереннно читающий нашу знаменитую книгу .
ОРТЕГА –И – ГАССЕТ
Любая ценность живет ,когда она культивируется. Единственная форма существования ценности – это культ. Как только мы перестаем культивировать какие-то нормы поведения и ценностные ориентации ,они уже утрачивают значимость и единость для всех, и тем самым выпадают из нашей жизни, они уже не включаются в круг нашей духовности .
Мы знаем ,что человек живет только создавая ценности. У человека есть потребность созидания ценностей. Духовная раскрепощенность как причина и условие нравственности приходит только через книги. Человек, общаясь друг с другом опосредованно, через условности , через тексты ,становится другим. То есть, ПРИРОДА превращается в КУЛЬТУРУ.
Гульнара АБИКЕЕВА.
КАЗАХСКОЕ КИНО КОНЦА 90-х: УРОКИ САМОДОСТАТОЧНОСТИ
Андрей Плахов одну из статей о казахском кино назвал «Уроки французского», рассматривая фильмы казахской «новой волны» в параллели с французской. Так оно и было. Новое казахское кино, с европейскими аллюзиями успешно прошло по всему миру, доказав свою состоятельность. Однако настал момент, когда мода на узнавание сменилась на открывание своего, национального. Вслед за уроками иностранного, наступили уроки казахского. И вот здесь проблема самодостаточности оказалась двоякой: с одной стороны государство начало финансировать кино заказное, историческое, с другой стороны кинематографисты начали говорить о себе, о своем времени, выходя на прямой диалог с современностью.
Переход этот идет не просто и мучительно. И вопрос не только в финансировании, но в первую очередь в гражданской позиции кинематографистов.
Как это начиналось?
Валерия ИБРАЕВА.
100 ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА (Культурная деколонизация в Казахстане и ее художественные формы)
Казахстан — страна, территория которой находится между Великой китайской стеной и стенами Кремля. Между этими величинами, символизирующими не только географические границы, белым пятном в глазах большого художественного мира существует культура Казахстана.
История профессионального искусства страны началась 100 лет назад, когда сюда приехал Н.Г.Хлудов — первый учитель многих местных художников. В то время казахи еще были кочевым народом, и их искусство создавалось для нужд кочевого общества — каждая юрта представляла собой передвижной музей прикладного искусства. Импорт Российской Социалистической революции и деномадизация коренного населения совпали по времени с активизацией импорта российской культуры.
С тех пор единственным источником, питавшим Казахстан художественными (не говоря обо всех остальных) идеями, стала Россия.
