Архив выпусков

Зитта СУЛТАНБАЕВА– журналист, арткритик. Живет в Алматы
Ауэзхан КОДАР– кандидат философских наук, член Союза писателей
Казахстана. Живет в Алматы
Жумабай ЖАКЫП – автор проекта по переводу казахского языка на
латинский шрифт, публикуется под псевдонимом. Живет в Алматы
Хаким ОМАР– писатель, тюрколог, автор книги «Демп». Живет в Алматы
Игорь ПОЛУЯХТОВ – посмертное издание. Сведения об авторе даны перед
текстом публикации
Николай ГРЯКАЛОВ- посмертное издание. Сведения об авторе даны
перед текстом публикации
Елена ЗЕЙФЕРТ– поэтесса, член Союза писателей России. Живет в Москве
Лидия КОШУТСКАЯ– выпускница Открытой Литературной школы в
Алматы
Зулхаир МАНСУРОВ– ҚР Мемлекеттік сыйлығының иегері, физика
ғылымының ірі маманы. Алматыда тұрады
Серік АҚСҰҢҚАРҰЛЫ– белгілі ақын, «Алаш» халықаралық сыйлығының
иегері. Қарағандыда тұрады
Берік АТАШ– философия ғылымдарының докторы. Алматыда тұрады
Анна ГАВАЛЬДА– қазіргі заманның атышулы француз жазушысы.
Кітаптары миллиондаған тиражбен шығады
Мария АРЫНОВА– аудармашы, француз тілінен тікелей қазақ тіліне
аударады. Алматыда тұрады.
Асылзат АРЫСТАНБЕК– танымал ақын, бірнеше айтыстардың
жеңімпазы. Астанада тұрады

ПУЛЬС ПЕРЕМЕН
Алекскей Грякалов (С.- Петербург). «Евразийский текст»: лингвистика – субъективность – открытые горизонты…
Даниал Саари, Айгуль Адибаева, Скотт Спехр. Проблемы и перспективы развития партийных систем Казахстана и Туркменистана на современном этапе

ПОЭЗИЯ
Ауэзхан Кодар. УКРАИНЕ

ДИАЛОГ
Алексей Грякалов.Неопределенность и неопределенное: проекции субъективности
Кость Бондаренко. Битва за Украину. Послесловие
Ауэзхан Кодар. Выдержать взгляд Вия…

Корни и крона
Елена Руденко. Этнокультурная идентичность: вариант Южной Индии
Айман Кодар. Семантические трафареты манихейства в поэзии жырау
Бердалы Оспан. Сал и серэ – представители казахской карнавально-смеховой культуры

Проза
Алена Бакаева. Прейскурант: Расценки на боль

Қазіргі қазақ
Маралтай РАЙЫМБЕК. Рухың енді айналады мәтінге…
Шейх Амиду КАН. Өмір өткелдері (Француз тілінен аударған Мария Арынова)

Идентичность и субъективность
устанавливаются в соответствующем социо-культурном контексте, где принципиально важны имеющиеся программы идентификации и формирования субъективности. Структурную целостность фрагментарному множеству придает соответствующий текст: политика, философия и культура именно в тексте «достраиваются до сферы» (М.М.Бахтин). Поэтому осмысление современности – последовательный опыт (схематика) и рефлексия формы, текста и письма. Очевиден предельный текстоцентризм современности – она позиционирует себя в совокупности текстов.
Этот интерес к тексту в социальном и геополитическом плане может быть поставлен в соответствие с ростом интереса к расположенности и пространству, причем речь идет не только о природном ландшафте или политических метафорах, но в целом о росте значимости соотнесений и сопоставлений. В «славянском структурализме», генетически и теоретически соотнесенным с феноменом евразийства, актуализировано именно «пространство», способное тем или иным образом становиться во времени, сохраняя изначальную расположенность. «В 30-е годы одно из наиболее настойчивых утверждений Якобсона – это подчеркивание специфического «пространственного фактора», который, как он считает, определяет отношения не только между языками, но и между культурами научного исследования». Выстраивается особая «метафизика пространства»: «фонология и месторазвитие».

Продолжить чтение

Политические партии являются неотъемлемой частью конкурентоспособной политической системы. Их специально создают, чтобы представлять или оспаривать политическую власть. Политические партии являются посредниками и связующим звеном между правительством и гражданами, чьи интересы они и призваны представлять. Несмотря на то, что современные партии появились лишь в начале 19-го века, сегодня они распространены во всем мире. Более того, в классической политологии существует утверждение, что конкурентоспособные политические системы реже присутствуют в тех странах, где управление ведется недемократическими режимами. Данная концепция утверждает, что партийная конкурентоспособность является отличительным признаком свободной демократии: «Создание конкурентоспособной многопартийной системы является стержневым элементом демократизации в современных условиях» (Бёрч, 2006, 3).
Несмотря на то, что политические партии играют важную роль в конкурентоспособных демократических системах, они часто подвергаются чрезмерной критике и обвиняются в противопоставлении личного благосостояния общему. Такое случается в политически развитых демократических странах, и, безусловно, это действительно в отношении недемократических систем тоже, особенно по тому, как выдвигаются в них представители политической власти.

Продолжить чтение

За дважды триста лет
Монгольской силы грозной,
В нас гордой стати нет,
Она ушла вся в козни.

В нас рабство проросло —
Второй натурой скользкой.
И нами движет зло,
Когда добро как роскошь!

Восток, увы, и в нас —
Двулично-царедворский.
Живем как напоказ,
Припав к чужим присоскам.

Ах, где свобода та,
Когда казаковали?
Когда звала мечта
В еще другие дали?!

Где каждый — брат в беде,
Где каждый муж — мужчина.
Того, что нет нигде,
Найдешь на Украине!

Туда ушел наш дух,
Ордынский дух мятежный!
К сомненьям жалким глух,
Приветствуй Незалежность!

Продолжить чтение

1. Актуальная неопределенность.
Интерес к проблемам исчезновения и рассеяния сменяется актуализацией неопределенности – в эстетике, антропологии, медиасфере. Это же предстает как знак не совсем определенного «поворота» в рефлексии субъективности. Во всяком случае, неопределенность открывает некую чистую возможность осуществления, которая утрачена или кажется полностью реализованной в предшествующих определениях.
Для классической позиции «неопределенный фон» выступал как энергетический резервуар определенных переживаний и смыслов / /. Неопределенность непосредственно очевидна, равно как и необходимость ей противодействовать. Более того, известен смысл и ход идеации, способной противостоять неопределенности. В таком контексте она выступает одной из многих характеристик смутного существования в неупорядоченном мире. «Нет ясности, красоты, нет кристальности. Нет в бытии ничего понятного и четкого… Как жизнь бесчеловечна, как жизнь бесчеловечно непонятна. Где начало и конец, где середина бытия? …Жить в условиях внутреннего неразличения, внутренней безразличности, безразличия жизни, ее вечной однотипности, однообразия, монотонности, скучной невыраженности, невыразительности жизни – при всей ее бездонности и разношерстности. …Я ничего не понимал» / /. Однако сам собой подразумевался ответ: ясность, красота и космическая определенность существуют, но не всегда могут быть открыты и достигнуты в человеческом существовании. Неопределенное выступает как знак разрыва между космосом и существованием – это зона деструкции, смещения, отсутствия гармонии – экзистенциальное поражение.

Продолжить чтение

Фильм Андрона Кончаловского «Битва за Украину» уже вызвал бурную реакцию среди зрителей. Всё, о чём шла речь в фильме, не ново: практически все гипотезы и тезисы озвучивались на протяжении последних десяти лет в той или иной интерпретации. Журналисты и эксперты не раз обращали внимание на то, что официальная версия процесса подслушивания разговоров Леонида Кучмы и дальнейшего исчезновения Георгия Гонгадзе не выдерживает критики. С технической точки зрения майор Мельниченко не мог записывать Кучму в одиночку и на обычный диктофон. Кто-то настраивал Кучму против Гонгадзе и потом аккуратно вычищал разговоры, предшествующие гневным репликам в адрес журналиста. Слишком уж спланированной и целенаправленной была акция против Кучмы, чтобы считать её проявлением журналистской стихии. Одним словом, обо всём этом говорилось и ранее.
Но!
Главные моменты в фильме – это то, что его снял кинорежиссёр с мировым именем и то, что он попытался систематизировать все неточности, недосказанности, противоречия, гипотезы и загадки, которыми попросту напичкана вся история с исчезновением Гонгадзе. И при этом режиссёр делает вывод: дело Гонгадзе и плёнки Мельниченко – это следствие геополитической битвы за Украину, развернувшейся в самом начале «нулевых» годов между США и Россией.
Кончаловский оставляет поле для размышлений: а кто, собственно, затеял весь скандал?

Продолжить чтение

В последнее время всех привлекают события на Украине, поскольку случилось что-то из ряда вон выходящее: в то время как на постсоветском пространстве Белоруссия и Казахстан дружно полезли в Евразийский Союз, славянская вроде бы Украина предпочла европейскую альтернативу. Но для этого ей нужно было избавиться от пророссийского Януковича, в результате чего возникло стояние на Майдане, оказавшееся столь стойким, что произошли кардинальные изменения, приведшие в конце концов к выборам нового президента. И вот теперь, когда положение на Украине постепенно стабилизируется, пришла пора задуматься: а почему, собственно, эти события происходят на Украине и с такой четкой направленностью на Запад, т.е. с явным предпочтением западного пути развития? Разве Украина – не славянская страна? Разве не боролась она когда-то с польской интервенцией? Тут, конечно, было над чем задуматься… В результате, к примеру, известный кинорежиссер Андрон Кончаловский снял документальный фильм «Битва за Украину», где со всей откровенностью и поставил эти вопросы. Для участия в дискуссии режиссер привлек и бывшего президента Украины Кучму и много других когда-то достаточно известных и влиятельных лиц. Причем, к чести Кончаловского, фильм нетендециозен. И в то же время эта удивительная мозаика в какой-то момент собирается в цельный образ Украины, всегда умевшей противостоять тому, что она не принимает. В фильме приводятся слова Кучмы, что Россия – не проамериканская и не пророссийская страна, а проукраинская. Не зря книга Кучмы о ней называется «Украина – не Россия».

Продолжить чтение

Во многих странах и регионах мира этническому компоненту культурной идентичности наряду с неразрывно связанными с ним лингвистическим и религиозным компонентами либо изначально присуще, либо искусственным образом придается определенное значение. Данная ситуация характера, в числе прочих стран, для Казахстана с его во многом условным, но тем не менее признаваемым делением представителей титульной нации по лингво-региональному (северные, южные, западные казахи), историко-региональному (жузы) и лингво-культурному (нағыз и шала қазақ) принципам. Отчасти схожая ситуация характерна и для Индии, где, несмотря на множество разделительных линий, противопоставление по принципу Север-Юг является наиболее ярким примером проявления этнокультурной составляющей. В связи с этим представляется интересным рассмотреть сильные и слабые стороны южноиндийской практики этнокультурной (возможно, даже этно-цивилизационной, включающей лингвистические и конфессиональные аспекты) идентичности.
Как правило, в обширной теоретической литературе можно встретить один из трех общепризнанных подходов к исследованию этничности и связанной с ней этнокультурной идентичности: примордиализм, конструктивизм и инструментализм. Сторонники первого подхода рассматривают этничность в качестве исходной и естественной характеристики антропологических сообществ. Конструктивисты полагают, что этничность является искусственным образованием, не имеющим изначальных культурных оснований и проявляющим свою групповую солидарность в знаково-символической форме. Инструменталистский подход в понимании этничности опирается на прагматизм и функционализм, интерпретируя ее как своеобразный инструмент, используемый политическими лидерами в борьбе за власть, но чуждый широким массам.

Продолжить чтение

Манихейство – это синкретическое теософическое учение, в котором элементы разных религиозных и философских систем образуют единую конструкцию. Основателем этого учения является Мани, сведения о жизни и учении которого содержатся в «Деяниях Архелая» (4 в.), произведениях Блаженного Августина, святого Ефрема (4 в.), святого Епифания (4 в.), христианских сирийских хрониках, «Книге схолий» сирийца Теодора бар Коная (8 в.), некоторых мусульманских источниках на арабском и персидском языках и т. п. (исходящих от противников М.), «Хронологии» Бируни (ок. 1000), «Фихристе аль-Улюм» Ибн ан-Надима (10 в.) (источниках нейтрального характера), оригинальных источниках, исходящих из манихейской среды (турфанские фрагменты из Восточного Туркестана, манихейские тексты в коптском переводе из Файюма) [1, с.104]. Уже одни эти источники говорят о том, насколько далеко распространилось данное учение и как долго оно просуществовало после смерти пророка. Известно, что еще при жизни пророка его учение достигло Сирии, Египта, Палестины, Малой Азии, Индии и Китая. Своим предшественником в Иране Мани считал Заратустру, на западе – Иисуса, а на востоке – Будду.

Продолжить чтение